Выйдя на свободу в прошлом месяце после почти пятилетнего заключения, Макс Бокаев прямиком направился на главную площадь своего родного города Атырау, нефтяной столицы Казахстана, расположенной на западе страны.
Именно здесь в 2016 году проходили акции протеста против земельных реформ, положившие начало противостоянию между Бокаевым и правительством.
Сейчас он намерен продолжить начатое там, где его остановили, хотя у властей другие планы.
Еще до окончания пятилетнего срока, который Бокаев отбывал по обвинению в разжигании волны общенациональных протестов, ставших самыми масштабными в Казахстане за последние 25 лет, суд ввел суровые ограничения в отношении освобожденного условно-досрочно активиста.
В течение трех лет Бокаеву запрещено вступать в общественные объединения, в том числе политические партии, участвовать в общественных мероприятиях, таких как митинги, или работать с группами по вопросам гражданского общества. Более того, он не должен даже давать интервью.
Но в своем интервью Eurasianet.org, которое он дал после освобождения, Бокаев сказал, что не позволит заткнуть себе рот.
«Не для того я четыре с половиной года в тюрьме сидел, чтобы выйти и молчать, – сказал он, усмехнувшись. – Если бы я предпочёл молчать, то я, может, и не сидел бы вовсе».
Введенные ограничения лишь усилили подозрения относительно того, что изначально дело против Бокаева и его коллеги Талгата Аяна, адвоката из Атырау, также отбывавшего наказание за участие в «земельных протестах», было политически мотивированным. Аян был освобожден в 2019 году.
«Ограничение на общественную деятельность сроком на 3 года напрямую подтверждает, что дело Макса и Талгата имеет политическую подоплеку, – сказал Eurasianet.org правозащитник Галым Агелеуов. – Это незаконно и ограничивает право Макса на свободу слова и выражения».
Бокаев считает себя «незаконно осужденным» и пообещал игнорировать то, что он обозначил как «нелепые ограничения».
«Когда я посчитаю нужным, я буду высказывать свое мнение, – сказал он. – Когда я посчитаю нужным, я буду выходить на мирные демонстрации. Я оставляю за собой право действовать в рамках Конституции Казахстана и международного пакта о политических и гражданских правах».
Первым делом Бокаев планировал вновь выйти на площадь Атырау 28 февраля. По его словам, в этот день и все последующие воскресенья он будет требовать политических реформ.
Он уже призвал к повторному проведению состоявшихся в январе выборов, по итогам которых был сформирован очередной «карманный» парламент вопреки обещаниям президента Касым-Жомарта Токаева, находящегося у власти с 2019 года, обеспечить политическую конкуренцию.
Подобное неповиновение объясняет, почему нынешние власти опасаются Бокаева, харизматичного 47-летнего опытного гражданского активиста, обладающего даром красноречия и умением поднять беспокоящие простых людей проблемы.
В стране, где ощущается нехватка выдающихся лидеров оппозиции, способных повести за собой широкие массы, присущие Бокаеву политическое чутье и талант быть «на одной волне» с народом производят впечатление.
«Власть боится умных и публичных людей, которые могут возглавить сопротивление», – утверждает Агелеуов, который знаком с Бокаевым уже лет 20. По его словам, они боятся появления «людей, которые могут превратиться в народных героев и начать борьбу с режимом».
У Бокаева было достаточно времени в колонии, чтобы четче сформулировать свою политическую философию и облечь свои идеологические убеждения в понятную рядовым обывателям форму.
Он приводит придуманную им аналогию с боксом, чтобы описать преимущества демократии.
Сравнивая с боксером, который не может нанести сильный удар, не встав в правильную стойку, он говорил: «Если мы хотим, чтобы наша страна развивалась, чтобы эти нефтедоллары не пропадали даром, чтобы дома, которые построили наши строители, не падали через год, и чтобы дороги не размывало от первого снега, нужны демократические институты, нужна пресса свободная, нужна свобода собрания».
Свои первые шаги в качестве гражданского активиста Бокаев сделал в начале 2000-х годов, работая над реализацией антинаркотических программ в Атырау. Тогда же и произошло его первое столкновение со спецслужбами, которые, по его словам, пытались завербовать его в качестве осведомителя.
За 20 лет своей деятельности Бокаев неоднократно выступал в поддержку различных инициатив, чем приводил власти в ярость: от политических свобод и коррупции до загрязнения окружающей среды нефтяными компаниями, функционирующими в его родном городе на Каспии.
Ну и, разумеется, власти заметили Бокаева, когда он появился в городе Жанаозен с целью наблюдения за судебным процессом над нефтяниками, арестованными после массовых беспорядков в 2011 году, когда силы безопасности открыли огонь по забастовщикам.
Он превратился в настоящий раздражитель для властей к 2016 году, когда они с Аяном организовали акцию протеста против земельных реформ в Атырау. Им удалось мобилизовать беспрецедентно большое количество людей по казахстанским меркам. Кроме того, акция вдохновила других на проведение схожих демонстраций по всей стране.
Подобное сопротивление реформам застигло власти врасплох. Правительство заявляло, что намерено лишь привлечь инвестиции в сельское хозяйство, но скептически настроенная общественность заподозрила существование коррупционных схем, в рамках которых чиновники будут раздавать земли за взятки.
В итоге власти отступили и ввели пятилетний мораторий на проведение реформ.
И все же Бокаев и Аян были арестованы за организацию акции протеста, которая, по версии властей, была не мирным проявлением несогласия, а зловещим заговором с целью осуществления государственного переворота.
Воспоминания об этом противостоянии и, возможно, выход Бокаева из тюрьмы, вероятно, занимали все мысли Токаева, когда он пообещал на прошлой неделе разработать новый законопроект, запрещающий продажу земель сельскохозяйственного назначения иностранцам.
В 2016 году мысль о том, что иностранцы нашли лазейку для приобретения права собственности на землю, стала красной тряпкой для многих казахстанцев, которые считают земли священной и неприкосновенной собственностью государства.
В стране, где процветают антикитайские настроения, в обществе закрепилась мысль, что земли могут начать направо и налево раздавать инвесторам из Китая, что придало протестам националистический оттенок.
Так Бокаев националист? Он точно не шовинист, говорит он со смехом, предпочитая называть себя патриотом, «страдающим за свой народ», и тем, в ком «преобладают либеральные взгляды».
Он на одном дыхании перечисляет реформы, которые планирует добиваться теперь, когда он на свободе.
«Нам необходимо верховенство закона, нам необходимы демократические институты, нам необходима современная выборная система, когда могут участвовать самые различные партии, нам необходимо менять партийное законодательство, нам нужна децентрализация», – говорит он.
И намерение отстаивать свои убеждения перевешивает любые опасения по поводу очередного тюремного срока за нарушение порядка условно-досрочного освобождения.
«В тюрьму я идти не хочу, конечно, – сказал он Eurasianet.org. – Но что остаётся делать, если у нас страна такая, что за свои взгляды человек может угодить в тюрьму?»
Правила комментирования
comments powered by Disqus