Недобровольный вклад
Таджикистан крайне зависим от переводов трудовых мигрантов, которые обеспечивают треть ВВП страны и являются основным источником валютных поступлений в страну. С 2008 по 2018 год мигранты перевели на родину в общей сложности $30,4 млрд, тогда как валютная выручка от экспорта из республики за все эти годы составила всего $3,6 млрд, подсчитали таджикские журналисты. Сегодня, в международный день мигранта, «Фергана» решила посмотреть, как используются эти деньги внутри страны — и властью, и самими людьми.
Власти Таджикистана гордятся тем, что с 2005 по 2018 год бедность в стране снизилась с 81% до 30%, называя это результатом реализации госпрограмм по снижению бедности и стратегий развития страны. Между тем население республики знает, что это произошло во многом благодаря трудовым мигрантам, взявшим на свои плечи заботы по спасению своих семей. Потоки средств, заработанных ими на чужбине, помогли выжить миллионам таджикистанцев в послевоенной стране. Не обойтись без них и сейчас, когда в магазинах изобилие, а заработки в Таджикистане – самые низкие в СНГ.
С первых лет независимости миграция в Таджикистане обрела масштабный характер. На заработках только в России находятся, по данным российских властей, более одного миллиона граждан республики, что чрезвычайно много для небольшой страны, имеющей менее 4 млн трудоспособного населения.
Международные финансовые институты в своих исследованиях не раз отмечали, что экономика Таджикистана, в том числе банковская система страны, зависит от объема денежных переводов мигрантов. Но лишь в последние годы высокопоставленные чиновники стали признавать эту зависимость. Так, исследование, проведенное Нацбанком Таджикистана в этом году, показало, что
более 70% таджикских семей живут за счет денежных переводов трудовых мигрантов.
Способы отъема
Массовость миграции побудила в таджикских чиновниках желание поживиться за счет мигрантских денег. Так, в Таджикистане самый дорогой загранпаспорт на пространстве СНГ, за который в зависимости от срочности нужно выложить от $80 до $150.
Цены на авиабилеты в Россию также чрезвычайно высоки — почти вдвое выше, чем по аналогичным направлениям из Бишкека и Ташкента, хотя разница в расстоянии невелика. Согласно оценке Всемирного банка, тарифы на авиабилеты из Душанбе в Москву и другие российские города, а также сборы за услуги международных аэропортов в Таджикистане остаются самыми высокими в Центрально-Азиатском регионе.
Таджикские банки также «снимают сливки» с переводов мигрантов. В этом им помог Нацбанк, издавший три года назад постановление о выдаче денежных переводов только в национальной валюте – сомони. В результате принудительной конвертации рублей в сомони, к тому же по заниженному курсу, семьи мигрантов теряют более 2% с каждого перевода. При крупных переводах потери получаются весьма заметными, а банки получают дополнительные доходы.
Существуют коррупционные поборы и во всех организациях, куда приходится обращаться мигрантам, – от паспортного стола до медицинских учреждений и аэропортов. К тому же годами работающие на чужбине мигранты, пока копят на строительство собственного дома, рискуют потерять выделенные им ранее земельные участки, так как не использующиеся земли подлежат изъятию и передаче в другие руки.
Условия жизни на родине, где практически не осталось ничего бесплатного, требуют от мигрантов оплаты образования детей, услуг здравоохранения для всей семьи, бесконечно растущих коммунальных платежей, всевозможных пошлин и взносов, не говоря уже о ежедневных тратах на питание и одежду. А ведь еще бывают более крупные вложения — в приобретение жилья, автомобилей и других дорогостоящих товаров. Поэтому мигрантам, которые подорвали здоровье на заработках и решили прекратить выезды, приходится очень трудно. Предлагаемая зарплата $70-150 (выше в Таджикистане практически не найдешь) не может покрыть потребности их семей при существующей в республике дороговизне.
Открыть свой бизнес мигрантам тоже сложно: высокий уровень налогообложения и постоянные поборы со стороны контролирующих органов могут загубить любое начинание.
«Люди едут в Россию, оставив семьи, родных и близких, работают в холоде, болеют, но переводят деньги на родину. А пузатые чиновники сидят в своих креслах и ничего не делают для мигрантов, чтобы им стало легче. Когда мигранты возвращаются, то видят грабеж на таможне, в налоговой инспекции. Ну хотя бы паспорт, техосмотр машин, услуги нотариуса, МБТИ, штрафы за нарушение дорожных правил сделайте дешевле! Неужели депутаты не знают об этом?» — такой крик души оставил один из комментаторов на сайте Радио «Озоди».
Еще пять лет назад группа граждан предлагала поставить в столице Таджикистана памятник трудовому мигранту – собирательному образу всех граждан, вынужденно покинувшим страну в поисках заработка. «Мы живем в относительно благополучном обществе во многом благодаря нашим трудовым мигрантам, которые кровью и потом зарабатывают свои деньги в России», – писали авторы обращения, отмечая, что доля переводимых мигрантами средств составляет до 45% от ВВП страны. Их инициативу поддержали многие местные СМИ, был открыт сбор подписей. Но власти оказались глухи к этому воззванию, хотя деньги, заработанные мигрантами, их крайне интересуют, особенно в последние годы, когда из-за экономического кризиса в России потоки денежных переводов в Таджикистан заметно сократились.
Патриотизм не срабатывает
Вопрос привлечения в таджикскую экономику средств мигрантов, зарабатывающих за рубежом, правительством Таджикистана поднимался не раз. Еще в начале 2000-х годов были приняты постановление о сотрудничестве с обществами таджиков за рубежом и программа привлечения инвестиций зарубежных соотечественников в развитие республики. С тех пор в Таджикистане проведено немалое число форумов, конференций и встреч с руководителями диаспор, где звучали призывы к большему участию соотечественников в общественной и политической жизни родины.
Об инвестировании говорил и президент Эмомали Рахмон, встречаясь в апреле текущего года с представителями диаспор и трудовыми мигрантами во время визита в Россию. Рассказав о достижениях страны, он перешел к перспективным планам и подчеркнул необходимость перехода экономики с аграрно-индустриальной модели на индустриально-аграрную, что должно обеспечить развитие частного сектора. «Достижение этой общенациональной цели требует удвоенных усилий правительства и всего общества. Призываю вас и всех наших зарубежных соотечественников по мере своих возможностей внести вклад в это общенародное дело», — сказал Рахмон.
В октябре прошлого года в Душанбе на конференции по привлечению инвестиций обществ таджиков в отечественную экономику власти Таджикистана предложили создание специального постоянно действующего фонда, в который мигранты будут вносить свои деньги, и эти средства станут направляться на экономические проекты в республике. Учредителями фонда будут правительство республики и таджикские общественные организации за рубежом. Секретарь консультативного совета по улучшению инвестиционного климата в Таджикистане Шараф Шерализода пообещал прозрачность его работы, финансовый и общественный контроль за расходованием средств и даже посулил некоторые льготы. «Условия для получения разрешения на строительство или выделение земельных участков для соотечественников должны быть упрощены», — заявил он.
Однако руководители таджикских диаспор отнеслись к предложению скептически. Так, глава липецкого общества таджиков «Навруз» Солех Раджабов отметил, что у них имеется достаточный инвестиционный потенциал, но люди ожидают более конкретных условий инвестирования, в частности преференций. Таджикская правозащитница Гавхар Джураева считает, что для мигрантов, наученных горьким опытом работы в России, выгода от подобных фондов совсем неочевидна, и они вряд ли поверят в безопасное вложение средств.
Кроме того, многие таджики получили российское гражданство, выехали в РФ целыми семьями и свое будущее связывают уже с этой страной. Поэтому им незачем вкладываться в бизнес или в проекты по развитию в Таджикистане. Так, исследование Международной организации по миграции 2014 года показало, что вклад в развитие республики готовы внести 47,7% членов таджикской диаспоры в России, 35,4% не планируют это делать, 16,8% затруднились с ответом. Основными препятствиями для личного участия в развитии Таджикистана члены диаспоры называют коррупцию, экономическую нестабильность и отсутствие доверия к кому бы то ни было.
Несмотря на многолетние усилия властей, между государством и диаспорами таджиков не возникли доверительные отношения в сфере инвестиций в развитие отечества. Это признал начальник управления миграции населения Минтруда Таджикистана Саидасрор Саидов, сообщивший на той же прошлогодней конференции в Душанбе, что вклад диаспор в инвестирование сведен к минимуму. Недоверие столь велико, что большинство таджикистанцев считают, что помощь можно оказывать только на локальном уровне (махалле).
«Хотят создать фонд по привлечению инвестиций мигрантов? А то, что они полностью обеспечивают свои семьи в Таджикистане, — разве это не инвестиции? Наверное, деньги понадобились на какой-то очередной дворец, учитывая тягу к гигантомании у наших чиновников, вот им понадобился фонд. Но на одних призывах к патриотизму далеко не уедешь», — сказал «Фергане» на условиях анонимности руководитель одной из региональных таджикских общин в РФ.
Как привлечь деньги мигрантов
В Национальную стратегию развития Таджикистана до 2030 года правительство заложило предполагаемый рост промышленности с 12% в 2020 году до 19,5% к 2030 году. В стратегии подсчитано, что индустриализация страны потребует огромных средств — $118 млрд. Однако таких денег у страны нет, поэтому в стратегии отмечено, что «значимую роль в финансировании будут играть частные инвестиции, в том числе внутренние и прямые иностранные». Почти половину средств — $54,7 млрд (46,3%) — планируется привлечь из частного сектора. Бюджетные средства должны составить $56,1 млрд (47,5%), вклад партнеров по развитию — $7,3 млрд (6,2%).
В связи с поставленной целью (развитие промышленного производства) переводы мигрантов, объемы которых в разные годы составляли от $2,5 до $4,3 млрд, привлекли к себе внимание как правительства, так и международных организаций. При этом опрос, проведенный Национальным банком Таджикистана, показал, что более 90% присланных средств уходит на потребление: получатели переводов тратят их на учебу, лечение, покупку и строительство жилья, расходуют на обряды и мероприятия, вкладывают в золотые украшения, совершают хадж и отправляются в путешествия. И лишь 3,4% опрошенных указали, что вкладывают деньги в развитие собственного бизнеса и ремесел.
В начале 2019 года представительство ООН в республике обнародовало «Финансовый анализ в поддержку исполнения Целей устойчивого развития в Таджикистане», в котором отмечено, что денежные переводы находятся «на исключительно высоком уровне» и являются «очень крупным источником финансирования, обуславливающим рост ВВП страны и поддерживающим домашние хозяйства и [частное] потребление». Вместе с тем авторы отчета констатируют, что слишком малая часть мигрантских денег попадает в таджикские банки в качестве сбережений, а также используется в качестве инвестиций в производительные активы.
«Крупные денежные переводы, если их правильно направить в улучшенной бизнес-среде, могут привести к гораздо более высоким инвестициям. […] Таджикистану нужно снизить государственное присутствие в экономике, приоритизировать государственные расходы в реалистичный фискальный план и существенно улучшить бизнес-климат», — говорится документе.
О деньгах мигрантов как «дополнительном ресурсе, который надо мобилизировать для финансирования и расширения частной деятельности», говорится и в Экономическом меморандуме по Таджикистану, подготовленном группой Всемирного банка (ВБ) в мае 2019 года. «Денежные переводы могут использоваться для укрепления финансового сектора, диверсификации финансовых инструментов и продуктов, а также для стимулирования перехода от использования денежных переводов на потребление к использованию для частных инвестиций», — отмечается в нем.
Одновременно в меморандуме высказываются сомнения в рациональности направления денежных переводов в госсектор, так как они могут быть направлены на «покрытие неэффективных расходов», что, скорее всего, приведет к ослаблению экономического роста. «Правительство может заинтересоваться получением части денежных переводов для финансирования государственных инвестиций или общего дефицита бюджета. В Таджикистане, где доверие к госдолгу или финансовой системе может быть низким, стимул, необходимый для добровольного привлечения таких инвестиций, должен быть значимым», — подчеркивается в документе.
Авторы документа приводят в пример опыт других стран, где для стимулирования поступления денег от зарубежных диаспор им предлагались надежные и прозрачные инвестиционные проекты под покупку облигаций. Но поверят ли в такие проекты в Таджикистане, где с населения уже собирали деньги на строительство Сангтудинской и Рогунской ГЭС в обмен на акции, и впоследствии государство выкупило акции АООТ «Сангтуда» по номиналу, а население не получило от них никаких дивидендов? Вероятно, так же в конце концов случится и с акциями Рогунской ГЭС.
Как отмечают эксперты ВБ, чтобы потоки денежных переводов мигрантов оказывали большее влияние на экономический рост, в Таджикистане должны быть проведены реформы, нацеленные на «повышение эффективности финансовых рынков и использования сбережений в целях частных инвестиций». От этих реформ будет зависеть «укрепление доверия к финансовой системе».
Не те меры
В обоих документах приводятся примеры успешного опыта стран с крупными потоками денежных переводов (Армении, Израиля, Киргизии, Лесото, Вьетнама и Непала), где существует высокая доля частного инвестирования. Между тем сотрудник Минэкономразвития и торговли республики на условиях анонимности сказал, что опыт других стран в этом деле в Таджикистане неприменим.
«В этих странах существует высокий уровень патриотизма, потому что есть полное доверие к банковской системе, которая никогда их не подводила. Люди, вкладывающие деньги в экономику страны, имеют немало льгот и высокий процент по вкладу. И они могут в любой момент в случае необходимости забрать эти деньги. У нас же вкладчики были обворованы банкирами, и за четыре года ни власти, ни правоохранительные органы не оказали им никакой помощи. Люди, которые пострадали от банковского кризиса, теперь не отдадут свои кровные никому», — отметил он.
Еще больше подорвать доверие граждан к финансовой системе страны может, по мнению эксперта, созданный Национальный процессинговый центр (НПЦ) по денежным переводам, который установил контроль над ними. Нацбанк Таджикистана отмечал, что НПЦ позволяет отследить каждый трансграничный перевод. «Система создаст благоприятные условия для зачисления денежных переводов на карточные счета национальной системы «Корти милли», что способствует увеличению депозитов в кредитных организациях страны», — утверждают в Нацбанке.
Новый механизм заработал в начале декабря, вызвав переполох в республике, граждане которой сразу столкнулись с трудностями в отправке и получении переводов. Однако сотрудник Минэкономразвития считает, что главный «сюрприз» еще впереди, и скоро НПЦ станет тем самым новым финансовым посредником, инструменты которого позволят принудительно удерживать часть денег мигрантов.
«Получателей крупных сумм могут просить «добровольно» оставить часть денег на хранение; других — обвинить в экстремистской деятельности или отмывании доходов, могут отказать в получении средств лицам, близким к запрещенным в стране экстремистским организациям», — предположил он.
Но Нацбанк может и просчитаться. Вполне вероятно, что многие мигранты, ранее осуществлявшие денежные переводы на родину через банковскую систему, теперь будут искать другие, неформальные, каналы. Уровень доверия к власти только снизится, а реализация цели правительства — заставить деньги мигрантов работать на экономику — еще более отдалится.
Правила комментирования
comments powered by Disqus