На фоне сильно обострившейся ситуации с коронавирусом, тревожного возмущения общественности и решения власти о повторении карантина, в десятых числах июля ожидается еще один знаковый момент: расширенное заседание правительства РК, посвященное итогам социально-экономического развития (другого термина, более соответствующего кризисным реалиями, пока не придумали) Казахстана за первое полугодие. С постановкой задач на дальнейшее, и, как многие ожидают, с обещанными президентом Токаевым еще в январе, на предыдущем мероприятии такого рода, кадровыми выводами.
Не обладая никаким инсайдом, можно загодя рассказать, как все пройдет. Сначала выступит (вряд ли глава государства заставит отчитываться самого главу правительства) министр национальной экономики, за ним еще несколько руководителей ведомств (Минздрав и Минфин – обязательно), потом сколько-то акимов.
Лейтмотив: трудности есть, но мы справляемся. Потом слово возьмет президент и опишет ту же ситуацию в гораздо более нелицеприятных, но не доведенных до категорических выводов выражениях, согласившись, что, да – справляемся.
Само собой, перед правительством (далеко не новым) будут поставлены новые задачи, без особого акцента на том, как оно справляется со старыми. Так, не стоит ждать напоминания об отсутствии программы нового курса, глубоких, возможно, радикальных реформ, которую глава государства поручил разработать до 15 мая, связав как раз с этой датой кадровые выводы.
Коронавирус и падение нефтяных цен, понятное дело, перетянули на себя приоритеты. И правительство, пусть и на неделю позже обозначенного президентом срока, приняло «Комплексный план восстановления экономического роста до конца 2020 года». Богатство русского языка оставляет на наше усмотрение, рост ли удастся восстановить еще до конца этого года, или это срок завершения самого плана, по тексту же самого документа этого тоже не определить.
Дело в том, что разработчики обошлись без текста, как такового: «План …» – это таблица с набором мероприятий, сроками исполнения и ответственными. Что рационально, поскольку напиши они хотя бы три фразы в обоснование табличных пунктов, в первой пришлось бы сформулировать причины системного кризиса, во второй – что именно требуется для адекватного реагирования, в третьей же сообщить об ожидаемых результатах. Так, строго разграфленный план действий несколько бы затуманился.
Однако дело не в текучке, а в выдерживании неуклонно проводимой еще Первым президентом линии стратегического планирования, которая здесь концентрируется на новой редакции «Стратегического плана развития до 2025 года», разрабатываемой правительством по поручению президента.
Чтобы понять, что будет в новой редакции – оглянемся назад и рассмотрим общий стратегический стержень.
Итак, в основе всего «Стратегия развития Республики Казахстан до 2030 года», оглашенная в ноябре-1997, когда до ознаменовавшего ее успех роста мировых сырьевых цен оставалось целых пять лет, и о том, что «экономика трубы» потянет за собой всю страну никто даже не думал.
Тем не менее, Стратегия «Казахстан-2030» появилась не ранее, как была проведена «макростабилизация», осуществлена «полная конвертация тенге» и проведена «приватизация по индивидуальным проектам» с переходом основных нефтяных и металлургических комплексов в руки «иностранных инвесторов».
Другими словами, все требования для «многовекторных» поставок нефти, черных, цветных металлов и урана на внешние рынки были соблюдены.
А в самом конце 2001 года, когда рост мировых цен на нефть и металлы вполне уже обозначился, был утвержден «Стратегический план развития республики Казахстан до 2010 года», как первый этап Стратегии «Казахстан-2030».
Следующая стратегическая точка – самый успешный из всех «тучных лет» 2006 год: экономика стремительно растет в объемах, а в политической плане уже проведены досрочные президентские перевыборы, у вышедшей из президентского же окружения оппозиции – никаких шансов. И именно тогда президент Казахстана формулирует новую стратегическую цель – войти в число пятидесяти наиболее конкурентоспособных государств мира. Которая и становится, - как мы это сейчас увидим, стрежнем всех последующих стратегических целеполаганий.
В том году, заметим, Казахстан в рейтинге Всемирного экономического форума в Давосе был на 51-м месте, до заветной «пятидесятки» оставался, в всех смыслах, один шаг. И в следующем году этот шаг был сделан, мы в числе пятидесяти, но … тот 2007 год стал годом начала мирового кризиса. В результате к 2009 году мы отъезжаем на 67-е место, а в следующем году и вовсе на 72-ю позицию. Можно подумать, именно в Казахстане мировой кризис и разразился, ударив по нам всех сильнее.
Выводы, однако были сделаны, причем вначале не в форме нового стратегического документа, а … в виде публикации в «Российской газете» статьи «Ключи от кризиса» за подписью Первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Материал не казахстанского, а во истину глобального масштаба, мировая валюта названа дефекталом, зафиксирована ее бесперспективность и предложена принципиально иная мировая валютная система.
Статья вышла в феврале 2009 года, и заметим в скобках, что руководитель МВФ Доминик Стросс-Канн, покинувший пост в связи со скандалом в 2011 г., готовил, по слухам, нечто подобное.
И еще добавим, что как раз сейчас мировая валютная система убедительно доказывает тогдашнюю правоту президента Казахстана, поэтому отдадим должное его политическому предвидению и смелости.
Однако вернемся к теме: в том же 2009 году, по урокам мирового кризиса, в Казахстане запускается пятилетняя Программа ФИИР – форсированного индустриально-инновационного развития, далее последует вторая пятилетка, и с нынешнего 2020 года идет уже третья. А еще в 2010 году президент утверждает уже непосредственно относящийся к нашему времени «Стратегический план развития Республики Казахстан до 2020 года».
Документ в духе только что пережитого мирового кризиса устремлен в благополучное будущее. Тема тогдашнего места в рейтинге конкурентоспособности не педалируется, но и не снимается – просто сообщается, что к 2020 году Казахстан будет в числе пятидесяти.
И еще интересно упомянуть тот абзац, где говорится о росте угроз распространения различных болезней на территории Казахстана. Тогда опасным вирусом был назван A/H1N1 (свиной грипп), стоит поменять на COVID-19 и в точку!
Однако стратегическая дистанция между 2010 и 2020 годами оказалась богатой на разного рода повороты. Вначале все пошло более чем впечатляюще – мир стремительно преодолевал последствия глобального потрясения 2007-2008 годов, уговаривая друг дружку, что тот кризис был циклическим, преодолен и забыт. Сырьевые цены быстро восстановились и стало даже казаться, что к нам опять вернулись «тучные годы». Настолько, что в конце 2012 года президент Назарбаев объявляет о досрочном выполнении Программы «Казахстан-2030» и выдвигает Стратегию «Казахстан-2050». В тот момент Казахстан, между прочим, опять на 51-м месте в рейтинге конкурентоспособности, что и подчеркивается в новой Стратегии. «Сегодня мы в шаге от нашей цели» - говорит в своем Послании президент, во второй уже раз.
И, да, перешагнув в 2013 год, мы попадаем в цель, – опять 50-е место, во второй раз. Но и опять откат, причиной уже не мировой, а украинский кризис. К тому времени создан Таможенный союз, готовится Договор о Евразийском экономическом союзе и в Киеве во второй половине 2013 года закипает Майдан, в попытке уйти в Евросоюз, а на самом деле, уйти от союза Евразийского. И вот 2014 год – Крым, война на юго-востоке и все последующее, включая международные санкции и встречное российское эмбарго, резкое падение мировых нефтяных цен и ответная девальвация рубля. А уже в 2015 году и тенге.
Рейтинг конкурентоспособности Казахстана во время этих событий по инерции повторят свое 50-е место, а в 2015 даже показывает феноменальный 42-й результат, но пережатая пружина дает обратный ход: 2016 год отбрасывает Казахстан на 53 место, в 2017-м уже 57-е, в 2018-м 59-е. Прошлый 2019 чуть поправляет дело – 55-я позиция, но это достижение особо не пиарится.
Впрочем, вернемся к хронологии, поскольку Стратегия «Казахстан-2050», принятая на восходящей волне 2012 года, только открыла перечень других стратегий оперативного реагирования на усложняющуюся обстановку.
«Государственная программа инфраструктурного развития «Нурлы жол», на словах объявленная президентом в ноябре 2014 года и утвержденная его Указом только в апреле-2015 – разрабатывалась срочным образом. Она, действительно, была посвящена вложениям в инфраструктуру, но главное в «распечатывании» Национального фонда: из него, помимо стандартного бюджетного транша, начинают брать деньги на то самое инфраструктурное развитие. Это принципиальный перелом – Национальный фонд из накопительного режима, под который он и создавался, необратимо (говорим мы, глядя из 2020 года) переводится в расходный режим.
Кризисное время подпирает и за «Нурлы жолом» в мае того же 2015 года появляется Программа президента «План нации – сто конкретных шагов». Эти шаги расписаны по пяти президентским институциональным реформам: современный госаппарат, верховенство закона, индустриализация и экономический рост, нация единого будущего и подотчетное государство.
Парламент почти год трудится в авральном режиме, а по завершению депутаты сами просят президента распустить их досрочно, апеллируя к «выполнению своей исторической миссии по созданию законодательной базы реализации «Плана нации» и «необходимости широкой общественной консолидации в ответственное время».
Но и это не все. В январе 2017 года президентом объявлена «Третья модернизация Казахстана: глобальная конкурентоспособность», осуществляемая на основе «Плана нации сто конкретных шагов».
По счету президента, эта модернизация третья, поскольку первая – это переход к рыночной экономике и «строительство с фундамента нового государства, которого не было на карте мира», а вторая – Стратегия Казахстан 2030 и строительство новой Астаны.
Интересно, что там же ставится задача «адаптировать наше законодательство под новые реалии» – будто не было депутатской трудовой вахты, закончившейся досрочными выборами.
Разумеется, стержневой посыл насчет конкурентоспособности не забыт, однако с учетом текущего места в рейтинге сформулирован аккуратно: «Казахстан должен войти в число 30 развитых государств мира к 2050 году. Мы уверенно идем к этой цели».
И вот тот самый «Стратегический план до 2025 года», принятый в феврале 2018, корректировкой которого правительство озадачено сегодня.
Что стоило бы выделить в первоначальной версии, которая вскоре, надо полагать, будет поставлена на утрату?
Во-первых, в самом начале подчеркнуто, что План запускает процессы Третьей модернизации – преемственность налицо.
Во-вторых, стратегический План теперь не на десятилетие, а только на пять лет, – в тексте это никак не поясняется, но и так понятно – времена приходят все более непредсказуемые. Еще План построен вокруг семи важнейших системных реформ и семи приоритетных политик, это новый числовой подход, тем более что семерка – счастливое число.
А еще сказано, что в План заложена новая модель экономического роста, но вот как это соотносится со словами уже президента Токаева о новой экономической политике – нам еще только предстоит понять. Навскидку же получается, что такая постановка вопроса не совсем нова.
Ну и, наконец, обязательно говорится о «пути вхождения в число тридцати развитых стран», правда, без излишней конкретизации, поскольку с высоты 59-го на тот момент места этого и не стоило делать.
Подводим итоги нашего хроно-стратегического экскурса: ничто не ново в этом мире, все уже было. Какие бы слова о новом экономическом курсе и глубоких, вплоть до радикальных, реформах не говорил бы второй президент, какие бы модернизационные задачи не ставил перед правительством – все уже было сказано и поставлено. По сути, все сменяющие друг друга стратегические президентские программы, как, впрочем, и программы правительственного уровня, – это непрерывное реформирование, направленное на решение действительно назревших, полезных для страны и ее жителей задач.
Итоги? «Вывозная» направленность экономики Казахстана, ее зависимость от экспорта сырья и импорта готовых товаров, от иностранных инвестиций и займов ныне гораздо более глубока и драматична, нежели в начале всех модернизаций.
Правительство, несомненно, справится с новой версией Стратегии до 2025 года, и президент ее подпишет, вопрос только, как дальше жить в этом быстро меняющемся мире.
А чтобы не оставлять читателя в убеждении бесполезности всех стратегий, заострим вопрос целеполагания: а что это за «тридцатка» такая, вход в которую упорно-безуспешно штурмует Казахстан?
Смотрим список 2019 года: в нем 16 государств от ЕС, США с Канадой, Австралией и Новой Зеландией, Китай, Япония, Катар, Малайзия, ОАЭ, Израиль, Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур. Если не отвлекаться на имеющую свои особенности Малайзию, все предельно просто: это Евросоюз и США, вместе с глубоко интегрированными в их общие системы партнерами. И Китай, который пока что тоже есть часть американской, а также и европейской экономик. В самом деле, мы же знаем, что любая конкурентоспособная на современном мировом рынке экономика – она имеет наднациональный характер. А Давосский рейтинг, выставляющий места отдельно, допустим, Германии, Голландии или Франции, – это «замануха», отвлечение и увод от подлинной сути дела.
А если брать, по сути, то неизменная стратагема Казахстана эквивалентна задаче войти в число государств Евросоюза или интегрироваться с США. На худой конец – стать частью действительно обладающей мировой конкурентоспособностью экономики Китая, – как нам такое целеполагание?
И тут дело даже не в том, что такая, гораздо более отвечающая сути формулировка сильно проигрывает во вдохновляющем воздействии на население и элиты Казахстана. Нравится кому-то перспектива войти в число государств Европы, стать частью США или Китая, или не нравится, в любом случае это попросту нереально. А строить Стратегию на нереальных целях – разрушительно.
И еще, если смотреть в глаза реалиям, то государственный суверенитет Казахстана начинается и заканчивается национальной кадровой политикой. Ни по каким другим составляющим современной суверенности мы попросту не обладаем должной субъектностью, – в силу замкнутого только на Казахстан национального суверенитета.
Да, что Казахстан – гораздо более мощная в экономическом отношении Россия хотя и попадает в «пятидесятку», числится в ней на последних местах.
А вот будь в рейтинге, как самостоятельный субъект экономики и геополитики, Евразийский союз, задача вхождения в «тридцатку» решилась бы задолго до 2050 года. Но это так – информация к дальнейшим размышлениям...
Правила комментирования
comments powered by Disqus