Политика Москвы по отношению к Казахстану не отличается последовательностью и предсказуемостью, пишут зарубежные СМИ после комментария главы МИД России Сергея Лаврова о территориальных притязаниях депутатов Госдумы. На уходящей неделе западные СМИ также анализируют усиливающуюся зависимость Казахстана от Китая в сфере цифровизации и продолжают освещать давление Пекина на тех, кто собирает данные о репрессиях в Синьцзяне.
Запоздалый ответ Лаврова на территориальные притязания депутатов думы
После многомесячного молчания по поводу территориальных претензий российских политиков в адрес Казахстана официальная Москва отреагировала на скандальные заявления, которые вызвали резонанс в центральноазиатской стране, пишет американское издание Diplomat. Этот запоздалый ответ демонстрирует неоднозначность, непоследовательность и непредсказуемость российской политики по отношению к Казахстану и живущей там русской общине, считает издание.
Diplomat напоминает, что в конце 2020 года депутат Госдумы Вячеслав Никонов, глава комитета по образованию и науке и член партии власти «Единая Россия», выступил с противоречивым заявлением о том, что территория Казахстана — «большой подарок», сделанный северным соседом. Эту спорную позицию поддержали другие российские политики, некоторые потребовали «вернуть подарок». Активисты и широкая общественность в Казахстане выразили решительный протест, настаивая на «официальных извинениях». Но Кремль тогда отмолчался.
«Принимая во внимание положение Никонова во власти и его близость к высшему руководству России, трудно игнорировать его утверждения как несущественные и неуместные», — пишет автор публикации, отмечая два значительных фактора. Первый — это сложный этнический состав населения Казахстана, где живет более трех миллионов этнических русских. Второй — внешняя политика России на постсоветском пространстве, «военные маневры» Москвы в Грузии и Украине и высказывания президента Владимира Путина о «подаренных» бывшим республикам СССР землях.
Как оказалось, комментарий на тему территориальных претензий российских политиков министр иностранных дел России Сергей Лавров дал еще в прошлом месяце, во время поездки в Казахстан. Но МИД разместил ответ Лаврова в Сети через четыре недели после визита. Министр, отвечая на вопрос журналиста казахстанского госканала, охарактеризовал авторов провокационных заявлений как политиков, которые «гонятся за какими-то сенсациями» ради привлечения к себе внимания. «Никаких высказываний от тех лиц, которые определяют политику Российской Федерации по отношению к Казахстану, никогда не звучало и не прозвучит, — сказал Лавров. — Договоренности заключаются в том, что мы полностью уважаем суверенитет, территориальную целостность, политическую независимость друг друга».
«Этот комментарий был настолько важным, что официальный youTube-канал МИД России опубликовал его на своей странице», — пишет автор.
«Ответ России на протест Казахстана, последовавший за комментариями, сделанными в декабре прошлого года, пришел с запозданием. В связи с чем возникает вопрос, почему именно сейчас [Россия] посчитала это важным. Возможно, Россия прощупывала настроения общины этнических русских в Казахстане, наблюдая, проглотит ли она наживку. Либо, возможно, Москва в свете недавних конфликтов с США, Украиной и Турцией посчитала необходимым некое отступление. Какими бы ни были мотивы, очевидно, что политика России в отношении Казахстана и живущих там этнических русских не является однозначной и последовательной. Трудно сказать, чего ждать дальше», — резюмирует Diplomat.
«Угроза суверенитету» со стороны Китая
Американский фонд Jamestown опубликовал исследование о растущем присутствии Китая в цифровом пространстве Центральной Азии. По мнению автора, Казахстан становится вс более зависимым от Китая в плане цифровизации, что в конечном итоге может «стать угрозой суверенитету» страны.
По мнению автора Сергея Суханина, отношения Казахстана с Китаем с приходом к власти в 2019 году «профессионального китаеведа» Касым-Жомарта Токаева «поднялись до уровня всеобъемлющего стратегического партнерства», а «сотрудничество в области цифровых технологий стало еще одним аспектом укрепления двусторонних связей».
«Для Китая, технологические компании которого стремятся стать конкурентоспособными, сотрудничество в области цифровой экономики, электронной коммерции и искусственного интеллекта открывает новый и быстро развивающийся рынок», — пишет автор. Для Казахстана же, экономика которого зависит от экспорта сырья, доступ к недорогому китайскому программному обеспечению и оборудованию является одним из основных источников технологической модернизации.
В статье отмечают, что основным оператором систем видеонаблюдения «Сергек», развернутых в казахстанских городах, выступает компания Korkem Telecom, партнер китайской компании Zhejiang Dahua Technology. Офис прямых продаж Hikvision — эту компанию Токаев посетил во время своего визита в Китай в 2019 году — работает в Казахстане с 2015 года. Токаев в ходе поездки в Китай отметил, что Пекин добился значительного прогресса, особенно в области распознавания лиц, использования биометрических и медицинских данных, сбора данных о занятости и кредитной истории.
«Представители гражданского общества и эксперты обеспокоены как растущей ролью Китая в отечественном технологическом секторе, так и реальными намерениями Казахстана, отдающего приоритет массовой слежке и кибербезопасности», — пишет Jamestown. По словам ІТ-эксперта Рымбека Изгали, такие проекты, как Smart City, предполагающие установку большого количества камер наблюдения, нацелены не на повышение безопасности, а скорее на «слежку за людьми, которые (потенциально) могут выйти на протесты».
«Независимые критики считают, что у Китая есть множество скрытых мотивов, стоящих за экспортом технологий в Казахстан, включая получение доступа к личным данным граждан Казахстана. В частности, утверждается, что попытка взлома казахстанских телекоммуникационных сетей была связана с усилиями Китая по сбору информации о поездках уйгуров [из Синьцзяна] по Центральной Азии», — отмечается в публикации. По мнению экспертов, после антикитайских протестов в 2019 году интерес Пекина к ситуации внутри Казахстана резко возрос.
«Пекин прибегает к комплексному подходу, который сочетает в себе различные политические, социальные и экономические рычаги», — говорится в статье.
«Казахстан, полагаясь на китайские технологии, включая передовые системы наблюдения, становится еще более зависимым от Китая», — считает автор и предупреждает, что «цифровая зависимость может иметь долгосрочные последствия».
«Во-первых, технологическое превосходство Китая может привести к тому, что законы страны о кибербезопасности фактически будут подчинены интересам Китая. Во-вторых, учитывая тесную связь между технологиями и военной сферой, Китай может усилить свое влияние в области безопасности в регионе. В-третьих, Китай получит прямой доступ к подробной информации о местном населении, одновременно улучшая собственные технологические разработки, ориентированные на искусственный интеллект, и подрывая суверенитет государств Центральной Азии», — подчеркивает Jamestown.
Исследователь ситуации в Синьцзяне — мишень кампании китайских властей
Американский исследователь русского происхождения Евгений Бунин, документирующий свидетельства продолжающихся репрессий в Синьцзяне против уйгуров и казахов, стал мишенью пропагандистской кампании Китая. Проект Бунина «База данных жертв Синьцзяна» (Xinjiang Victims Database), как пишет Eurasianet, настолько «разозлил» Китай, что Пекин заблокировал сайт через несколько месяцев после его запуска.
Сайт, собравший данные более чем о 14 тысячах человек, которые были задержаны или пропали без вести в Синьцзяне, недавно подвергся критике со стороны Пекина за «распространение ложной информации», а сам Бунин столкнулся с прессингом.
«Китай проводит кампанию по отражению международной критики репрессий в Синьцзяне, где, по оценкам правозащитных организаций и исследователей, более миллиона мусульман помещены под стражу, удерживаются в тюрьмах, некоторые привлекаются к принудительному труду, —пишет Eurasianet. — Всё больше и больше западных стран называют проводимую Китаем политику геноцидом».
Бунин, который говорит на уйгурском и китайском языках и прожил какое-то время в городе Кашгаре в Синьцзяне, начал собирать данные, переехав в Алматы. Но вскоре «Центральная Азия, лидеры которой соревнуются между собой, чтобы угодить [президенту Китая] Си Цзиньпину, стала для него враждебной». Бунину запретили въезд в Узбекистан. Издание, имеющее связь с кыргызской службой безопасности, опубликовало очерняющую его статью, а Казахстан, «усиливший преследование активистов в связи с Синьцзяном», аннулировал его визу.
На пресс-конференции 8 апреля в Китае официальный представитель Синьцзяна Сюй Гуйсян заявил, что 1300 человек в базе Xinjiang Victims Database — «вымышленные», более семи тысяч человек «живут нормальной жизнью», а 238 «умерли от болезней или по другим причинам». По словам китайского чиновника, около трех тысяч человек были «наказаны за терроризм или другие преступления».
Китайское издание Global Times назвало базу Бунина «сфабрикованным» антикитайским аналитическим проектом для «политических маневров» и заявило, что Бунина поддерживают «сепаратисты», получающие финансовую поддержку со стороны США и Австралии.
По словам Бунина, его проект сначала испытывал финансовые трудности, но благодаря краудфандингу в Facebook’е сайт сейчас собирает около пяти тысяч долларов в месяц на операционные расходы. По словам исследователя, проект не получает финансирования от какого-либо государства или учреждения и существует благодаря пожертвованиям простых людей, которые отправляют от 10 до 100 долларов.
Бунин называет заявление Китая «очень мотивирующим», отмечая, что реакция «еще раз подтверждает» важность работы по сбору информации о преследованиях в Синьцзяне. Исследователь и работающие в команде с ним переводчики «тщательно и своевременно обновляют базу данных», говорит Бунин.
Данные примерно о шести тысячах человек в базе подтверждаются информацией, полученной из секретных официальных документов западного ученого Адриана Зенца, против которого ввел санкции Китай. Данные о 500 человеках были получены из документов, попавших в руки исследователей из уезда Каракаш в Синьцзяне.
В базе содержится также информация о 2400 казахах, большая часть которой сопровождается видеосвидетельствами родственников. По словам Бунина, сбор был организован организацией «Атажурт», которая «внесла неоценимый вклад в освещение вопросов прав человека в Синьцзяне».
«США должны заполнить вакуум безопасности в Центральной Азии»
После вывода американских войск из Афганистана напряженность между правительством и талибами в этой стране, вероятно, обострится, и эскалация может создать «вакуум безопасности по всей Центральной Азии» и побудить Москву и Пекин усилить стремление к доминированию в регионе. Такой прогноз делает научный сотрудник фонда Jamestown Януш Бугайски в статье, опубликованной в американском издании Hill. Для снижения рисков безопасности «Вашингтон должен укрепить политические и экономические связи с государствами Центральной Азии, чтобы увеличить их миротворческий потенциал, ускорить экономическое развитие и региональную интеграцию».
По словам автора, Казахстан и Узбекистан могут стать основными экономическими партнерами Афганистана. Узбекистан способен расширить поставки электроэнергии, что увеличит производственные мощности и создаст новые рабочие места. Казахстан оказывает поддержку Афганистану, обучая в своих вузах выходцев из этой страны и предоставляя гуманитарную помощь.
Соединенные Штаты могут помочь региону в рамках проекта Госдепартамента «C5 + 1», в который «следует вовлекать и Афганистан». Кроме того, инициатива США может также способствовать обеспечению безопасности границ для свободного движения товаров и борьбы с торговлей людьми. «Стабильный Афганистан может стать важным мостом между огромным рынком Южной Азии и Центральной Азией», — считает Бугайски.
«Главная цель Москвы — сохранить Центральную Азию в качестве сферы своего влияния и держать Запад на расстоянии. Она использует Организацию Договора о коллективной безопасности и нефте- и газопроводы, соединяющие Центральную Азию с Европой, чтобы заявить о себе как о региональном гегемоне. Подход России вызывает недовольство стран, которые ценят свою независимость и связи с Западом», — говорит автор.
Он отмечает, что Китай становится всё более активным игроком в регионе благодаря инициативе «Один пояс — один путь», выстраивая транзитные маршруты для экспорта товаров на Запад. «Хотя китайские инвестиции приветствуются, ни одна страна не желает попасть в долговую ловушку и заключить военные сделки или подчиниться стратегическим целям Пекина», — заключает Hill.
Правила комментирования
comments powered by Disqus