Представители Минюста и системообразующие ННО сообщают о позитивных изменениях в развитии гражданского общества. Но действительно ли всё хорошо и есть ли качественные изменения в регулировании — в этих вопросах продолжает разбираться колумнист Дильмурад Юсупов.

30 апреля в Национальном пресс-центре Узбекистана прошла пресс-конференция Министерства юстиции на тему «Очередной шаг в защите прав и законных интересов негосударственных некоммерческих организаций». Участники обсуждали значение принятого 3 марта постановления президента о дополнительных мерах по государственной поддержке ННО, а также указа президента от 4 марта об утверждении Концепции развития гражданского общества в 2021—2025 годах.

Действительно, за последние четыре года были предприняты меры для обеспечения независимости и свободы деятельности ННО и других институтов гражданского общества, защиты их законных прав и интересов.

Однако обеспечили ли эти меры значительные качественные изменения? Или изменения в вопросе независимости и свободы деятельности ННО, защиты их прав и интересов носят поверхностный, косметический характер, не затрагивая при этом сложившуюся систему регулирования гражданского общества в Узбекистане?

Попробуем разобраться, какие условия для ННО созданы, какая помощь необходима самоинициативным группам, пытающимся зарегистрировать ННО, и какие барьеры сохраняются для осуществления эффективной деятельности независимых ННО и других институтов гражданского общества в Узбекистане. Думается, объективные ответы на эти вопросы помогли бы оценить результативность государственной политики по отношению к ННО.

Где размещаться: «дома ННО» и коворкинг-центры

По данным заместителя председателя Общенационального движения «Юксалиш» Шерзода Сапарова, для решения проблем с нехваткой офисных помещений для ННО в настоящее время уже функционируют так называемые «дома ННО» в Навоийской, Сырдарьинской, Хорезмской, Джизакской, Самаркандской и Ферганской областях. Вскоре ожидается открытие таких домов в Бухарской и Кашкадарьинской областях. К концу 2021 года и в 2022 году планируется открытие таких домов в оставшихся регионах включая и город Ташкент.

Более того, заработали коворкинг-центры, созданные на базе «домов ННО» в Навоийской, Хорезмской, Ферганской и Ташкентской областях. Создание коворкинг-центров ННО также предусмотрено в мартовском постановлении президента, их открытие в других регионах планируется в 2021—2022 годах. Тем не менее, до сих пор остро стоит вопрос улучшения материально-технической базы и проблема нехватки офисных помещений для осуществления деятельности ННО.

Согласно недавнему постановлению президента, размещение ННО, осуществляющих свою деятельностью в «общественно значимых сферах», в «домах ННО» осуществляется по рекомендации Национальной ассоциации ННО Узбекистана. С 3 марта для НАННОУз был установлен месячный срок для разработки порядка выдачи таких рекомендаций на основе предложений широкой общественности. Однако прошло уже более двух месяцев со дня принятия постановления, но такой порядок со стороны НАННОУз так и не предоставлен общественности.

Проблема здесь может заключаться в том, что системообразующие ННО (или ГОНГО — государственные ННО) могут получить больше шансов для получения офисного помещения в «домах ННО».

Важно, чтобы именно активные и самоинициативные ННО, работающие в социально значимых сферах, имели приоритет при распределении помещении в «домах ННО», потому что именно они часто буквально остаются на улице без поддержки государства, которой пользуются системообразующие ННО.

Как получать финансирование: согласование международных грантов всё ещё в силе

На пресс-конференции начальник управления в Министерстве юстиции Авазбек Мадаминов отметил, что согласно проведённому анализу около 12% национальных ННО не могут эффективно осуществлять свою деятельность из-за отсутствия кадрового потенциала для работы с международными грантами, нехватки финансовых ресурсов для реализации социально значимых проектов и других проблем.

С 1 марта текущего года ННО уже могут получать денежные средства и имущество от иностранных источников и не согласовывать это с органами юстиции, если получаемая сумма за один календарный год не превышает 100 БРВ (24,5 млн сумов, или около 2331 доллара США по обменному курсу на 30 апреля 2021 года). Раньше этот порог составлял 20 БРВ. Необходимо отметить, что банки обязательно требуют согласование с регистрирующим органом, если это международный грант.

Какой социально значимый проект можно реализовать на сумму чуть более 2000 долларов США? Для сравнения, сумма гранта на один проект, выделяемая Общественным фондом по поддержке ННО и других институтов гражданского общества при Олий Мажлисе, составляет сейчас до 40 млн сумов. Почему нельзя полностью отказаться от порядка согласования международных грантов с регистрирующими органами, если ННО всё равно ежегодно отчитываются о своей деятельности?

Подобная система согласования средств ННО, поступающих из-за рубежа, затрудняет в том числе легальное поступление денежной помощи от физических лиц из-за границы. Например, многие наши соотечественники, живущие в разных точках мира, хотели бы благотворительными средствами через ННО помочь группам людей с редкими заболеваниями, социально уязвимым группам населения, жителям районов в период чрезвычайных ситуаций, пандемии COVID-19.

Однако в связи с сохранившейся системой согласования нельзя просто так перечислить даже 100 долларов на счёт ННО для лечения онкобольных детей или помочь пострадавшим от прорыва дамбы и ожидать, что люди уже через несколько дней получат срочно необходимые им средства.

Внутренние источники финансирования ННО весьма ограничены, несмотря на то что Парламентская комиссия поддерживает ННО субсидиями, грантами и государственными социальными заказами. За последние четыре года на поддержку деятельности общественных организаций было выделено 117 млрд сумов. Например, в этом году на эти цели выделяется 60 млрд сумов. До 2025 года планируется увеличить данную сумму в 1,8 раза.

Как быть с неформальными волонтёрскими группами?

На пресс-конференции был задан вопрос о том, как неформальные группы волонтёров и благотворителей могут зарегистрировать свою социальную деятельность. Представитель Минюста Авазбек Мадаминов рекомендовал, чтобы они зарегистрировали ННО и осуществляли свою работу формально, что послужило бы основой доверия общества и государства и обеспечило бы прозрачность их деятельности.

Авазбек Мадаминов привел пример инициативной группы «Yurak Amri» («Зов сердца»), которой руководит известный певец Сардор Рахимхон. Выяснилось, что группа подавала документы на регистрацию ННО. Однако после первого отказа они не подали документы ещё раз. Скорее всего, они не захотели тратить своё время, энергию и ресурсы не процесс регистрации ННО будучи наслышаны о нескольких отказах другим похожим инициативным группам.

На самом деле, многие самоинициативные группы волонтеров, такие как «Yurak Amri», желают пройти регистрацию ННО, но бюрократия и канцелярщина подрывают альтруистические намерения быть полезными обществу. Это происходит с группой молодых волонтёров, пытающихся зарегистрировать Молодёжный центр волонтёров «Oltin Qanot» («Золотое крыло»), которые с ноября 2018 года уже получили 21 отказ в регистрации ННО.

С 1 мая ожидался запуск Единого интерактивного портала «Шаффоф хайрия» («Прозрачная благотворительность») в целях централизованного сбора и обеспечения прозрачности распределения благотворительности. Авазбек Мадаминов также напомнил, что данная сфера регулируется законом «О благотворительной деятельности». Однако остаётся неясным, могут ли неформальные волонтёрские группы зарегистрироваться на новом портале и на основании этого осуществлять свою благотворительную деятельность.

Правозащитные организации: сколько их и как их зарегистрировать

На вопрос о том, сколько правозащитных ННО функционируют в Узбекистане и сколько отказов в регистрации ННО получили самоинициативные группы, работающие в данном направлении, начальник управления Минюста Авазбек Мадаминов упомянул, что в Узбекистане функционируют более 9160 ННО.

«Все негосударственные некоммерческие организации можно рассматривать как правозащитные ННО, потому что согласно закону „О негосударственных некоммерческих организациях“ одна из их основных задач — защита прав человека и демократических ценностей», — ответил Авазбек Мадаминов.

Он добавил, что в настоящее время именно в сфере защиты прав человека работает небольшое количество ННО — около 15 правозащитных организаций по всей республике. Мадаминов перечислил две организации, включая Общество прав человека Узбекистана «Ezgulik» и ННО «Huquqiy Tayanch», которую в прошлом году смог зарегистрировать правозащитник Азам Фармонов.

«Организации, провозгласившие себя правозащитными, как правило, занимаются защитой гражданских и политических прав. Я не думаю, что в перечне 9160 ННО есть много ННО, защищающих гражданские и политические права… И часто именно это намерение и становится камнем преткновения на пути к регистрации таких ННО», — считает правозащитник Шухрат Ганиев.

Если учитывать, что около 66% зарегистрированных ННО являются «системообразующими» и то, что почти половина из них создана соответствующими решениями правительства, то собственно можно ли ГОНГО считать гражданскими «правозащитными организациями»?

Нужно оценить, стало ли легче регистрировать независимые ННО

20 апреля Шухрат Ганиев получил девятый по счёту отказ в регистрации своего ННО «Гуманитарно-правовой центр в Бухаре». В этот раз ему сообщили, что он не полностью оплатил пошлину. При этом не ясно, почему при приёме заявления об этом не сообщили представители регистрирующего органа?

Кроме того, ему указали, что что-то не так с членами правления организации. Однако полные личные данные всех членов правления были указаны согласно образцу.

«Мне сама ситуация видится абсурдной. Когда, с одной стороны, меня как эксперта приглашают в члены комиссий и групп при Олий Мажлисе или омбудсмане, и в то же время попытки получить легитимность как команда, как организация натыкаются на стену… Ведь недавняя моя попытка зарегистрировать ННО — это попытка дать возможность девяти молодым людям, уже имеющим опыт работы с Министерством занятости и трудовых отношений, работать в рамках общественного мониторинга негосударственной некоммерческой организации. И непонятно, почему одно официальное ведомство признаёт нас в качестве экспертов, а другое упорно не желает давать регистрацию», — говорит Шухрат Ганиев.

В начале года международная правозащитная организация Human Rights Watch публиковала отчёт о проблемах с регистрацией независимых групп в Узбекистане, отметив то, что устаревший порядок ограничивает право ассоциации, закреплённое в Конституции Узбекистана.

В материале HRW приводился список независимых самоинициативных групп, таких как «Chiroq» («Свет») в Каракалпакстане, Гуманитарно-правовой центр, «Восстановление справедливости», «Дом прав человека», «Я живой» (приют для бездомных животных в Фергане) и «Oltin Qanot».

В прошлом году автор совместно с юристом Ойбеком Исаковым опросил десять самоинициативных групп, желающих зарегистрировать ННО. Исходя из анализа отказных писем и полученных данных, мы тогда пришли к выводу, что на регистрацию независимого ННО уходит в среднем от 7 до более 10 месяцев.

Кандидат юридических наук Леонид Хван в своём анализе также утверждал, что нынешняя процедура регистрации ННО противоречит принципам и положения закона «Об административных процедурах».

Мы уже писали об опыте использования бота юридической помощи ННО «Мадад»: в ответ на просьбу о помощи через бот был дан ответ о том, что уже есть схожее ННО… До сих пор не опубликованы обещанные Министром юстиции Русланбеком Давлетовым образцы уставов ННО.

Не всегда количество ННО говорит об их качестве

9160 ННО кажется большой цифрой, но по старой методике Минюст считает региональные, городские и районные отделения одной организации отдельными ННО. Таким образом, если территориальные отделения крупных ННО считать за одну организацию, то указанное выше количество значительно сократится.

Например, в прошлом году после создания Министерства по поддержке махалли и семьи такие ГОНГО, как Комитет женщин Узбекистана, Республиканский совет по координации деятельности органов самоуправления граждан и Фонд «Нуроний», а также их многочисленные территориальные подразделения были упразднены.

Однако можно ли оценить развитие ННО и других институтов гражданского общества только по количеству зарегистрированных организаций? Подобная количественная оценка не всегда говорит о качестве и эффективности деятельности ННО. Для настоящей оценки развития третьего сектора в Узбекистане необходимо опираться на несколько факторов и показателей.

С 1 апреля текущего года органы юстиции разрабатывают и вводят «Индекс открытости деятельности ННО», формирующийся в порядке, установленном Общественной палатой при президенте, НАННОУз и Минюстом. Также внедряется рейтинг деятельности ННО, публикующийся ежегодно по итогам деятельности организаций.

Новые условия по открытости деятельности ННО требуют, чтобы ННО публиковали подробный отчёт о проделанной работе. Однако уведомление о всех мероприятиях ННО уже отправляют в органы юстиции за 20 дней до проведения, а получаемые международные гранты обязательно согласовываются с органами юстиции, указывая полученную сумму от иностранного донора и детали по расходованию средств.

Создаётся впечатление о том, что соответствующие органы через НАННОУз хотят осуществлять жёсткий надзор за каждым действием ННО, что противоречит общим принципам деятельности институтов гражданского общества. При этом сам же Минюст недавно предлагал установить ответственность за вмешательство госорганов в деятельность ННО.

Почему бы не внедрить также «Индекс открытости деятельности органов юстиции», регистрирующих ННО? Например, как и в Оценке бизнес-регулирования Всемирного банка («Doing Business»), можно внедрить индикатор «Регистрация ННО», включающий в себя такие параметры, как общее количество процедур, общее число дней и затраты на подготовку учредительных документов (% от дохода на душу населения). Ведь каждая повторная сдача документов на регистрацию ННО — это дополнительные затраты для инициативных групп и упущенная возможность для развития независимого гражданского общества.

Надежда на настоящие системные улучшения

Майское постановление президента Шавката Мирзиёева трёхлетней давности сулило большие надежды на осуществление коренных изменений в повышении роли институтов гражданского общества в демократическом преобразовании страны. Тем не менее, устаревшие и излишние бюрократические требования и препоны преобладают над предоставлением подлинной свободы и независимости деятельности ННО. Кроме этого, обещанная Общественная палата при президенте тоже уже год как создаётся…

Знаменательным событием 2020 года было то, что Узбекистан был избран членом Совета ООН по правам человека. Это не изменило кардинально ситуацию с регистрацией самоинициативных ННО в Узбекистане. Конечно, нельзя отрицать, что есть точечные улучшения в деле регистрации, но сама «внутренняя кухня» так и не изменилась.

Представители Минюста утверждают, что они изучают документы самоинициативных групп, строго следуя букве закона и установленным процедурам. Желающие зарегистрировать ННО указывают, что процесс регистрации остается непрозрачным и забюрократизированным. Причины непрозрачности заключаются в анонимной экспертизе учредительных документов ННО третьими организациями.

Надежды независимых гражданских активистов на скорейшее принятие Кодекса об ННО, соответствующего международным стандартам, иссякают. Складывается впечатление, что регистрирующие органы вполне устраивает сложившаяся система регистрации и контроля независимых ННО, которая не консультирует, не оказывает необходимого содействия — и тем самым не соответствует требованиям закона «Об административных процедурах».

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram