Отъем у бизнеса твердой валюты подтверждает, что Туркменистан ощущает негативные последствия падения спроса на природный газ.
Казалось бы, в стране, так увлеченной коневодством, должны понимать, что бесполезно закрывать ворота конюшни, если лошадь уже сбежала.
И все же президент Гурбангулы Бердымухамедов на заседании Кабмина ранее в этом месяце между делом упомянул, что надвигающийся кризис, вызванный пандемией коронавируса, может потребовать от правительства создания «резервных фондов для обеспечения макроэкономической стабильности». На ум приходит фраза «слишком мало и слишком поздно».
Значение слов Бердымухамедова стало немного более ясным 15 мая, когда он объявил, что местные компании обяжут передавать правительству всю свою валютную выручку, а не половину, как раньше. Само собой разумеется, что власти будут покупать валюту по официальному курсу – 3,5 маната за доллар, а не по более реалистичному «черному» курсу, превышающему 20 манатов.
Между тем в Туркменистане уже есть так называемый Стабилизационный фонд, учрежденный в 2008 году, когда Бердымухамедова еще считали потенциальным реформатором. Предлагая его учредить, президент сказал, что фонд «поможет избежать негативных экономических последствий глобальных экономических и финансовых кризисов».
Кстати, у Ашгабата и до этого были кубышки на черный день. В 1996 году был создан Государственный фонд по развитию нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов. Более существенным, однако, был мутный Резервный фонд иностранной валюты, хранившийся на счете в «Дойче-банке». История туркменских резервных фондов фактически восходит к 1989 году, когда Центральный банк СССР предоставил коммерческому банку в Туркменской ССР лицензию на операции с иностранной валютой.
После обретения независимости эти деньги были переданы государственному Центробанку, а затем переведены на счета в «Дойче-банке», где стали практически личной копилкой покойного президента Сапармурата Ниязова (когда этот факт всплыл на поверхность в 2007 году, «Дойче-банке» не согласился с подобной характеристикой.)
Стабилизационный фонд нового образца 2008 года функционирует по следующему принципу: он пополняется в конце каждого финансового года за счет профицита государственного бюджета. Дальнейшая судьба этих денег находится в исключительном ведении президента, а парламент права голоса не имеет.
Отъем у бизнеса твердой валюты подтверждает то, что было очевидно в течение нескольких недель: Туркменистан ощущает негативные последствия падения спроса на его единственный значительный экспортный товар – природный газ. КНР закупает все меньше газа у таких стран, как Туркменистан, но Ашгабат этого не признает. Подтверждения этих тенденций приходится искать в сообщениях, подобных тому, что появилось ранее в этом месяце в S&P Global: издание приводит слова главы государственной нефтегазовой компании Узбекистана, подтвердившего сокращение Китаем закупок.
Указ о покупке иностранной валюты, судя по всему, пока не оказал значительного влияния на черный рынок. Базирующееся в Вене издание «Хроника Туркменистана» сообщило 16 мая, на следующий день после объявления, что доллар в Ашгабате торговался на уровне примерно 21,5 маната. Другими словами, значительных колебаний не произошло, хотя логично было бы предположить, что новая система станет мощным стимулом для незаконной торговли твердой валютой.
Именно на этом интересном фоне Доврану Худайбердыеву было суждено вступить в должность председателя Союза промышленников и предпринимателей (СППТ), полугосударственного образования, созданного Бердымухамедовым с целью построить в стране современную рыночную экономику. Худайбердыев, ранее занимавший должность заместителя председателя СППТ, был избран председателем на общем собрании союза 13 мая.
Судьба его предшественника Александра Дадаева, прозванного «кошельком Бердымухамедова» за то, что многие контракты СППТ передавались родственникам президента, остается неопределенной. Государственные СМИ сообщили 1 апреля, что он уходит с поста на пенсию, но внезапность этого шага наводит на мысли о том, что причиной отставки могло послужить что-то еще.
Туркменистан относительно недавно уже провел курс выкачивания наличных из бизнес-сообщества. В 2016 году, кстати, именно тому же Дадаеву выпала участь убеждать предпринимателей выделить по $100 000 «с носа» на борьбу с последствиями кризиса, вызванного низкими мировыми ценами на энергоносители. «Мы, представители отечественного бизнеса, в это трудное время должны помочь нашей Родине и нашему дорогому президенту», – сказал тогда Дадаев.
На самом деле это была не просьба. «Никаких гарантий этому нет, но тем, кто не перечислит указанную сумму, перекроем кислород. Вы знаете, возможности для этого у СППТ есть», – приводит слова Дадаева «Хроника Туркменистана».
Но даже в Туркменистане репрессии не способны полностью подавить недовольство. По сообщению «Хроники», 14 мая представители мэрии Туркменабата были вынуждены выйти к стихийно собравшимся жителям Железнодорожного района, недовольным бездействием правительства после разрушительного урагана в конце апреля.
Судя по опубликованной в интернете видеозаписи, собрались сотни человек. Радио «Свобода»/Радио «Свободная Европа» назвало акцию «крупнейшей демонстрацией в Туркменистане с момента обретения независимости в 1991 году». По результатам встречи чиновники обязались предоставить средства или кредиты на ремонт поврежденных в результате урагана домов.
Менее масштабная акция протеста прошла у туркменского консульства в Стамбуле, где горстка людей с плакатами в руках пеняла на Бердымухамедова за действия правительства после недавних стихийных бедствий (о которых, кстати, государственные СМИ абсолютно умолчали). Хотя акция была небольшой, примечателен сам факт ее проведения, поскольку из-за крайней деспотичности режима Бердымухамедова туркменские граждане даже за рубежом редко осмеливаются выступать против правительства.
На фоне особенно глубокой изоляции примечательно наблюдать активизацию взаимодействия страны с внешним миром. Туркменистан 15 мая подал заявку на вступление во Всемирную торговую организацию в качестве наблюдателя. Мечты о вступлении в ВТО несколько противоречиво связаны с реализуемой Ашгабатом программой импортозамещения: правительство, похоже, уверено, что сверкающие новизной предприятия по производству продуктов питания и текстиля, которыми оно хвастается в государственных СМИ, когда-нибудь помогут радикально диверсифицировать туркменский экспорт. Это рыночная реформа, реализуемая сверху.
Но это все в будущем, а пока Туркменистан изучает пути возрождения региональной торговли, замороженной из-за продолжающейся пандемии. С этой целью заместитель премьер-министра Байрамгельди Овезов на прошлой неделе обнародовал в ходе переговоров с Ираном и Узбекистаном планы по установке «туннелей дезинфекции» для пересекающих границу грузов.
Между тем, на фоне подготовки Туркменистана к трудным временам, население нуждается в моральной поддержке. В этом вопросе Бердымухамедов возлагает надежды на своего любимого внука Керимгулы, которому он поручил сочинять «праздничную музыку в честь примечательных дат и других важных праздников, проводимых в стране», говорится в сообщении новостного агентства Франс Пресс.
Правила комментирования
comments powered by Disqus