В 2019 году Ташкент впервые заговорил о возможности вступления в Евразийский союз, сейчас страна изучает плюсы и минусы от участия в евразийской интеграции. Появившейся интерес узбекистанских властей в первую очередь связан с переформатированием местной экономики, которая становится открытой и экспортно ориентированной.

В конце декабря прошлого года заместитель министра иностранных дел Узбекистана Ильхом Нематов прямо высказался за присоединение к Евразийскому союзу, обосновав это экономическими соображениями. «Экономика, промышленность, сельское хозяйство Узбекистана растет. Экспорт увеличивается. Нам нужен рынок, нужно пространство. А где это пространство? Это пространство в Казахстане, в России, в Киргизии, которая [тоже] является членом ЕАЭС. Поэтому прямо скажу – я за участие. Исключительно исходя из экономических интересов», – заявил И. Нематов.

Однако на днях президент Шавкат Мирзиёев высказался более осторожно. Не отказавшись от планов на евразийскую интеграцию, он заявил, что пока нужно ограничиться статусом наблюдателя, чтобы лучше присмотреться к ЕАЭС.

«Один из главных вопросов интеграции, чтобы они не препятствовали нашим большим реформам, – многие наши люди работают за границей. Это наши соседи – Казахстан и Россия. Как мы должны с ними сотрудничать? Мы можем их игнорировать, когда столько людей находятся там? Это неправильно, нравится это кому-то или нет», – отметил Ш. Мирзиёев 20 января на первом заседании Сената РУз.

В то же время он ответил тем людям, кто готов расценивать возможное вхождение в ЕАЭС как утрату независимости. «С политической точки зрения знайте, что никто не отдаст нашу независимость. Это в ваших руках и в руках президента, которому доверился народ… Мы не входим туда как члены [мы изучаем], подходит ли нам в текущих условиях это или нет… Нам нужно встать на ноги. Наблюдатель – это не членство, это зритель, он смотрит, какая сторона подходит, какая нет», – заявил глава государства.

Почему власти Узбекистана стали регулярно говорить о перспективах участия в евразийской интеграции и как это скажется на планах по вступлению Ташкента в ВТО? На эти и другие вопросы в интервью «Ритму Евразии» ответил эксперт из Узбекистана директор Центра исследовательских инициатив «Ma’no» Бахтиёр Эргашев.

– Бахтиёр Исмаилович, почему в Узбекистане в последнее время активно комментируют возможность вступления в ЕАЭС? И как можно расценить слова Шавката Мирзиёева о том, что пока нужно ограничиться статусом наблюдателя?

– Узбекистан всегда был осторожен в вопросах участия в региональных интеграционных объединениях, создание которых инициировали внерегиональные страны. Поэтому довольно осторожное и дистацированное отношение Ташкента к перспективе присоединения к Евразийскому экономическому союзу не является чем-то из ряда вон выходящим. Это отношение, которые вытекает из основных принципов внешней политики страны:

– сбалансированная равноудалённость от мировых центров сил,

– осторожное отношение к участию в интеграционных структурах, создание которых инициируют внешние игроки.

Поэтому Ташкент даже не ставил вопрос об участие в Таможенном союзе в 2010 году, когда он только что был создан и впоследствии трансформировался в Евразийский союз.

Тема членства в ЕАЭС активно обсуждается в стране на всех уровнях: правительственном, парламентско-партийном, экспертно-аналитическом, общественном. Эта тема стала одной из основных во время парламентской избирательной кампании в конце прошлого года. И это понятно. Это  вопрос стратегического политического целеполагания, от которого во многом зависит траектория развития страны в долгосрочной перспективе.

Разумеется, как глава государства Шавкат Мирзиёев не мог не рассмотреть этот вопрос в своем выступлении в парламенте нового созыва. Президент отметил, что этот процесс не будет одномоментным. На настоящем этапе рассматривается вопрос получения Узбекистаном статуса наблюдателя в ЕАЭС, и дальнейшие шаги будут предприняты, исходя из серьезного анализа политических и экономических последствий. Как представляется, это наиболее прагматичный и последовательный подход.   

– Какие, по вашему мнению, есть доводы за и против вступления Узбекистана в ЕАЭС?

– Какие плюсы и минусы может получить экономика Узбекистана, ответить однозначно нельзя, потому что пока по этому вопросу нет чётких и серьёзных расчётов, основанных на больших базах данных. Сторонники вступления Узбекистана в ЕАЭС говорят, что это позволит улучшить ситуацию с регистрацией и получением работы узбекскими трудовыми мигрантами в России, где они смогут больше зарабатывать и лучше защищать свои права. В РФ работает около двух – двух с половиной миллионов наших трудовых мигрантов, и для них важно решение этих вопросов.

Также из плюсов несомненно то, что узбекистанская продукция получит больше преференций для доступа на рынки ЕАЭС. Прежде всегда на рынок самой большой экономики организации – Российской Федерации. В этом случае Ташкент активизирует поставки текстильной и плодоовощной продукции, нефтехимии, кожевенно-обувной продукции. И я полагаю, что эти и другие отрасли после получения преференций намного увеличат своё присутствие на российском рынке.

И конечно, важный аспект, о котором не всегда говорят, – Узбекистан реализует довольно амбициозную программу индустриального развития и экономической модернизации. Это в свою очередь требует инвестиций, технологий, новых кадров. С этой точки зрения более тесная работа с российской промышленностью должна увеличить большую интенсивность процессов модернизации в Узбекистане.

Наша страна хотела бы снижать свою зависимость от поставок технологий и оборудования из Китая. Если произойдёт вступление РУз в Евразийский союз, то будет больше возможностей для работы с российскими производителями оборудования в рамках программ модернизации и технического перевооружения отраслей промышленности. Для Ташкента это очень важно и нужно.

Кроме того, вступление в ЕАЭС будет стимулировать большее сотрудничество между странами Союза (прежде всего с Россией) в рамках образовательной, гуманитарной и культурной сфер.

Из минусов следует выделить то, что в Узбекистане есть ряд отраслей, которые, несомненно, пока не готовы к жёсткой конкуренции. Это  производство продовольственных товаров, это автомобилестроение, которое требует времени для того, чтобы конкурировать, прежде всего, с российскими автопроизводителями. Также будут большие проблемы у банковского сектора, если вдруг произойдёт быстрое и резкое вхождение в ЕАЭС. Финансовый сектор страны пока не готов к сильной конкуренции.

Я считаю, что Узбекистану необходим промежуточный этап, который бы позволил синхронизировать процессы в тех или иных сферах со странами Евразийского союза. Это касается и технических регламентов, и стандартов качества, и целого ряда других вопросов.

– Если Узбекистан, в конце концов, откажется вступать в ЕАЭС или сильно затянет с этой процедурой, то возможно ли вступление Ташкента в ВТО?

– Я бы не стал так тесно увязывать вопросы вступления Узбекистана в ЕАЭС и в ВТО. Прежде всего, потому, что это различные форматы. Если Евразийский союз – это формат углублённой экономической интеграции между странами-соседями, то ВТО – это глобальное объединение, вырабатывающее единые условия игры в области внешней торговли.

При этом у ВТО есть очень серьёзные проблемы институционального характера, и непонятно, куда идет/будет идти эта организация. Все говорят о необходимости реформирования, но чёткого и согласованного плана реформирования нет.

Как я уже говорил, Узбекистан сейчас в рамках стратегии более открытой экономики, активной внешней торговли и активного привлечения инвестиций проявляет заинтересованность во вступлении в ВТО. Однако здесь есть очень много вопросов, которые нужно решать. И они касаются не столько Узбекистана, сколько самой ВТО – насколько дееспособна эта организация, сохранится ли в нынешнем виде или будут меняться правила игры?

В этих условиях, когда непонятно будущее ВТО, у Узбекистана должен появиться вопрос, а нужно ли туда вступать? Но я ещё раз повторяю, Ташкент не выбирает между вступлением в ВТО или в ЕАЭС, рассматривая их как разные проекты.

Хотя сам подход интересен, потому что членство в ВТО – это участие в процессах глобализации, а вступления в ЕАЭС – это присоединение к тем процессам, которые подразумевают процессы регионализации, т. е. формирования региональных объединений, защищённых теми или иными тарифными барьерами. Процессы регионализации сейчас всё больше и больше набирают вес. Поэтому глобализация сегодня испытывает большие проблемы из-за проводимой политики протекционизма со стороны национальных государств и региональных объединений.

И мы, наверное, будем свидетелями формирования новых глобальных процессов, что-то вроде Глобализации 2.0.

– Возможность вступления в ЕЭАС рассматривает также Таджикистан. Как Узбекистан воспримет новость, если Душанбе первым вступит в Евразийский союз?

– Разговоры о вступлении Таджикистана в ЕАЭС идут с 2010 года. Как мне кажется, Душанбе к этому вопросу подходит очень прагматично, реально просчитывает все плюсы и минусы как для всей экономики страны в целом, так и для отдельных отраслей.

Мне очень нравится этот прагматичный подход, когда без спешки, годами изучают эту перспективу. И этот подход в принципе должен служить определённым примером для тех стран, которые хотят вступать в какие-либо интеграционные объединения.

Если Таджикистан всё же решится вступить в ЕАЭС (раньше Узбекистана), то почему бы и нет? Ташкент только недавно начал рассматривать эту возможность, и я не знаю, сколько времени это продлится. Процесс может как растянуться, так и пойти быстрее.

Как мне представляется, рассматривая перспективу присоединения к Евразийскому союзу, Узбекистан не будет ориентироваться на то, какие другие страны собираются туда тоже войти. Здесь нужно думать совсем о другом – как это скажется на самом Узбекистане?

– В Кыргызстане опасаются, что если Узбекистан вступит в ЕАЭС, то это сильно ударит по швейной отрасли. Насколько оправданны такие опасения? У Ташкента большой потенциал нарастить текстильный экспорт на рынки Евразийского союза?

– На самом деле, вступление той или иной страны в то или иное региональное объединение всегда представляет собой попытку взаимоувязки довольно разнонаправленных интересов. Судьба текстильной промышленности Кыргызстана после потенциального вступления в ЕАЭС Узбекистана – это один из небольших примеров того, какие проблемы могут возникнуть.

Понятно, что Узбекистан, который производит во много раз больше хлопкового волокна, чем Кыргызстан, несомненно, находится в более выгодном положении. Тем более что текстильная промышленность объявлена одной из локомотивных отраслей, которая должна стать важным инструментом в рамках реализации стратегии экономической модернизации прежде всего в силу своей трудоемкости. Поэтому узбекская текстильная промышленность будет развиваться. Только в этом году было получено более 1 млрд долларов от экспорта текстильной продукции. Это – и готовые изделия, и пряжа, и ткани.

Узбекистан стремится довести переработку собственного хлопкового волокна до 100% и все делает для того, чтобы стать экспортёром готовой хлопковой продукции, а не полуфабрикатов. И в целом уже в среднесрочной перспективе экспорт текстильной продукции должен вырасти в 7 раз – до 7 млрд долларов.

То есть эта отрасль имеет серьёзные экспортные перспективы, а в свою очередь агрессивный экспорт узбекской текстильной продукции на рынки Казахстана и России, несомненно, будет создавать серьёзную конкуренцию швейному производству в Киргизии.

Но заранее устраивать панику бессмысленно. Опять же нужно в ходе переговоров на пути к вступлению в ЕАЭС эти вопросы снимать. Будет серьёзная конкуренция и не только по этому вопросу, и не только с Кыргызстаном. Может, как раз с Бишкеком и не будет много проблем, поскольку с Казахстаном и Россией ожидается обсуждение гораздо большего числа проблемных вопросов по различным отраслям, начиная с автомобилестроения и заканчивая пищевой промышленностью и банковским сектором.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram