Российские СМИ в декабре писали и теоретизировали о пока что неопубликованной новой американской стратегии в регионе. А также о прошедших парламентских выборах в Узбекистане как показателе ребрендинга, но не эффективности, о том, кто может обогатиться за счет денежных переводов таджикских мигрантов, о проблеме репатриантов в Казахстане и о “невыносимом великолепии” Туркменистана.
Регион
Автор Владимир Павленко рассказывает в материале Регнум про пока что неопубликованную новую американскую стратегию в регионе (“США активизируются на среднеазиатском направлении“, 15.12.2019). Напоминая читателям, что министр иностранных дел Казахстана Мухтар Тлеубердин в декабре посетил США, а госсекретарь США Помпео похвалил Казахстан «за лидерство в Центральной Азии», автор пишет, что согласно официальному вебсайту госдепа, вскоре следует ожидать «новую центральноазиатскую стратегию администрации Дональда Трампа». Павленко теоретизирует, что стратегия будет «во-первых, направлена против России и Китая, во-вторых, рассчитана на столкновение между собой интересов Москвы и Пекина путем поощрения взаимного недоверия и розни, и в-третьих, имеет ядром афганскую проблему».
Автор статьи замечает, что включая Афганистан в обширный термин «Центральная Азия», Вашингтон ставит следующие задачи – «либо стабилизировать регион, обеспечив над ним собственный контроль, что создаст беспокоящую Москву и Пекин американскую «занозу» (…) Либо, и это второй вариант, если не получится превратить Среднюю Азию в центр своего подрывного влияния на Россию, Китай и коммуникацию между ними, то экспортировать в нее афганскую нестабильность».
Автор напоминает лидерам стран Центральной Азии, что не следует забывать про печальный опыт авторитарных режимов стран Ближнего и Среднего Востока, ведь «арабская весна» может быть экспортирована. Павленко предупреждает, что боевики, возвращенные из Сирии и Ирака могут быть активизированы в нужный Вашингтону момент. По его мнению, «этнические казахов и представители других среднеазиатских народов, проживающие в китайском Синьцзяне», станут инструментами Запада в антикитайской пропагандистской деятельности.
Павленко заключает, «что единственной, если не панацеей, то средством противодействия американской двухходовке по масштабному региональному подрыву и «афганизации» Средней Азии остается российско-китайское стратегическое взаимодействие и координация совместного противодействия этой политике… Любые попытки американского закрепления во внутренних зонах континентально-евразийского Хартленда таят в себе серьезнейшие, если не фатальные вызовы национальным интересам и безопасности как России и Китая по отдельности, так и будущему объединенной Евразии, стержнем которой выступает безальтернативность контроля наших столиц над архитектурой евразийских институтов».
Узбекистан
Юрий Саруханян в материале для Московского Центра Карнеги анализирует прошедшие парламентские выборы и реформы президента Мирзиеева (“Либерализация в рамках. Что парламентские выборы в Узбекистане говорят о реформах Мирзиеева”, 23.12.2019). С приходом Мирзиеева «власти проводят ребрендинг режима: либерализуют экономику, пытаются вступить в диалог с обществом, смягчают контроль над СМИ, ограничивают влияние силовиков в управлении страной».
Но выборы в нижнюю палату парламента показали, что «система пока далека от реальной трансформации». Автор приводит основные аргументы в пользу этого вывода, отмечая в первую очередь «одновекторную многопартийность»: имеющиеся 5 партий в парламенте не имеют реальной силы. В духе периода Каримова, «они (партии) не оказывают никакого влияния на происходящее в высших эшелонах власти. Партиям отведена роль исполнителей решений президента на законодательном уровне».
Таким образом, «отношения президента с лидерами партий складываются в формате «руководитель – подчиненные». Показательной стала встреча партийного руководства с Мирзиеевым в августе 2019 года. На фотографиях с той встречи в глаза бросается, как лидеры партий записывают за президентом, напоминая назначенных на свои должности чиновников». Второй аргумент автора – «партийная оттепель»: власть стала более публичной, следовательно и партиям пришлось открыться народу. «Партийные функционеры вышли из информационного затворничества и обозначили свое присутствие в политике через СМИ. Дело дошло даже до теледебатов в прямом эфире, где партии могли представить свои программы и обсудить самые разные вопросы: от сноса зданий и вырубки деревьев до атомных строек и вступления в ЕАЭС».
Более того, весной этого года парламент имеет право назначать министров и одобрять годовой бюджет, то есть «де-юре получил рычаги давления на исполнительную власть». Нынешняя предвыборная кампания запомнилась тем, что партии выдвинули своих кандидатов на пост премьер-министра.
Узбекистан остается государством с жесткой властной вертикалью, где отсутствует оппозиция
По мнению эксперта, «руководство страны использовало парламентские выборы для улучшения имиджа режима. И у них это получилось». Но это все новые декорации, так как «поверхностные изменения не привели к серьезным изменениям в партийной среде, ребрендинга недостаточно для эффективности, а выступления партийцев показали их дискуссионную неопытность». Материал подчеркивает: «с точки зрения узбекского общества, эти выборы ничего принципиально не изменили: места в парламенте, как и раньше, распределены и согласованы заранее, а сами выборы – лишь формально оформили эти договоренности (…)
Соревнования между пропрезидентскими партиями – это еще не показатель реальной либерализации режима. Партии активно критиковали друг друга, но в адрес правительства звучали только осторожные замечания. Независимо от партийной принадлежности политики списывали все проблемы на решения «предыдущих 25 лет», единогласно поддерживали курс нынешнего руководства и даже не пытались ему оппонировать». Отсутствие реального прогресса в демократизации подтверждает отчет Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ. На выборах в парламент победили правящие либерал-демократы, и материал заключает «природа системы пока не изменилась. Узбекистан остается государством с жесткой властной вертикалью, где отсутствует оппозиция».
Таджикистан
Российский сайт журналистских расследований The Insider рассказывает про то, как Джамолиддин Нуралиев, зампред Национального Банка Таджикистана (НБТ) и муж 41-летней Озоды, старшей дочери Эмомали Рахмона, может обогатиться за счет денежных переводов таджикских мигрантов. Автор материала – Алим Шерзамонов, зампред оппозиционного Национального альянса Таджикистана (НАТ) (“Трудности перевода. Как реформа системы денежных платежей в Таджикистане обогатит зятя президента“, 10.12.2019). В связи с введением в работу процессингового центра НБТ, 3 декабря «практически все международные системы денежных переводов в Таджикистане были парализованы.
По всей стране у дверей банков стояли в очереди за получением переводов граждане, которые не могли получить свои деньги». По словам зампреда НБТ Нуралиева, «целью создания процессингового центра НБТ является обеспечение безопасности и сохранности денежных переводов граждан и предотвращение возможности отмывания денег». Но в реальности, как считает автор материала, цель нового проекта – «создать единую финансовую систему, с одной стороны — высокотехнологичную, на 100% функционирующую онлайн, с другой — полностью подконтрольную, которая не зависела бы от планов относительно крупных сторонних игроков вроде «Золотой короны».
Следовательно, «основная цель Нуралиева — тотальный контроль всех валютных поступлений и вообще всей денежной массы в Таджикистане». Как заключает материал, «за счёт конвертации Нуралиев может получать в год до $200 млн». Отмечаются многочисленные бизнес-проекты Нуралиева: первая платная автомобильная дорога в Таджикистане от компании IRS (Innovative Road Solutions), которая зарегистрирована на Британских Виргинских островах и принадлежит Нуралиеву, а также ЗАО «Спитамен Банк». У Нуралиева американское образование. «Практически каждый предпринимаемый им шаг, в отличие от других членов семьи, приносит наибольшую прибыль с далеко идущими перспективами».
Виктория Панфилова в Независимой газете рассказывает про визит Рустама Эмомали, сына президента Таджикистана и по совместительству мэра Душанбе, в Ташкент (“Президент Таджикистана готовит себе преемника“, 04.12.2019). То что, с сыном Эмомали Рахмона встретился не только градоначальник Ташкента Джахонгир Артыкходжаев, но и президент Шавкат Мирзиёев, «указывает на то, что в соседнем Таджикистане начался процесс транзита власти. А Рустам Эмомали рассматривается в качестве преемника на предстоящих президентских выборах 2020 года».
Вот что считает эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев: «Сам по себе визит Рустама Эмомали в Ташкент и его переговоры с хокимом Ташкента Артыкходжаевым можно было бы считать событием вполне обыденным, если бы не прием душанбинского мэра президентом Узбекистана. Эта встреча сразу заставляет предположить прямую связь с начинающимся в Таджикистане транзитом власти. Тем более что других кандидатов на высшую должность в Таджикистане, кроме сына действующего президента, не просматривается. Учитывая, что «смотрины» Рустама Эмомали у президента России уже состоялись, теперь, вероятно, нужно ждать и его скорой встречи с председателем КНР».
Процесс подготовки сына Рахмону к президентскому посту длится уже долгое время. В случае, если Рустам станет президентом, Эмомали Рахмон сможет и далее определять внутреннюю и внешнюю политику Таджикистана, а титул «пешвои миллат» (лидер нации) дает ему право на неограниченное право выдвижения на президентский пост. Но Князев отмечает проблемы с «внутриэлитним консенсусом» в стране и отсутствие поддержки такому транзиту со стороны таджикских силовых структур. Недовольство трудовых мигрантов в связи с внедрением процессингового центра Нацбанка также может помешать электоральным планам Эмомали Рахмона.
Кыргызстан
Что будет с экс-президентом Атамбаевым? Кабай Карабеков на страницах Коммерсантъ пишет про обвинительные перипетии экс-президента Алмазбека Атамбаева (“В бывшем президенте Киргизии признали снайпера“, 13.12.2019). После задержания экс-президента в его резиденции в Кой-Таше, Госкомиссия вынесла заключение, что Атамбаев готовился к захвату власти. Ему также грозит обвинение в убийстве. Заключение Госкомиссии гласит: «Причинами событий в селе Кой-Таш 7–8 августа стали противоправные действия экс-президента Киргизии Алмазбека Атамбаева, намеренное введение в заблуждение общества Атамбаевым и его сторонниками о незаконном лишении его статуса экс-президента, создание негативного общественного мнения об органах государственной власти».
Также экс-президента Киргизии обвинили в убийстве заместителя командира спецподразделения «Альфа» Усенбека Ниязбекова. Сторонники Атамбаева по Социал-демократической партии Кыргызстана (СДПК) заявляют: «Вся работа госкомиссии сводилась к тому, чтобы получить нужное для властей заключение… Все это фикция. Никакого насильственного захвата власти экс-президент не готовил». Однако большинство членов СДПК не разделяет это мнение. Экс-спикер парламента, депутат от СДПК Чыныбай Турсунбеков заявил: «Была предотвращена третья революция в Киргизии». По его мнению, «в августе страна стояла на грани раскола — на сторонников действующей власти и сторонников экс-президента». Последнего он назвал «главным оппозиционером».
Независимая газета и Виктория Панфилова пишут про проблемы экологии и смог в Бишкеке (“Бишкек задыхается в смоге“, 03.12.2019). Кыргызская столица вошла в топ городов с самым загрязненным воздухом. «Показатель загрязненности воздуха, согласно сервису AirVisual, в последние дни колеблется от 402 до 410 единиц. Экологи придали столице статус «Опасно». Среднее содержание PM 2.5 частиц в Бишкеке, согласно данным сайта, составляет 364,9 мкг/м³».
Ситуация ухудшается с наступлением холодов: «чем ниже температура воздуха, тем выше уровень загрязнения». Кыргызский политик Равшан Джеенбеков называет причины экологической катастрофы: «наши ТЭЦ работают на угле, и перевести их на газ по крайней мере в ближайшие 5–10 лет не представляется возможным. Ограничить движение в городе, запретить людям пользоваться личными авто тоже невозможно. Как невозможно в коррупционных условиях перевести городской транспорт на электромобили».
Казахстан
Евгения Ким в беседе с казахстанским политологом Максимом Казначеевым обсуждает проблемы адаптации репатриантов (“Вам здесь не рады: Неудобная правда о репатриантах Казахстана и их будущем“, 10.12.2019). Предполагалось, что возвращение этнических казахов необходимо для увеличения доли казахов в населении страны для внутриполитической стабильности. С 2008 по 2011 годы программа «Нурлы кош» («Светлый переезд») занималась репатриацией, но была заморожена после жанаозенских событий. Казначеев полагает, что программа репатриации невыгодна властям в силу экономических, социальных и психологических причин.
«Помощь переселенцам и их адаптация на новом месте — это нагрузка на бюджет. Возвращаются в Казахстан социально неадаптированные граждане, которым необходимо материально помогать (…) Более того, когда местное население видит, что переселенцам оказывается социальная помощь, они задают вполне логичный вопрос по отношению к своему статусу. То есть они платят налоги, но не получают таких финансовых влияний и социальных привилегий, которые получают оралманы. Возникает недовольство и напряженность».
Эксперт полагает, что переселенцы ведут себя вызывающе, считая: «мы свои, мы переехали, помогайте нам — дайте нам землю, скот, жилье и прочие блага». Например, в 2006 году, на окраине Алматы имели место самозахваты земельных участков; в Жанаозен переехало много переселенцев, рассчитывающих на высокооплачиваемую работу в нефтяной сфере. Казначеев подчеркивает, что переселяется в основном «неустроенная, уязвимая часть населения» и обращает внимание на отсутствие базовых навыков в частности незнание русского или казахского языков.
По словам эксперта репатрианты из Китая и Монголии знают устный казахский, но не владеют письменным, основанным на латинице и кириллице. «Это автоматически делает их неконкурентоспособными на рынке труда. Это значит, что для них нужно воспроизводить искусственную социальную среду, в которую нужно постоянно и длительно вливать средства из бюджета. Без гарантированного результата». В результате высок процент репатриантов из Монголии и Китая, которые возвращаются обратно.
Казначеев заключает: «В Акорде понимают, что Вашингтон и страны Запада в целом пытаются подтолкнуть Казахстан к конфликту с КНР через диаспору в Западном Китае. Программа переселения является одним из возможных инструментов. Но реализация или отказ от таких программ на государственном уровне в первую очередь должны отвечать внутренним интересам Казахстана. Мнение внешних партнеров можно учитывать, но не в ущерб национальным идеям и ценностям».
Игорь Кармазин в Известиях разбирает судебный процесс над боевиками-исламистами, которые воевали в Сирии (“Нур-Султан слезам не верит: в Казахстане наказали боевиков-исламистов”, 15.12.2019). Казахстанский суд приговорил 14 боевиков, один из которых парализован, к срокам от 8 до 14 лет заключения. В январе этого года Казахстан начал возвращать своих граждан в рамках спецоперации «Жусан» («Полынь»).
Согласно Комитету национальной безопасности (КНБ), всего 277 взрослых (57 мужчин, 220 женщин) и 547 детей возвращены на родину. Возвращенных направляют на карантин в специальный адаптационный центр в Мангистауской области, для детей восстанавливаются документы. Власти подчеркивают, что возвращенные боевики осознают, что понесут уголовное наказание. Около 40 боевиков-казахстанцев и 65 их жен и других членов семей продолжают находиться в рядах террористических организаций. По мнению экспертов, важно «не вернуть оставшихся, а реабилитировать тех, кто вернулся».
Эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев считает, что «в Казахстане появился устойчивый термин «дерадикализация». В местах лишения свободы с осужденными проводят пропагандистскую, информационную, воспитательную работу. И чиновники после этого отчитываются о том, сколько человек «дерадикализовали», переубедили». Эксперт уверен, что исламисты не смогут стать законопослушными членами казахстанского общества: «Они поехали на Ближний Восток добровольно, долго там находились. Вероятно, не все раскаиваются искренне. Надо думать о том, не окажутся ли они засланными казачками».
Туркменистан
Виктория Панфилова в Независимой газете подготовила обширный материал о Туркменистане (“Невыносимое великолепие Туркменистана”, 11.12.2019). Президент Гурбангулы Бердымухамедов продолжает лично руководить всеми процессами в стране, как в своем доме. Так он утвердил, как будет выглядеть Белая Металлическая Крыса – знак 2020 года, хотя установленные по всей стране елки наряжались за счет граждан страны. Как сообщает «Радио Азатлык» (туркменская служба Радио «Свобода»), каждая семья в зависимости от достатка должна была раскошелиться на от 10 до 2000 манатов (от 3 до 570 долл.).
Когда-то Бердымухамедов обещал, что «выведет страну из международной изоляции, введет многопартийность, обеспечит многовекторную внешнюю политику и, благодаря богатым углеводородным месторождениям, поведет страну к процветанию». Обещания он не сдержал и стал создавать собственную мифологию. Издано около полусотни трудов президента, среди которых работы по развитию здравоохранения, лекарственным растениям, туркменским дыням и коврам, алабаям и ахалтекинским скакунам, музыке и чаю и т.д. Бердымухамедов создает не только литературные, но и музыкальные произведения. Песню «Вперед, вперед, только вперед, любимая родина – Туркменистан» хором пели более 4 тыс. человек, что зафиксировано в Книге рекордов Гиннесса.
Но в стране не все так прекрасно. «Глобальный экономический кризис, падение цен на газ, сложные отношения с основными его покупателями, колоссальные расходы во тщеславие, опустошившие казну, удушающие кредиты, незначительные собственные производственные мощности привели к тому, что Туркменистан вместо процветания оказался в жестком и затяжном экономическом кризисе. Он усугубляется фактически абсолютным импортом, включая продовольствие, и неправильной финансовой политикой, ориентированной исключительно на доходы от продажи нефти и газа, которую власть пересматривать и не желает».
Экономический кризис и безработица заставляют уезжать людей. Как сообщает туркменский эксперт Сердар Айтаков, «поначалу страну покидала самая активная и креативная часть населения, а сейчас миграция затронула малообеспеченные слои населения». Власти вводят запреты на выезды, но безрезультатно. На фоне кризиса проводятся аресты высокопоставленных чиновников и Гурбангулы Бердымухамедов готовит передать власть своему сыну Сердару. В этих целях упразднен закон о запрете на службу в государственных органах близких родственников.
К слову, родственники нынешнего президента – во всех сферах власти. Материал отмечает, что в стране наблюдается обострение противостояния между Союзом промышленников и предпринимателей Туркменистана, «самым крупным, почти монопольным получателем субсидий и кредитов от правительства и государственных банков Туркменистана» и президентским кланом, что «порождает «межэлитный» конфликт, который может обостриться в любой момент, особенно при транзите власти».
Правила комментирования
comments powered by Disqus