Чем республика будет отдавать долги?
«Лента.ру» продолжает серию публикаций о возрастающем влиянии Китая на постсоветском пространстве. В предыдущих статьях мы рассказали о китайских кредитах в Казахстане и влиянии Поднебесной на киргизские элиты. Китайская стратегия продолжает меняться и в отношениях с другими среднеазиатскими республиками. Не так давно правительство Таджикистана из-за долгов перед китайскими кредиторами было вынуждено передать им права на разработку некоторых месторождений.
Пекин уже не первый раз получает в управление территории соседнего государства в счет погашения задолженностей. Кроме того, предсказуемость в отношениях с Таджикистаном становится для Китая все более важной в связи с выводом американских войск из Афганистана. К чему приведет усиливающаяся зависимость Душанбе от восточного соседа и как это повлияет на позиции Москвы в регионе — в материале «Ленты.ру».
На крепкой привязи
Практически про каждую среднеазиатскую республику можно сказать, что именно она является главным индикатором возросшей роли Китая в регионе. Дело в том, что в каждой из этих стран Пекин отрабатывает разные инструменты влияния. Где-то в дело идут кредиты, где-то — связи с элитами, а вот на маленький Таджикистан обрушилась вся мощь китайской «мягкой силы».
Самая маленькая и самая бедная страна Средней Азии, пережившая в 90-е кровавую гражданскую войну, обладает ключевым стратегическим значением. В ее недрах — крупные залежи золота, руд, редкоземельных металлов. Граница с Афганистаном делает контроль над перевалами Памира ключевым для обеспечения безопасности в регионе. Китай для Таджикистана уже стал одним из крупнейших торговых партнеров, важным источником инвестиций и займов, а также крупнейшим экспортером.
Для небольшого и бедного государства логично ориентироваться на сильного соседа. Но взаимодействие Китая с Таджикистаном имеет очень опасные перспективы. Развивая отношения с Пекином, Душанбе ограничивает остальные внешнеполитические векторы
К примеру, сотрудничество с Ираном. Раньше две персоязычные страны были очень близки, но после запрета оппозиционной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) двустороннее взаимодействие сильно охладело. До 2013-го ПИВТ участвовала во всех выборах как легальная политическая сила, но правоохранительные органы доказали причастность партии в попытке государственного переворота. С тех пор никаких шагов к сближению со стороны Душанбе иранцы так и не дождались.
Западным странам авторитарная среднеазиатская страна с не самым лучшим инвестиционным климатом тоже неинтересна. В сотрудничестве заинтересована Россия (тут и вопрос афганской границы, и интеграционные устремления), но и здесь не все гладко. Еще несколько лет назад планировалось присоединение Таджикистана к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), но оно так и не состоялось. Это оставило Душанбе на обочине евразийского интеграционного проекта Москвы. Весьма возможно, что такое решение таджикское руководство приняло под давлением Пекина.
Не ладится и кооперация с другими странами Средней Азии. Президент Таджикистана Эмомали Рахмон посетил оба саммита президентов республик, однако это не привело к заключению каких-то соглашений или старту совместных проектов. Сотрудничество с арабским миром не выходит за пределы сферы энергетики. Так и вышло, что кроме Пекина друзей у страны в общем-то нет. А дружба с Китаем на первых порах выглядела очень соблазнительно.
Китай готов предоставлять кредиты, экспортировать технологии и, что немаловажно, сотрудничать в военной сфере. Таджикистан первой из стран региона присоединился к китайской инициативе по обеспечению безопасности. Четырехсторонний механизм объединяет Китай, Пакистан, Афганистан и Таджикистан. Он функционирует с 2016 года и предполагает координацию через регулярные встречи секретарей советов безопасности стран. Этим ориентация Душанбе на Пекин не ограничивается. Таджикистан регулярно поддерживает позицию Китая на всех голосованиях в ООН.
Жизнь взаймы
Разумеется, такой внешнеполитический вектор таджикской политики сложился не из-за братских связей между двумя народами. Душанбе попросту экономически зависит от Пекина. Китай — главный кредитор таджикской экономики. Страна должна «старшему брату» более 1,2 миллиарда долларов, тогда как общий внешний долг Таджикистана составляет около 3,2 миллиарда долларов. Крупнейшим единым кредитором Таджикистана является Экспортно-импортный банк Китая, который владеет 49 процентами активов страны.
40 процентов внешнего долга Таджикистана приходится на Китай
Самое интересное, что об условиях, по которым Таджикистан получает китайские кредиты, обычно не говорят, официальных данных о внешних займах мало. Китай не раскрывает данные по выданным кредитам, их процентам и условиям. Но у Пекина свои деловые интересы, и главным условием льготных кредитов является участие китайских компаний в финансируемых проектах.
С каждым годом Таджикистану все сложнее выплачивать кредиты. В начале 2021 года власти страны обращались в международные финансовые структуры с просьбой дать отсрочку по платежам. На это радостно согласились в Китае, позволив приостановить выплаты до середины 2021 года. Но такие отсрочки стоят дорого. Около 80 процентов золоторудных месторождений Таджикистана уже принадлежат Китаю. Их передают в качестве процентов по кредитам. При этом Китай продолжает накачивать таджикскую экономику деньгами, что лишь сильнее укрепляет зависимость.
За последние 14 лет долг Душанбе перед Пекином увеличился почти в шесть раз, благодаря чему Поднебесная имеет долю во многих наиболее прибыльных месторождениях и предприятиях страны
В июне 2019 года между правительством Таджикистана и китайской компанией «Каши Синьюй Дади Майнинг Инвестмент Лимитед» было заключено соглашение о комплексной разработке месторождения серебра «Якджилва», которое занимает четвертое место в мире по запасам драгоценного металла. Детали и подробности этого соглашения до сих пор недоступны широкой общественности, порождая слухи и домыслы. Известно, что проект будет реализовывать китайская компания С. А. MINERALS. Таджикские власти освободили китайского инвестора от уплаты налога на прибыль, от уплаты налога на добавленную стоимость (НДС) и таможенной пошлины при импорте необходимого оборудования и материалов. По данным китайской компании, на месторождении работают 106 человек, 70 из которых — граждане Китая и 36 — граждане Таджикистана.
Сейчас в Таджикистане работает более 400 китайских компаний, что делает их крупнейшими налогоплательщиками и основными экспортерами. За последние несколько лет китайской компанией TBEA было построено пять линий электропередач, которые позволили объединить отдельные части энергосистемы страны, что было очень важно в условиях многолетнего зимнего энергодефицита. Кроме того, в Душанбе китайцы построили тепловую электростанцию (ТЭЦ «Душанбе-2»), в счет которой Таджикистан передал Китаю золоторудное месторождение «Верхний Кумарг» и «Восточный Дуоба» в Согдийской области.
90 процентов разрешений на работу в Таджикистане выдается гражданам Китая
Инвестиции не ограничиваются лишь кредитами. За 2020 год Китай предоставил Таджикистану самые крупные объемы гуманитарной помощи. Поэтому в Таджикистане такое явление, как антикитайские протесты (в последние годы ставшее актуальной частью политической повестки в Казахстане и Киргизии), практически отсутствует. Граждане видят в китайских компаниях прежде всего платежеспособных работодателей, и любые альтернативы кажутся им хуже «китайского засилья».
Официальные власти проявляют по отношению к Китаю безоговорочную лояльность. Таджикистан активно экстрадирует уйгурских активистов и позволяет использовать свою территорию для внешних операций китайских спецслужб против уйгурских организаций, действующих в Афганистане.
Большая геополитика
Официально в Таджикистане нет китайских военных баз, но определенная инфраструктура для военного взаимодействия двух стран все-таки имеется. Еще в 2016 году страны заключили соглашение о модернизации инфраструктуры безопасности, которое включало модернизацию пограничных застав и создание учебного центра для пограничников. Кроме того, в 2018 году на китайские деньги в Таджикистане открыли Центр борьбы с терроризмом и экстремизмом. Так что в случае необходимости Народно-освободительная армия Китая (НОАК) сможет довольно быстро развернуть в республике военную базу.
Многие таджикские военнослужащие проходят подготовку в учебных центрах на территории Поднебесной. За последние годы более 400 таджикских офицеров прошли курсы в китайских высших военных учебных заведениях. Страны активно проводят совместные военные учения. Впервые они прошли в 2015 году на территории граничащей с Афганистаном Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). В них участвовали 250 бойцов таджикского ОМОНа и Министерства общественной безопасности Китая.
Тогда спецназовцы двух стран отработали атаку условных террористов, проникших со стороны Афганистана, а за учениями наблюдали представители стран Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в том числе министр внутренних дел России Владимир Колокольцев. Аналогичные учения состоялись в 2016 году, в них приняли участие уже 10 тысяч военнослужащих.
В августе 2019 года вблизи афганской границы прошли трехдневные широкомасштабные совместные таджикско-китайские военные учения — уже третьи по счету. В них приняли участие ВВС, ПВО, сухопутные войска Таджикистана и специальная антитеррористическая рота НОАК. В ходе учений была отработана координация действий при возникновении угрозы проникновения террористов из Афганистана через Таджикистан в Китай. При этом тогда же в СМИ начала появляться информация о том, что в стране на постоянной основе размещены китайские войска, но власти это отрицают.
Эта местность стратегически важна для Китая: через границу идет наркотрафик, перемещаются боевики-исламисты. Последние особенно беспокоят Пекин: власть ведет масштабную кампанию против религии и уклада уйгуров, живущих в Синьцзяне
Китай, ранее делавший ставку на экономическую экспансию, все активнее стремится участвовать в регулировании мировых политических процессов, и в этой политике Таджикистан занимает не последнее место. При этом продвижение экономического и военно-политического влияния Китая сопровождается гуманитарной экспансией. В первую очередь это происходит в сфере образования. В Поднебесной учатся около пяти тысяч студентов из Таджикистана, в республике растет число школ с преподаванием китайского языка, созданы два Института Конфуция, работающие проводниками китайской «мягкой силы».
В этом вопросе не совсем понятна позиция России. По негласным договоренностям относительно передела сфер влияния в центральноазиатском регионе, изначально «полномочия» России и Китая делились по достаточно четкому принципу: Москва — политика и сфера безопасности, Пекин — экономика. Встает вопрос: не идут ли действия Китая в Таджикистане вразрез с ранее принятыми правилами игры?
Сейчас Таджикистан создает прецедент для полноценного включения Китая в сферу безопасности в Средней Азии. Именно здесь, вероятнее всего, может быть дан старт острой конкуренции Китая и России, которая способна привести к непредсказуемым результатам. Происходящее в республике вполне может стать моделью для реализации новой стратегии Китая во всем регионе, которая еще меньше будет опираться на «мягкую силу».
Планомерно и последовательно выстраиваемая геополитика Китая на Памире способствует наращиванию не только экономического, инфраструктурного, но и военного влияния, укрепляя перспективы конечного доминирования Китая в Афганистане, Пакистане и Средней Азии. Растущая зависимость от Поднебесной будет и дальше сокращать пространство для маневра в отношениях стран региона с гигантским соседом.
Правила комментирования
comments powered by Disqus