«Работаем, как на учениях по особо опасным инфекциям»
В Казахстане растет число инфицированных COVID-19, среди них немало медиков. Только в Алма-Ате из 145 зараженных коронавирусной инфекцией, которых выявили за минувшие сутки, 127 являются медицинскими работниками. Корреспондент «Ферганы» выяснил у врача одной из городских больниц, как лечат больных с COVID-19 и что медики делают, чтобы не заразиться самим. - рассказывает "Фергана"
О чем думают врачи
Тамара Утаганова — врач-инфекционист в Городской клинической инфекционной больнице им И.Жекеновой. Здесь она трудится уже 24 года, заведовала отделом реанимации и долгое время работала заместителем главного врача по лечебной работе. Когда-то Тамара Кустаевна вместе с другими инфекционистами боролась против конго-крымской геморрагической лихорадки и готовилась к принятию больных с Эболой, теперь же она столкнулась с больными коронавирусом.
«Рабочий день начинается в 8 утра, — рассказывает Тамара Утаганова. — Утром первым делом идем в чистую зону и надеваем противочумные костюмы. Как бы много мы ни знали, опасения (заразиться) все равно остаются. Поэтому требования к самим себе ставим самые высокие. Когда надеваем эти костюмы, мои мысли только об одном: надеть костюм правильно, чтобы не оставалось зазоров. Внимательно одеваемся перед зеркалом и друг друга осматриваем. Рядом всегда должен быть партнер, который осмотрит. Каждый раз, как первый».
Далее, со слов врача, каждый сотрудник отправляется на свой фронт работ. Тамара Кустаевна обходит пациентов, вместе с коллегами назначает им лечебные процедуры и мониторит их выполнение.
В инфекционку, где она работает, привозят больных с подтвержденным диагнозом «коронавирусная инфекция», также сюда поступают пациенты с тяжелой пневмонией. На прошлой неделе число поступивших с COVID-19 в больницу превысило сотню, но еще остаются места. Вместимость стационара — 160 коек. «В палатах размещаются где по два, где по три человека, есть по одному. Есть отделение реанимации. Есть палата интенсивной терапии, где лежат больные со средней тяжестью пневмонии и тяжелые. Если коронавирус положительный, но бессимптомный, то (пациент) едет во второй инфекционный стационар — центр фтизиопульмонологии», — объясняет Тамара Кустаевна.
Тяжелобольные пациенты находятся на первом этаже, здесь же расположено отделение реанимации. «Им требуется ингаляция кислорода. Поэтому больной, помещенный в бокс, получает кислородные консоли, подключают аппарат Боброва, и человек дышит через маску», — рассказывает врач-инфекционист.
Как происходит госпитализация больных с коронавирусом
«Нам заранее известно, что привезут больного с подтвержденным КВИ. Готовимся. Скорая привозит больного в капсулах. Для каждого отделения у нас есть свой вход, — описывает Тамара Утаганова. — Есть мельцеровский бокс на первом этаже, где вход непосредственно в палату, минуя приемный покой. Больного встречают один врач и одна медсестра. Информация в регистратуру передается по телефону. Больного в тяжелом состоянии сразу же доставляют в палату интенсивной терапии (ПИТ). Вход также с улицы. Больного осматривает врач-инфекционист, врач-реаниматолог, определяет степень. Например, нужна ли ему неинвазивная ингаляция легких или сразу требуется (подключение к) ИВЛ.
В противочумных костюмах резко сужается обзор, ведь мы в очках, сковываются движения, то есть нагрузка больше в разы, чем в обычное время. Но мы справляемся благодаря помощи медсестер-анестезистов, работающих в реанимации».
Большую помощь медикам оказывают профессора медицинских кафедр. «Состояние каждого больного обсуждаем в онлайн-режиме, проводится огромная работа, направленная на устранение симптомов. Очень тяжело больным с дыхательной недостаточностью. Случается и респираторный дистресс-синдром, когда легкие поражены так, что просто не дышат. И нужна респираторная поддержка кислородом. Вентилируем легкие, помогаем им дышать. Пациент начинает сам справляться, но если недостаточно сил, тогда компенсируем, чтобы он самостоятельно задышал», — рассказывает собеседница.
В середине апреля стало известно, что в городской клинической инфекционной больнице находятся 9 больных в тяжелом состоянии. К моменту записи интервью состояние пятерых из них улучшилось. «Сейчас (15 апреля) в реанимации трое. Из них двое — это мама и сын. Они были на ИВЛ, сейчас их успешно сняли с аппарата. Это очень хорошие новости. В такой момент хочется ликовать от радости, кричать «ура!», обняться с коллегами, но... нельзя. Но ничего, придет время», — голос Тамары Кустаевны заметно повеселел.
Накануне в Управлении общественного здоровья Алма-Аты сообщили, что из этой больницы выписали 38-летнего мужчину, который пять дней был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. 14 апреля его сняли с ИВЛ, и вскоре он выздоровел.
«Когда все работы заканчиваем, выходим в “чистую зону”, где полностью исключена вероятность инфицирования, — продолжает инфекционист. — Это помещения, где надеваем противочумные костюмы до входа в “грязную зону”, а также помещения, где мы питаемся. Каждое подразделение питается отдельно — не создаем скопление, благо помещений хватает. А к “грязной зоне” относятся все помещения, где находятся пациенты с коронавирусной инфекцией, проводятся процедуры, лестничные площадки, палаты, коридоры. В этих зонах нельзя ходить без противочумного костюма», — отмечает врач.
Чем лечат пациентов
По протоколу для лечения больных COVID-19 в инфекционной больнице применяются противовирусные препараты и их комбинации. «В основном это «Лопинавир» + «Ритонавир». Это большие таблетки, но есть и в виде суспензии — для тех, кому тяжело глотать. Также есть «Гидроксихлорохин», «Рибавирин». В основном (применяем) таблетки, по необходимости — поддерживающая терапия. У некоторых больных есть сопутствующие болезни, параллельно лечим их. Например, если диабет, то также назначается соответствующая терапия», — говорит Тамара Утаганова.
У больных в инфекционке четырехразовое питание. Здесь дают обогащенные белками блюда, борщ, гречку, макароны с котлетой, каши, на полдник — компот или чай.
«Пациенты делятся переживаниями, — продолжает Тамара Утаганова. — У кого есть симптомы, переносят невидимую внутреннюю интоксикацию — это кашель изнуряющий. Помимо лечения, мы поддерживаем морально, даем понять, что болезнь излечима. Но тяжело даже тем пациентам, которые переносят (болезнь) бессимптомно. В психологической поддержке они нуждаются даже больше. Бессимптомные больные — внешне здоровые люди, но выделяющие коронавирусную инфекцию. Многие из них не понимают, ругаются, требуют выписки на карантин. Паникуют, требуют повторного анализа: “Я не верю. У вас плохая лаборатория”. У нас не плохая лаборатория, она определена государством — не все лаборатории делают эти анализы.
Бывало, что оскорбляли медперсонал, обижали медсестер, ну и врачей тоже. Мы с терпимостью относимся. Как бы ни было нам тяжело, мы знаем, что им тяжелее. Есть психологически стойкие люди, а есть те, кого терзает неизвестность, и те, кто думают, что раз они инфицированы, значит, их постигнет участь тех, кто умер от этой инфекции. Мы объясняем им, что хоть (анализ на) коронавирус положительный, надо радоваться, что болезнь проходит бессимптомно и нет тех осложнений.
Мы объясняем, для чего назначаем им ту или иную противовирусную терапию. Препараты тяжелые, могут иметь побочные действия. Инструктируем, что нужно делать, чтобы они не проявлялись. Пациентам важно понять, что они наши партнеры в борьбе с коронавирусной инфекцией, мы побеждаем вирус вместе с ними, не отдельно. И еще они переживают за родных, которые как контактные поступили в другие стационары. До получения анализов своих родственников они не находят себе места», — рассказывает Тамара Утаганова.
«Есть пациенты, которые благодарят уже тогда, когда заходишь к ним в палату, они нас ждут. Даже за теплые слова врача, за то, что поговорил, осмотрел, благодарят. Благодарят даже те, кто сначала сильно паниковал. Один пациент грубил, сначала отказывался от лечения. Но когда его состояние улучшилось, он осознал, что ему стало лучше только благодаря уходу медсестричек и лечению врачей. Он благодарил нас и говорил: “Я теперь понял, кто такой медработник. Если бы не вы, я не справился и не выжил бы”. Я помню, как пациенты, приходя в сознание, шептали: “Спасибо”. И даже те, кто был подключен к аппарату, показывали большой палец вверх», — вспоминает врач.
Больше месяца вдали от дома и родных
Всего, по данным Тамары Утагановой, в инфекционной больнице в борьбе с коронавирусом задействованы более 170 медиков. Работают посменно — сутки через двое. С 24 марта ночуют в гостинице, выделенной для медперсонала. Героиня нашего материала своих родных не видела с 17 марта. «Моя семья уехала в Жамбылскую область. Каждый день по телефону общаемся. Переживают. Их переживания усилились после новостей о том, что в Алматы увеличилось число зараженных медиков. Нам было больно узнавать о заболевании коллег. А каждый раз, когда в СМИ сообщают о летальном случае (больного с COVID-19), родные спрашивают, не у нас ли это. Ведь я в гуще событий. Но пусть за нас не переживают. Мы готовы ко всему», — говорит она.
Врач читала жалобы в соцсетях, что у медиков не хватает средств индивидуальной защиты, но уверяет, что в стационаре, где она работает, есть все необходимое. «У нас подготовка началась еще в январе. Мы достаточно защищены. И, тьфу-тьфу, у нас нет ни одного случая (заражения медработника). Но опасения вызывает то, что на территории больницы резко увеличилась концентрация самого вируса из-за того, что количество зараженных, которые к нам поступают, выросло.
Сейчас ужесточены меры предосторожности. У нас ежедневно проводят обработку всех поверхностей дезинфицирующими средствами. Везде в стационаре ионизаторы воздуха и рециркуляторы, в общем, есть постоянный поток чистого воздуха. Если больной выписывается, его матрац подвергается “прожарке”. Постельное белье погружают в дезинфицирующий раствор, потом отправляют на стирку.
Помещение, откуда выписали пациента, полностью заливают дезинфицирующим раствором. Туда приглашается специально отведенная бригада городской дезинфекционной станции. После дезинфекции три часа в помещении ничего не трогается, потом все смывается, и помещение готово к принятию следующих пациентов», — рассказывает Тамара Кустаевна.
«Раньше проводили учения по особо опасным инфекциям, и там отрабатывались похожие сценарии, — вспоминает она. — Но никогда не думала, что нам придется работать с этим в реальности, хотя я уже почти четверть века в инфекционной службе. Но главное, что мы справляемся».
Сейчас нашу собеседницу, как и всех, волнует вопрос, когда пандемия закончится. «Когда все закончится, пойду домой и не знаю даже, что буду делать. Хочется и на природу съездить, но, наверное, в первую очередь буду высыпаться», — говорит она.
Правила комментирования
comments powered by Disqus