10 января в Кыргызстане прошли выборы президента республики, а в Казахстане — выборы в Парламент страны. В обеих странах оппозиция говорит о массовых фальсификациях. О том, повлияют ли протесты на результаты выборов, как будут развиваться отношения с республик с Россией «НИ» поговорили с политологом Алексеем Макаркиным.
— В Кыргызстане и Казахстане прошли выборы. В обеих странах оппозиция заявляет о массовых фальсификациях. Повлияет ли этот протест на итоги?
— В Кыргызстан – нет. В Казахстане тоже не изменит. Но там разные ситуации. В Казахстане – преемственность. Назарбаев сохраняет при своём преемнике Токаеве значительную часть властных рычагов, и конструкция на сегодняшний момент работает. Есть проблемы с дочерью Назарбаевой, Даригой. Она не очень элегантно вписывается в существующую конструкцию. Но это второстепенно. Конструкция работает, контроль сохраняется, результаты выборов предсказуемы. Оппозиция недовольна, но изменить ничего не может, потому что вся государственная машина консолидирована.
В Кыргызстане оппозиция тоже ничего не может, но по другой причине. В Кыргызстане пришёл к власти человек харизматичный – Садыр Жапаров, который стал премьер-министром буквально через несколько дней после того, как был выпущен на свободу. Срочно, в течение нескольких часов его приговор был пересмотрен, и вскоре он оказался на посту премьер-министром.
Жапаров – необычный человек для Центральной Азии. Человек, который пришёл к власти революционный путём, потом это было всё оправдано на вчерашних выборах. В Кыргызстане были революционные приходы. Когда свергали Курманбека Бакиева, Россия была только «за», поддержала. Лукашенко протестовал, а Россия заявила, что это – вполне нормально. А сейчас всё произошло без России.
Более того, когда в Кыргызстан приезжал российский посредник, президентом был Сооронбай Жээнбеков и премьером Садыр Жапаров, их усадили за один стол. Жапаров согласился, что Жээнбеков остаётся на посту президента на переходный период. Как только российский представитель уехал, Жапаров настоял на отставке Жээнбекова. В связи с этим в Москве к Жапарову больших симпатий не испытывают, хотя он демонстрирует свою приверженность России, даже разыграл небольшую «двухходовочку» незадолго до выборов.
Один местный общественный деятель заявил, что нужно изменить статус русского языка, чтобы придать ему официальный статус. Потом Жапаров заявил, что нужно сохранить статус русского языка, показав себя сторонником русского языка. Понятно, что такие двухходовки носят простой и запланированный характер, но позитивный сигнал Россия получила. Несмотря на это Москва относится к Жапарову весьма осторожно, но влиять ни на что не может. Население уже так устало от многочисленных кыргызских кланов, что решило доверить президентство человеку, который никогда не был министром, который был премьер-министром крайне недолго и пришёл к премьерству из колонии. Он обещает победить коррупцию, он обещает победить бедность, обещает экономический рост. И ему поверили.
Жапаров понимает, что народное мнение неустойчивое и стремится утвердиться как можно скорее у власти. И не просто как президент, а как президент президентской республики.
Кыргызстан был президентско-парламентской республикой, сейчас, по инициативе Жапарова, её делают президентской республикой. На референдуме 80% проголосовало за переход к президентской республике, примерно столько, сколько проголосовало на выборах за Жапарова. Сейчас он срочно до июня собирается вынести на референдум новую Конституцию. Быстрее-быстрее, пока у него сохраняется популярность.
Есть ещё одна проблема. Хотя Жапаров обещает победить коррупцию и бедность, он говорит, что ближайшие два года будут для людей очень тяжёлыми. Когда так говорят, значит – это действительно так. Дело в том, что страна в долгу у Китая. Президент Атамбаев взял достаточно много кредитов, в основном – у Китая. На эти деньги он реализовывал разные популярные инфраструктурные проекты: строил дороги. А дороги не только популярны, они и выгодны местным игрокам. Когда надо было отдавать долги, денег не было.
Самая популярная идея – взять деньги у коррупционеров. Но это, по сравнению с общей суммой, с теми миллиардами, которые нужно возвращать или хотя бы регулярно платить по ним проценты, оказалось явно недостаточным. Поэтому населению придётся ужаться. Поэтому, что будет с поддержкой и популярностью Жапарова дальше – не понятно. Он уже назначил двух своих родственников на достаточно «хлебные» должности – на миграционную службу и на регистрацию автотранспорта. Сейчас, правда, клянётся, что если его родственники будут воровать, он их всех пересажает. Но веры в это не очень много.
— То есть, Жапаров – не Саакашвили?
— Нет! Он не политик – универсалист. Саакашвили весьма эффективно боролся с коррупцией. Другое дело, что он пережал. Грузинское общество не любит авторитаризма, а Саакашвили пережал в давлении на общество. Но с коррупцией он реально боролся.
На сегодняшний момент Жапаров борется с коррупцией у своих противников. Это делать легко и приятно. Когда ты арестовываешь своего противника из таможенной службы, сажаешь, народ ликует. Но, если борьба с коррупцией связана только с посадками чужих – это не борьба с коррупцией. Когда эти места занимают свои.
В Кыргызстане только один избранный всенародно президент – Атамбаев – ушёл в конституционные сроки и благостно передав власть преемнику, Жээнбекову, который вскоре посадил его в тюрьму. Но там была официальная и торжественная передача власти.
А остальных – свергали. И Акаева, и Бакиева, и Жээнбекова. Так что, что будет дальше с Жапаровым, сможет ли он выполнить свои обязательства, сможет ли он удержаться весь срок, неизвестно. Ему же нужно не только идти напролом, ему нужно договариваться с кланами в клановой структуре!
Если Саакашвили мог опереться на команду молодых людей с горящими глазами, мечтающих всё изменить, то у Жапарова такой команды нет. Есть те же самые клановые люди, те же самые родственники. Уже один историк нашёл предков Жапарова из местной знати, восходящие к XVIII веку. В XIX веке нашли предка, который был волостным управляющим. Это мало похоже на стремление реально модернизировать страну. Зато есть большое желание сконцентрировать власть в своих руках.
— На какие силы опирается Жапаров?
— Во-первых, на часть кланов, которые были обижены. В Кыргызстане кланы разделены по территориальному признаку. Сам Жапаров с севера. Но при этом у него есть связи и на юге Кыргызстана. В том числе, он связан с людьми, которых многие позабыли. Это люди из команды президента Бакиева, что усиливает и настороженность России его отношении. Бакиева свергали при поддержке России. Десять лет у власти были те, кто свергал Бакиева. Они за это время уже изрядно переругались друг с другом. Атамбаев ушёл, его посадили. Была президентско-парламентская республика, учреждённая ради такого кланового компромисса.
А сейчас складывается ощущение, что возвращаются люди когда-то бывшие у власти, уже подзабытые, связанные с Бакиевым. В значительной степени с юга. Жээнбеков тоже был с юга, но это – другие игроки. Сейчас некоторыми обсуждается возможность возвращения Бакиева, который живёт в Беларуси, у Александра Григорьевича Лукашенко. Но это – далеко не факт. Жапаров – фигура самостоятельная, со своими амбициями. Нужен ли ему человек, который может претендовать на роль старшего партнёра, патрона? Вряд ли. У Жапарова уже сейчас власть, президентская республика.
И второй момент. Жапаров опирается на народный протест. Он в своё время протестовал против того, что иностранные инвесторы вошли в республику и не учитывают местные интересы. Протестовал против коррупции других кланов. У него есть репутация народного защитника. Эти два фактора позволили ему сейчас прийти к власти. Но это всё не очень устойчиво, многие кланы им недовольны, а народная поддержка – фактор преходящий и будет зависеть от результатов того, что он сможет сделать.
— Вы говорите о том, что Москва относится к Жапарову настороженно. Как он будет выстраивать свои отношения с Россией и Китаем?
— С Китаем видите как – надо возвращать деньги, поэтому с Китаем надо выстраивать отношения по принципу должник-кредитор. Симпатий там больших не будет. Китай Кыргызстаном сейчас воспринимается как страна, с которой связаны угрозы. Многие верят, что Китай может потребовать за эти кредиты часть кыргызских территорий. Это конспирология, но я имею в виду не реальные планы, а общественное мнение.
Жапаров ещё до ареста и отсидки протестовал против канадских инвесторов, которые разрабатывали золоторудное месторождение Кумтор. Сейчас китайцы рассуждают, что если Жапаров протестовал против канадцев, то что будет с ними, ведь у него репутация националиста. Он успокоил китайцев, сказал, что ничего страшного нет, что Китай с Кыргызстаном будут поддерживать отношения, все обязательства будут исполняться. Но больших симпатий нет, это проблема отношений с кредитором.
Жапаров сказал, что хочет выстраивать отношения с Россией. А куда деваться? Там трудовая миграция. И вообще, Кыргызстану выгодно членство в Евразийском союзе. С Россией он будет выстраивать отношения. Президент Путин его уже поздравил, но Россия будет осторожна в этих отношениях. Больших авансов здесь не будет. Но тут ведь с Китаем такая сложная ситуация, и еще нужно деньги возвращать, и еще ругаться с Россией, будет крайне странно. Поэтому с Россией будет стремиться договариваться.
— Как складываются отношения руководства Казахстана и России?
Там есть напряжение, потому что там были заявления депутатов Никонова, Федорова относительно территорий, которые передали Казахстану. Затем были сигналы со стороны президента Токаева, которые показывают, что казахская элита раздражена этими заявлениями. Есть довольно серьезное напряжение. С другой стороны, есть прагматический интерес, потому что членство в Евразийском союзе Казахстану тоже выгодно. Напряжения случаются.
Например, Казахстан негативно воспринял события 2014 года (Крым, ДНР), ЛНР, рассматривая это как опасный прецедент. Но членство в Евразийском союзе выгодно, и Россия тоже не пережимает, поэтому сигналы идут со стороны депутатов, а не государственных служащих. Можно сказать, что это мнение политиков, а государственная позиция – это сохранение территориальной целостности Казахстана. С одной стороны, эти заявления не воодушевляют руководство Казахстана, но с другой стороны, и возможности для влияния здесь меньше.
Если взять Украину, то ситуация другая. Донец и Луганск были очагами советской культуры, как и Крым — с советскими героями, с советской ностальгией, с очень сильным неприятием украинизации, украинской символики, украинских героев, что сыграло немаленькую роль в событиях 2014 года. Говорить, что пришла Россия, и все изменилось, было бы глубоко неправильно. Движение против Украины и Киева началось как движение местное. Другое дело, что без России его могли бы задавить.
Россия поддержала, помогла, спасла, все понятно. В Украине Партия регионов на этих людей опиралась. Она стремилась маневрировать, с одной стороны, она была украинской, с другой стороны, она давала сигналы этим людям, что мы вас понимаем, что мы любим-ценим Советский Союз, тоже опечалены его распадом, тоже хотим улучшения отношений с Россией. Партия регионов сидела на двух стульях, а коммунисты, которые играли значительную роль на востоке Украины, открыто выступали с просоветских позиций.
В Казахстане Назарбаев, при всей своей репутации сторонника интеграции на постсоветском пространстве, одного из основателей Евразийского союза занял очень жесткую позицию по отношению к любым пророссийским проявлениям, к любой угрозе сепаратизма. Там были казачьи активисты, которые мечтали о возвращении в Россию (вместе с территориями, конечно) – но первые же сепаратистские попытки закончились жестким вмешательством правоохранителей. Сейчас казачье движение в стране введено в сугубо этнографические рамки, приемлемые для руководства Казахстана. В переносе столицы на север – сначала она называлась Астаной, теперь это Нурсултан – тоже был контекст.
Если в Украине Донецк и Луганск были и оставались периферией, то в Казахстане из периферии, которая жила совсем другой жизнью, Назарбаев читал же Солженицына, например, его знаменитую статью «Как нам обустроить Россию», где говорилось, в том числе, про северный Казахстан, и про то, что он должен быть российским. Назарбаев все это читал, поэтому он перенес столицу на север. Это было не просто так, не блажь, а четкая политика, чтобы усилить контроль над Севером, политика, которая направлена на подавление любых намеков на пророссийское движение. Эта проблема была решена еще в 90-е годы когда России было не до того. Сейчас идут сигналы, но в Казахстане к ним относятся с определенным раздражением, но исходя из того, что опоры для пророссийского движения там нет, а придумать её невозможно.
Правила комментирования
comments powered by Disqus