Публичные заявления:
«Времена, когда мы предоставляли карт-бланш, прошли <…> Всем должно быть ясно, что афганцам придется взять ответственность за их собственную безопасность и что Америка не заинтересована в ведении бесконечной войны в Афганистане», — заявил президент Барак Обама в ходе выступления в Военной академии в Уэст-Пойнте 1 декабря 2009 года.
Будучи главнокомандующими вооруженных сил США, Буш, Обама и Трамп обещали американской общественности одно и то же. Они не попадут в ловушку «национального строительства» в Афганистане.
В этом смысле все три президента с треском провалились. Соединенные Штаты выделили более 133 миллиардов долларов на восстановление Афганистана — с учетом инфляции это больше, чем Америка потратила после Второй мировой войны на восстановление всей Западной Европы в соответствии с планом Маршалла.
Интервью «Lessons Learned» показывают, что грандиозный проект по национальному строительству был несовершенным с самого начала.
Американские чиновники пытались создать в Кабуле — с нуля — демократическое правительство по образцу собственного правительства в Вашингтоне. Это было совершенно чуждой концепцией для афганцев, привыкших к племенизму, монархизму, коммунизму и исламскому праву.
«Наша политика заключалась в том, чтобы создать сильное центральное правительство, что было совершеннейшей глупостью, потому что у Афганистана нет истории сильного центрального правительства, — сказал один бывший чиновник Госдепартамента, чье имя не названо, в 2015 году. — Период, за который можно создать сильное центральное правительство, это примерно 100 лет, которых у нас попросту нет».
Между тем Соединенные Штаты доставили в эту хрупкую страну гораздо больше помощи, чем она могла принять.
В период пика боевых действий, с 2009 по 2012 год, американские конгрессмены и военное руководство полагали, что, чем больше средств они потратят на школы, мосты, каналы и другие социальные проекты, тем быстрее улучшится ситуация с безопасностью. Сотрудники гуманитарных миссий рассказали аналитикам, что это оказалось колоссальной ошибкой — как если плеснуть керосин в затухающий костер только для того, чтобы пламя не погасло.
Один чиновник Агентства США по международному развитию, чье имя не было названо, полагает, что 90% потраченных средств были попросту лишними. «Мы утратили объективность. Нам давали деньги, говорили, что мы должны их потратить, и мы тратили, особо не задумываясь».
Многие сотрудники гуманитарных организаций обвиняли конгресс в том, что им казалось бездумным стремлением тратить средства.
Один такой сотрудник, чье имя не названо, рассказал аналитикам, что от него требовали, чтобы он ежедневно тратил 3 миллиона долларов на реализацию проектов всего в одном районе Афганистана, который по размерам примерно соответствовал американскому округу. Однажды он спросил приехавшего конгрессмена, может ли тот ответственно потратить такую сумму денег у себя в Америке: «Он ответил: „Конечно, нет". „Так вот, сэр, именно столько вы обязали нас тратить, и я делаю это для тех людей, которые живут в землянках, в которых даже окон нет"».
То невероятное количество средств, которые Вашингтон потратил на Афганистан, стало причиной небывалого роста коррупции.
На публике американские чиновники утверждали, что они не потерпят коррупцию. Однако в своих интервью для проекта «Lessons Learned» они признавали, что правительство США закрывало глаза на то, как афганские влиятельные силы — союзники Вашингтона — разворовывали эти средства с абсолютной безнаказанностью.
Полковник ВС США Кристофер Коленда (Christopher Kolenda), который несколько раз побывал в Афганистане и который консультировал троих американских генералов, отвечавших за ведение этой войны, сказал, что к 2006 году афганское правительство под руководством президента Хамида Карзая «самоорганизовалось в клептократию» и что американские чиновники не смогли разглядеть, какой серьезной угрозой это обернулось для их стратегии.
«Я нравится аналогия с раком, — сказал Коленда в ходе своего интервью. — Бытовая коррупция подобна раку кожи. Существуют методы лечения, и, вполне вероятно, у вас все будет в порядке. Коррупция внутри министерств, то есть на более высоком уровне, подобна раку кишечника. Это уже хуже, но, если поставить диагноз вовремя, с вами, возможно, все будет в порядке. Но клептократия подобна раку мозга, а он смертелен».
По словам американских чиновников, позволяя коррупции процветать, они помогали разрушению легитимности хрупкого афганского правительства, которое они пытались поддержать. Поскольку судьи, полиция и чиновники продолжали вымогать взятки, многие афганцы разочаровались в идее демократии и обратились к Талибану, чтобы тот восстановил порядок.
«К сожалению, нашим самым крупными проектом стало то, что совершенно непреднамеренно мы, возможно, породили массовую коррупцию, — сказал Крокер, который был американским дипломатом в Кабуле в 2002 году, а затем в 2011 и 2012 году. — Как только это достигает того уровня, который я увидел, исправить ситуацию становится невероятно трудно или даже вовсе невозможно».
Публичные заявления:
«Эта армия и эти силы полиции ежедневно демонстрируют свою очень высокую эффективность в борьбе с повстанцами. Я думаю, очень важно, чтобы об этом знали и за пределами Афганистана», — сказал генерал-лейтенант ВС США Марк Милли (Mark A. Milley), высоко оценив работу афганских служб безопасности, во время пресс-конференции в Кабуле 4 сентября 2013 года. В настоящее время Милли является председателем Объединенного комитета начальников штабов.
Год за годом американские генералы заявляли на публике, что они добиваются устойчивого прогресса по основному пункту своей стратегии, то есть в вопросе подготовки сильной афганской армии и национальной полиции, которые смогут защищать свою страну без помощи иностранных государств.
Однако в ходе интервью в рамках проекта «Lessons Learned» американские военные инструкторы называли афганские службы безопасности некомпетентными, немотивированными и кишащими потенциальными дезертирами. Они также обвиняли афганских командиров в присвоении зарплат — выплачиваемых на деньги американских налогоплательщиков, — десятков тысяч «солдат-призраков».
Ни один из них не выразил уверенности в том, что когда-нибудь афганская армия и полиция смогут самостоятельно дать отпор или одержать победу над Талибаном. В ходе войны погибло более 60 тысяч сотрудников афганских служб безопасности — американское военное руководство назвало такой уровень потерь непосильным.
Один американский солдат, чье имя не было названо, сказал, что отряды сил специального назначения «ненавидели» афганскую полицию, которую они тренировали и с которой им приходилось работать, называя ее «ужасными — самым глубоким дном в стране, которая уже находится на дне».
По оценкам одного офицера ВС США, одна треть новобранцев в афганской полиции были «либо наркоманами, либо талибами». Другой назвал их «ворующими идиотами», потому что они постоянно крали с американских баз столько топлива, что от них постоянно пахло бензином.
«Полагать, что мы можем так быстро создать хорошую армию, было безумием», — сказал один высокопоставленный чиновник USAID, чье имя не было названо.
Между тем, пока рушились надежды США на афганские службы безопасности, Афганистан превращался в крупнейшего в мире поставщика опиума.
За последние 18 лет Соединенные Штаты потратили около 9 миллиардов долларов на борьбу с этой проблемой, но сегодня афганские фермеры выращивают рекордное количество опиумных маков. В прошлом году на Афганистан пришлось 82% глобального производства опиума, как сообщает Управление ООН по наркотикам и преступности.
В ходе своих интервью бывшие чиновники сообщили, что почти все их попытки каким-то образом справиться с производством опиума, привели к обратным результатам.
«Мы заявляли, что наша цель — создать процветающую рыночную экономику, — сказала Дуглас Льют. — Я думаю, нам стоило уточнить, что мы имели в виду процветающую торговлю наркотиками, — это единственный сектор рынка, который сейчас работает».
С самого начала Вашингтон не мог решить, каким образом можно объединить его борьбу с наркотиками и войну против «Аль-Каиды». К 2006 году американские чиновники уже опасались, что наркоторговцы стали сильнее афганского правительства и что доходы от торговли наркотиками идут на нужды повстанцев.
С самого начала войны ни одно агентство, ни одна страна не отвечали непосредственным образом за стратегию борьбы с наркоторговлей в Афганистане, поэтому Госдепартамент, Управление по борьбе с наркотиками, вооруженные силы США, союзники НАТО и афганское правительство постоянно вступали в споры по этому поводу.
«Там царил полнейший бардак, и не было никаких шансов, что что-то заработает», — сказал один бывший высокопоставленный британский чиновник, чье имя не было названо.
Эти агентства и союзники только усугубляли ситуацию, пускаясь в реализацию непродуманных программ, обреченных на провал.
Сначала британцы платили афганским фермерам за уничтожение их урожаев мака, однако это убедило фермеров в необходимости посадить еще больше мака в следующем сезоне. Позже американское правительство уничтожило поля мака без каких-либо компенсаций, что привело фермеров в ярость и заставило их перейти на сторону Талибана.
«Было грустно наблюдать за тем, как много людей ведут себя очень глупо», — сказал один американский чиновник в своем интервью в рамках проекта «Lessons Learned».
Публичные заявления:
«Мы проигрываем в этой войне? Совершенно точно нет. Может ли враг ее выиграть? Совершенно точно нет», — заявил генерал-майор ВС США Джеффри Шлессер (Jeffrey Schloesser), командовавший 101-й воздушно-десантной дивизией, в ходе пресс-конференции 8 сентября 2008 года.
С самого начала над военной кампанией США в Афганистане нависала тень Вьетнама.
11 октября 2001 года, спустя несколько дней после того, как Соединенные Штаты начали бомбить Талибан, один репортер спросил Буша: «Можете ли вы не допустить втягивания США в подобную Вьетнаму трясину в Афганистане?»
«Мы усвоили несколько важных уроков во Вьетнаме, — уверенно ответил Буш. — Меня часто спрашивают, сколько все это продлится. Эта конкретная битва продлится ровно до тех пор, пока мы не привлечем „Аль-Каиду" к ответственности. Это может произойти уже завтра, это может произойти через месяц, может потребоваться год или два. Но мы победим».
В тот момент лидеры США смеялись над теми, кто предупреждал, что кошмар Вьетнама может повториться в Афганистане.
«А теперь все вместе — трясина!» — пошутил Рамсфелд во время пресс-конференции 27 ноября 2001 года.
Однако множество документов, составленных в период афганской войны, доказывают, что американские военные чиновники снова прибегли к старой тактике, оставшейся со времен войны во Вьетнаме, — к манипулированию общественным мнением.
На пресс-конференциях и в других публичных выступлениях те, кто отвечал за войну в Афганистане, делали одни и те же заявления на протяжении всех 18 лет. Неважно, как шла война, — особенно в тяжелые моменты — они делали акцент на том, что они добиваются прогресса.
К примеру, несколько служебных записок Рамсфелда, которые попали в его мемуары, доказывают, что в 2006 году он получил целую серию необычайно серьезных предостережений из зоны боевых действий.
Вернувшись из Афганистана с задания по выяснению обстановки, Барри Маккаффри (Barry McCaffrey), отставной генерал ВС США, сообщил о впечатляющем возвращении Талибана и предупредил, что «мы столкнемся с некоторыми весьма неприятными сюрпризами в ближайшие два года».
«Афганское национальное руководство в ужасе от того, что в ближайшие несколько лет мы можем постепенно покинуть Афганистан — оставив НАТО ни с чем, — и что все снова скатится к хаосу», — написал Маккаффри в июне 2006 года.
Спустя два месяца Марин Стрмеки (Marin Strmecki), гражданский советник Рамсфелда, предоставила главе Пентагона секретный доклад на 40 страницах, в котором была масса скверных новостей. В нем говорилось о быстром росте недовольства народа действиями афганского правительства из-за его коррумпированности и некомпетентности. В нем также говорилось о росте влияния Талибана, который получал поддержку от Пакистана, союзника США.
Тем не менее, по личному указанию Рамсфелда Пентагон проигнорировал эти мрачные прогнозы и рассказал американской общественности совершенно иную историю.
В октябре 2006 года спичрайтеры Рамсфелда составили документ под названием «Афганистан: пять лет спустя» («Afghanistan: Five Years Later»). В этом излучавшем оптимизм документе приводилось более 50 многообещающих фактов и цифр, от числа афганских женщин, обученных «усовершенствованным методам содержания птицы» (более 19 тысяч) до «средней скорости на большинстве дорог» (она выросла на 300%).
«Теперь, когда прошло пять лет, появилось множество хороших новостей, — говорилось в докладе. — Хотя в некоторых кругах стало модным называть Афганистан забытой войной и говорить, что Соединенные Штаты потеряли фокус, факты опровергают эти мифы».
Рамсфелд решил, что это блестящий доклад.
«Этот отличный доклад, — написал он в одной своей служебной записке. — Как нам его использовать? Нужно ли опубликовать статью? Редакторскую колонку? Выступить с официальным сообщением для прессы? Вделать все, перечисленное выше? Я думаю, нужно сообщить это как можно большему числу людей».
И его подчиненные постарались это сделать. Они передали копии репортерам и разместили этот доклад на всех сайтах Пентагона.
С того момента американские генералы неизменно повторяли, что война идет хорошо — вне зависимости от реального положения вещей.
«Мы добиваемся устойчивого прогресса», — заявил генерал-майор Джеффри Шлессер (Jeffrey Schloesser), командовавший 101-й воздушно-десантной дивизией, в ходе пресс-конференции 8 сентября 2008 года, хотя он сам и другие американские командиры в Кабуле просили как можно скорее прислать им подкрепление, чтобы они могли справиться с растущей волной боевиков Талибана.
Два года спустя, когда потери среди военнослужащих США и НАТО достигли нового максимума, генерал-лейтенант ВС США Дэвид Родригес (David Rodriguez) провел еще одну пресс-конференцию в Кабуле.
«Во-первых, мы уверенно добиваемся устойчивого прогресса», — сказал он.
В марте 2011 года, в ходе слушаний в конгрессе, скептически настроенные конгрессмены высказали генералу Дэвиду Петреусу (David H. Petraeus), командующему силами США и НАТО в Афганистане, массу сомнений в эффективности американской стратегии.
«За последние восемь месяцев мы в нелегкой борьбе достигли важного прогресса», — ответил Петреус.
Спустя год, во время своего визита в Афганистан, министр обороны Леон Панетта (Leon Panetta) решил воспользоваться тем же сценарием — несмотря на то, что он лично едва избежал теракта с участием смертников.
«Как я уже отмечал ранее, эта кампания, с моей точки зрения, позволила нам достичь значительного прогресса», — сообщил Панетта репортерам.
В июле 2016 года, после всплеска числа атак талибов в крупных городах, генерал ВС США Джон Николсон (John W. Nicholson), командующий силами США в Афганистане, снова повторил этот рефрен.
«Мы наблюдаем некоторый прогресс», — сказал он репортерам.
Публичные заявления:
«Продвигаясь вперед, мы не будем слепо следовать установленному курсу. Вместо этого мы установим четкие ориентиры для оценки прогресса и будем отвечать за свои действия», — сказал Обама 27 марта 2009 года.
Во время войны во Вьетнаме американское военное руководство опиралось на довольно сомнительные показатели, чтобы убедить американскую общественность в том, США побеждают.
В частности, Пентагон делал акцент на числе убитых вражеских бойцов, позиционируя эти цифры как меру своего успеха.
В Афганистане американское военное руководство старалось — за некоторыми исключениями — не разглашать потери убитыми. Однако в ходе интервью в рамках проекта «Lessons Learned» выяснилось, что правительство регулярно продвигало данные, которые, как было известно чиновникам, были искаженными, сфабрикованными или откровенно ложными.
Один высокопоставленный чиновник Совета национальной безопасности, чье имя не названо, сообщил, что Белый дом Обамы и Пентагон постоянно требовали предоставлять им цифры, которые доказывали бы, что увеличение численности контингента с 2009 по 2011 годы приносило положительные результаты, несмотря на массу свидетельств обратного.
«Было попросту невозможно предоставлять положительные показатели. Мы пытались делать акцент на числе военнослужащих, прошедших подготовку, уровне насилия, контроле над территориями, но ни один из этих показателей не давал точную картину, — сказал этот высокопоставленный чиновник Совета национальной безопасности в ходе своего интервью в 2016 году. — Этими показателями постоянно манипулировали на протяжении всей войны».
Даже когда показатели потерь и другие показатели выглядели очень плохо, по словам этого чиновника, Белый дом и Пентагон использовали их совершенно абсурдным образом. К примеру, теракты с участием смертников в Кабуле позиционировались как признак отчаяния Талибана, как признак того, что талибы были слишком слабы, чтобы вступать в непосредственный бой. Между тем рост числа потерь среди американских военных позиционировался как доказательство того, что американские силы эффективно борются с противником.
«Вот так они все и объясняли, — сказал этот чиновник. — К примеру, атаки становятся все агрессивнее? „Это потому, что появилось больше мишеней, по которым они могут стрелять, поэтому число атак является ложным индикатором нестабильности". Потом, спустя три месяца, атаки становятся еще более агрессивными? „Это потому, что талибы в отчаянии, поэтому на самом деле это показатель того, что мы выигрываем"».
«Так продолжалось по двум причинам, — продолжил этот чиновник. — Нужно было представить всех участников в положительном свете, и нужно было создать впечатление, что присутствие военных и вложенные ресурсы приносят положительные результаты, тогда как вывод военных приведет к краху страны».
В других отчетах с мест, которые отправлялись наверх, офицеры ВС США и дипломаты придерживались этой же линии. Независимо от обстоятельств на местах они заявляли, что им удалось достичь прогресса.
«Начиная с послов и ниже, все настаивали на том, что мы отлично справляемся с поставленными задачами, — сказал в ходе интервью Майкл Флинн (Michael Flynn), отставной генерал ВС США. — Неужели? Если мы так замечательно справляемся с поставленными задачами, почему тогда кажется, что мы проигрываем?»
По прибытии в Афганистан командиры бригад и батальонов ВС США получали одно и то же задание: защищать мирное население и одерживать верх над врагом, как сказал Флинн, который несколько раз был в Афганистане в качестве офицера разведки.
«Поэтому все они, отправляясь в Афганистан на соответствующий срок — девять или шесть месяцев, — получали это задание, принимали эту миссию и старались ее выполнять, — объяснил Флинн, который позже на некоторое время стал советником Трампа по вопросам национальной безопасности, затем потерял эту должность в результате скандала и был признан виновным в даче ложных показаний агентам ФБР. — А потом все они говорили — когда они покидали Афганистан, —что они выполнили свою миссию. Все командиры до единого. Ни один командир, покидающий Афганистан, ни за что не скажет: „Знаете, мы не выполнили свою миссию"».
Флинн добавил: «Каждый следующий командир, приезжавший туда, видел царящий там бардак и говорил: „Это настоящий кошмар"».
Боб Кроули (Bob Crowley), отставной полковник ВС США, служивший советником в Афганистане в 2013 и 2014 годах, рассказал в ходе интервью, что в штабе вооруженных сил в Кабуле «правде редко были рады».
«Плохие вести часто замалчивались, — сказал он. — Мы с большей легкостью сообщали плохие новости, если они были незначительны — к примеру, что мы задавили детей бронемашинами, — потому что это можно было поправить, выпустив соответствующие директивы. Но, когда мы пытались сообщить о более масштабных стратегических проблемах касательно желания, возможностей и коррумпированности афганского правительства, становилось очевидно, что никто этому не рад».
Джон Карофано (John Garofano) из Военно-морского колледжа США, который консультировал морских пехотинцев в провинции Гильменд, рассказал, что военные чиновники потратили огромное количество ресурсов на выпуск бюллетеней, в которых акцентировалось внимание на положительных результатах.
«У них была чрезвычайно дорогая машина, которая печатала большие листовки, как в полиграфических центрах, — сказал Карофано в ходе интервью. — Они должны были предупреждать, что на самом деле это не точные данные и за всем этим нет никакого научного анализа».
Но, по словам Карофано, никто не осмеливался сомневаться в достоверности и содержательности этих графиков и цифр.
«Никто не хотел отвечать на вопросы. Каково значение числа школ, которые вы построили? Как это помогло вам приблизиться к поставленной цели?— продолжил он. — Как вы объясните, что это является свидетельством успеха, а не свидетельством ваших усилий или попыток сделать нечто хорошее?»
Другие высокопоставленные чиновники говорили, что они придавали огромное значение одному показателю — тому показателю, который правительство США зачастую не готово обсуждать на публике.
«Я действительно считаю, что ключевым показателем является то, сколько гибнет афганцев, — сказал бывший американский дипломат Джеймс Доббин на заседании комиссии Сената в 2009 году. — Если эта цифра растет, вы проигрываете. Если она снижается, вы побеждаете. Все очень просто».
В прошлом году, по данным ООН, в афганской войне погибло 3804 мирных граждан.
Это самый высокий показатель с того момента, когда десять лет назад ООН начала подсчитывать число жертв.
Крейг Уитлок — журналист, специализирующийся на расследованиях в области национальной безопасности. Он освещал действия Пентагона, занимал должность главы берлинского бюро и работал более чем в 60 странах мира. Он пишет для Washington Post с 1998 года.
Правила комментирования
comments powered by Disqus