Активное гражданское общество – это то, что отличает Кыргызстан от наших соседей, во всяком случае, пока. Происходящие в обществе процессы говорят о том, что и в ближайшем будущем активное гражданское общество в Кыргызстане сохранится, но будет трансформироваться. В преддверии 30-летия независимости Кыргызстана было бы весьма кстати начать процесс осмысления истории гражданского общества, его опыта, достижений, уроков и сделать анализ возможных векторов будущего развития.
Эта рефлексия, пожалуй, важна еще и по той причине, что политические изменения в Кыргызстане за последнее десятилетие сыграли весьма неоднозначную роль в развитии гражданского общества. А события последних двух лет, развернувшие Кыргызстан в сторону авторитаризм, на мой взгляд, заметно ускорили процессы трансформации гражданского общества. Что происходит с гражданским обществом Кыргызстана в настоящее время, и каковы тенденции развития гражданского общества? Эти вопросы обсуждаются в предлагаемой статье.
Немного истории: почему гражданское общество ассоциируется с неправительственными организациями?
После распада СССР общество Кыргызстана в силу различных исторических обстоятельств оказалось наиболее восприимчивым к влиянию внешних проектов демократизации. Приход к власти Аскара Акаева, который не был типичным представителем советской коммунистической номенклатуры, открытость и толерантность общества, огромный общественный запрос на обновление, социальная трансформация, сопровождавшая экономические и политические реформы и высвободившая энергию масс – все эти факторы способствовали тому, что Кыргызстан объективно стал площадкой демократизации.
Международные доноры с помощью финансовых вливаний помогли Кыргызстану создать модель гражданского общества, имитирующую модель гражданского общества в развитых демократических странах Запада. Неправительственные организации (НПО), по задумке международного сообщества, должны были стать посредниками между гражданами и государством, стимулировать социальную активность и участие граждан в процессах принятия решений и обсуждении важных вопросов общественно-политического развития.
Философия такой модели гражданского общества основывалась на принципах либеральной демократии, таких как индивидуальная свобода личности, разделение государственной и частной сфер жизни, подотчетность государства перед своими гражданами, выполнение государством социального контракта. Другими словами, гражданский сектор был воспринят в качестве «недостающей формулы» демократии.
Таким образом, в Кыргызстане появилось первое поколение НПО, получавших финансирование от зарубежных фондов и донорских организаций. Нужно отметить, что в законодательстве Кыргызстана нет такого термина как «неправительственные организации» – они заменены термином «некоммерческие организации» (НКО), но де-факто это понятие широко применяется, при этом являясь предметом манипуляций со стороны различных политических субъектов. Деятельность неправительственных организаций регулируется Законом об НКО, однако рядом законов к НКО в Кыргызстане относят довольно обширный спектр организаций, в том числе кооперативы, товарищества собственников жилья (ТСЖ), ассоциации водопользователей, профсоюзы, объединения работодателей, партии, религиозные организации, кредитные союзы и т.д. Фактически же к НПО относят обычно те виды некоммерческих организаций, которые получают финансирование из западных источников.
Первое поколение НПО в Кыргызстане включало в себя организации, работавшие по широкому спектру направлений, в том числе в сфере политических прав, верховенства права, в сфере защиты прав социально уязвимых групп населения, экологии, образовании, здравоохранения. Вклад НПО в решение различных общественных проблем в период независимости, неоценим. В период постсоциалистического системного кризиса, НПО предоставляли всевозможные услуги, как различным слоям населения, так и самим государственным институтам. НПО обучали молодежь лидерским навыкам, давали дополнительное образование, работали с уязвимыми слоями населения, защищали их права, обучали сельских жителей, в том числе женщин, различным видам экономической деятельности, выполняли различную гуманитарную работу.
Не секрет, что в гражданском секторе Кыргызстана в первое постсоветское десятилетие сосредоточился существенный интеллектуальный потенциал. Благодаря этому потенциалу, НПО обеспечивали государственный аппарат различными видами экспертиз, аналитическо-экспертными услугами, услугами обучения и повышения потенциала государственных и муниципальных служащих. Нужно отметить, что именно благодаря активному гражданскому обществу, Кыргызстан получил название «островка демократии». Кроме чисто имиджевых бонусов, это приносило властям Кыргызстана и вполне конкретные выгоды – кредиты от многосторонних банков, гранты и льготные кредиты от двусторонних доноров, большой объем ресурсов, на которые НПО реализовывали совместно с государством различные проекты и «закрывали» бреши в системе государственных услуг. Насколько ресурсы использовались эффективно, это уже другой вопрос.
В силу бурного развития и активной роли неправительственного сектора в общественной жизни Кыргызстана в первое десятилетие периода независимости, гражданское общество в Кыргызстане стало ассоциироваться именно с НПО. Такое клише сохранилось и по сей день.
Эволюция отношений власти и гражданского общества в Кыргызстане: от Акаева до Жапарова
Период президентства Аскара Акаева был отмечен небывалым ростом гражданского общества в Кыргызстане в форме НПО. Во времена первого президента сектор НПО представлял собой довольно влиятельную силу, а руководители НПО были лидерами мнений, к которым прислушивались и граждане, и сами власти. Отношения власти и гражданского общества до поры до времени были вполне приемлемыми и в отдельных аспектах даже партнерскими. Однако уже с начала 2000-х гг. наблюдаются противоположные тенденции.
В политической жизни происходит постепенный откат от изначально провозглашенных демократических ценностей и курса на реформы, а первый президент несколько раз поменял конституцию под свои личные интересы. При этом коррупция все больше охватывала различные сферы общественной жизни, а государство продолжало оставаться неэффективным в решении проблем своих граждан. Такие тенденции привели к растущему неприятию, и в некоторых аспектах – к антагонизму в отношениях государства и гражданского общества.
Нужно сказать, что в современной политической истории Кыргызстана НПО всегда играли важную роль в контроле деятельности государственной власти. Такие негативные явления как коррупция в государственном аппарате, факты нарушения социальных обязательств государства перед своими гражданами, прав и свобод человека, в том числе свободы слова, раскрывались и становились общеизвестными благодаря активности общественных организаций и частных СМИ. Именно организации гражданского общества, СМИ и гражданские активисты становились рупорами общества в борьбе с семейно-клановыми режимами.
Отсутствие в стране реальных политических партий, которые обеспечивали бы функцию представительства интересов различных социальных слоев, а также функцию политической конкуренции, создавало естественную ситуацию, при которой НПО в определенном смысле играли роль оппозиции. Организации гражданского общества представляли собой мощный инструмент мобилизации протестных настроений и движений в стране, которые не раз предваряли «кыргызские революции» и давали повод для обвинения НПО в политизации. Не секрет, что ряд политиков в Кыргызстане вышли из сектора НПО, обеспечивая функциональность так называемой «вращающейся двери».
Гражданское общество и его мобилизационный потенциал использовался очередными «оппозиционными» политиками для прихода к власти. Однако своеобразный парадокс заключается в том, что политики, которые на волне массовых протестов приходили к власти, после своей формальной легитимации меняли отношение и к обычным гражданам, и к НПО. В этом смысле подходы политического класса к гражданскому обществу были и остаются инструментальными. После каждой очередной смены власти новые лидеры теряют свою толерантность к массовым акциям протеста, а отношение к сектору НПО кардинально меняется как к нежелательному возмутителю общественного спокойствия.
Аскар Акаев считал, что «тюльпановую» революцию совершили НПО. Свое отношение к НПО после прихода к власти меняли и Курманбек Бакиев, и Алмазбек Атамбаев. Сооронбай Жеенбеков пришел к власти не в результате массовых протестов, он получил власть фактически из рук своего бывшего босса и друга А. Атамбаева. Тем не менее, и С. Жеенбеков, став президентом, пытался «нейтрализовать» активную часть гражданского общества, прежде всего через давление на СМИ и активистов. Другими словами, в отношениях власти НПО всегда присутствовали «романтические» и антагонистические периоды.
Очень важно отметить, что давление власти на НПО стало заметно нарастать примерно с 2013-2014 гг. Нападкам подвергались, прежде всего, те типы НПО, которые могли прямо или косвенно влиять на демократические процессы. Это те организации, которые занимались защитой прав человека, мониторингом выборов, участвовали в консультационных механизмах по реформированию судебно-правовой и избирательной систем, отраслевых политик.
Связано это было, с одной стороны, с авторитарной трансформацией политического режима. За 3-4 года после апрельской смены власти в Кыргызстане (2010) в обществе уже накопилось разочарование и новой властью, и ее «реформами», не приводившими к решению проблем общества и отдельных социальных слоев. Власти использовали эту ситуацию для программирования негативного общественного мнения в отношении НПО. Делалось это с помощью различных манипуляций.
Учитывая наличие в стране большого количества недовольных своей жизнью, атмосферу тотального недоверия к власти, дефицит объективной и качественной информации о деятельности НПО в стране, засилье пропаганды государственных СМИ, было не так тяжело вести игру под названием «кто виноват?». Виновными были назначены НПО, которые критиковали власть. Язык ненависти по отношению к НПО стал усиливаться. НПО называли «агентами иностранного влияния», «прикормышами», «грантоедами», и др.
С другой стороны, немаловажно и значение геополитического фактора в отношениях власти и гражданского общества. Активные дискуссии о вступлении Кыргызстана в Таможенный союз и выводе американской военной базы с территории Кыргызстана пришлись именно на период президентства Алмазбека Атамбаева. Не случайно, именно в период 2013-2014 гг. предпринимаются активные информационные атаки на НПО.
В 2014 г. была предпринята первая попытка протолкнуть закон «Об иностранных агентах», фактически списанный с аналогичного закона Российской Федерации. Но тогда все же удалось избежать этого, и после двухлетних обсуждений законопроект был отклонен. Усиление негативного дискурса об НПО пришлось на период, предшествовавший вступлению Кыргызстана в Таможенный союз, – период значительного усиления экономического, военно-политического влияния и влияния «мягкой силы» России на Кыргызстан.
Дискурс демократии к тому времени уже раздражал власти Кыргызстана, но и само население пребывало в ситуации крайнего разочарования, ошибочно принимая существующее в стране беззаконие и отсутствие социальной справедливости за результаты демократических преобразований. Целые группы журналистов, экспертов, представителей образовательных учреждений транслировали в информационное поле интересы внешних игроков, создавая обобщенный негативный образ «Запада», преследующего в Кыргызстане свои интересы. Другими словами, НПО становились заложниками противоборства геополитических игроков в информационном поле.
В период президентства С. Жеенбекова, по сути, была продолжена политика предыдущего президента. Власти пытались принять законы, которые были направлены не только против НПО, но и против независимых СМИ, и в целом, против свободы слова. Законопроект о манипулировании информацией даже успел пройти три чтения в парламенте и дошел до президента, но был возвращен для доработки после общественной критики.
В октябре 2020 г. власть в Кыргызстане сменилась в очередной раз, уже по заведенной традиции, неконституционным путем. К власти пришел Садыр Жапаров, который за короткое время сумел формально легитимизоваться через внеочередные президентские выборы. Отношение нового президента к гражданскому обществу можно охарактеризовать как откровенно нетолерантное. Еще свежи в памяти попытки Атамбаева и Жеенбекова в начале своего президентства наладить отношения с представителями НПО и СМИ. Атамбаев просил журналистов не критиковать его хотя бы два года.
Сооронбай Жеенбеков тоже собирал общественные организации у себя, применял тактику кооптирования лидеров некоторых НПО, включая их в различные комиссии по проведению реформ или назначая их на определенные должности. Садыр Жапаров предпочел сразу дистанцироваться от НПО. Более того, язык вражды против НПО в настоящее время только усилился. «НПОчулар» (НПОшники), «бузукулар» (сеющие раздор), «батышчылдар» (сторонники запада) – это далеко не полный перечень наименований, применяемый сейчас к НПО в информационном пространстве. По уровню интенсивности информационная война против НПО в настоящее время беспрецедентна. В то же время нынешняя власть заботится о расширении своей социальной базы поддержки.
7 июля 2021 г. президент Жапаров подписал закон о внесении изменений в Закон об НКО, который устанавливает дополнительные требования к финансовой отчетности некоммерческих организаций. Этот закон был принят в третьем чтении в парламенте 17 июня 2021, так сказать, уже со второй попытки. Поправки в закон «О некоммерческих организациях» обязывают НКО (кроме государственных и муниципальных), получающих денежные и материальные средства, предоставленные на безвозмездной основе, предоставлять ежегодно до 1 апреля сводную информацию об источниках финансирования, направлениях расходования и сведения об имуществе. Информация подлежит размещению на сайте налогового органа.
Незадолго до этого, 30 июня 2021 г., не хватило всего нескольких депутатских голосов, для принятия парламентом закона «О защите от ложной и недостоверной информации», представляющего собой новую версию отклоненного предыдущим президентом законопроекта «О манипулировании информацией». В 2020г. данный законопроект депутата Гульшат Асылбаевой подвергся жесткой критике общественности, прежде всего в социальных сетях. Законопроект Асылбаевой предлагал без решения суда закрывать или блокировать веб-сайты, содержащие информацию, которая считается «неточной» или «ложной», и закрывать учетные записи в социальных сетях, которые считаются ложными. Также предлагалось ввести требование регистрации реального имени владельцев веб-сайтов и владельцев учетных записей в социальных сетях.
Влияние политических изменений на гражданское общество
Каковы последствия меняющейся политической конъюнктуры на пространство деятельности гражданского общества Кыргызстана?
Череда последних политических событий позволяет говорить о новом этапе политической истории Кыргызстана. Устоявшаяся традиция неконституционной смены власти, грубое переписывание основного закона с нарушением процедур и технологии законодательного процесса, дисфункции институтов власти и произвольное взятие на себя полномочий нелегитимными субъектами – все эти политические изменения свидетельствуют о том, что Кыргызстан перестал даже де-юре считаться правовым государством. В этом смысле режим президента Жапарова является логическим завершением политических тенденций, развивавшихся в Кыргызстане на протяжении уже не одного десятилетия. Общество пока не осознало в полной мере потенциальные последствия такого перехода в состояние де-юре и де-факто неправового государства, управляемого путем использования неформальных инструментов и правил, архаичных норм и практик, и репрессивного аппарата.
Новая власть уверенно идёт в наступление против НПО. Именно нынешний президент подписал закон, который подразумевает дополнительные требования к финансовой отчетности некоммерческих организаций. И в этот раз часть НПО-сообщества обратилась к президенту с просьбой не подписывать данный закон. Но в отличие от предыдущих лет, не наблюдалось массовой активности НПО в отношении этой законодательной инициативы. Большая часть НПО вообще никак не прореагировала. Объяснений такого поведения НПО несколько.
Большая часть реально функционирующих НПО и до принятия данного закона прозрачно ведет свою деятельность и сдает все полагающиеся по закону отчеты, поэтому среди НПО особой нервозности не чувствуется. С другой стороны, складывается ощущение, что власть «взяла измором» третий сектор. Сектор НПО уже очень ослаблен и деморализован из-за демонизации со стороны властей, идущих на поводу у внешних кураторов. В последние годы нападки на НПО в информационном пространстве стали уже систематическими. С завидной регулярностью в социальные сети запускаются видеоролики, демонизирующие сотрудников НПО и оппозиционных политиков.
В секторе также произошло моральное выгорание из-за постоянных нападок со стороны властей. Власти позиционируют этот закон как свою реакцию на закрытость НПО-сектора и объясняют принятие закона желанием добиться большей прозрачности НПО. И в этом власть находит значительную поддержку населения, как и в случае полулегального отъема значительных финансовых средств у коррумпированных бывших чиновников (Процесс, получивший название «кустуризация» или «обезжиривание» коррупционеров).
Учитывая общий фон отношений между властью и НПО, можно предположить, что закон о финансовой отчетности некоммерческих организаций будет использован как инструмент давления только на организации, «неугодные» власти. Если это будет происходить именно таким образом, истинные мотивы власти станут явными. Другое дело, если закон будет применяться беспристрастно и единообразно в отношении всех некоммерческих организаций. Ведь не секрет, что в Кыргызстане есть множество некоммерческих организаций, чьи источники финансирования неизвестны общественности.
Кроме этого есть организации, которые получают средства из арабских, российских, китайских и других иностранных источников, оставаясь при этом полностью непрозрачными. Беспристрастное применение закона к таким непрозрачным организациям (фондам), позволило бы увидеть большое разнообразие агентов влияния мягкой силы различных государств и проверить законность источников финансирования «благотворительной» деятельности нынешних или бывших чиновников. Но особых иллюзий по поводу беспристрастности властей никто не испытывает.
Конкретных процедур реализации закона еще нет, и непонятно, что государство ожидает от получения большого объема, в общем-то, ненужной информации, например, об имуществе НКО. Власти рано или поздно ждет разочарование от того, что их предположения об огромных ресурсах, сосредоточенных в секторе НПО, окажутся ошибочными. Ведь в последние годы финансирование местных НПО существенно сократилось.
Ограничительными законами и усложнением жизни НПО, власти, вероятнее всего, добьются того, что произойдет постепенное сворачивание деятельности неправительственных организаций, а это означает, что некоторые социально-значимые ниши предоставления услуг населению, в том числе помощь уязвимым слоям населения, работа с ЛОВЗ, женщинами, с больными туберкулёзом, раком и др. останутся неприкрытыми. Власти останутся и без услуг экспертов и специалистов, которые готовят для них законопроекты, стратегии и концепции, анализ отраслевых политик и документы для отчетов в ООН при финансовой поддержке донорских организаций.
Донорские организации и агентства в сфере развития в последние годы сокращают финансирование местных НПО, но оставшись без имплементирующих местных партнеров, они могут совсем свернуть или минимизировать свою деятельность и проекты. Определенная часть населения, причем достаточно квалифицированная, останется без работы.
После так называемых «прозападных НПО» очередная роль «врага народа» может выпасть и другим видам негосударственных организаций. Бесконечный поиск внутреннего врага, в конечном счете, приведет к аккумулированию в обществе протестного потенциала. Нужно также понимать, что «свято место пусто не бывает». Ниши прозападных НПО будут заняты другими игроками, и никто не гарантирует, что они будут более лояльны властям. Никто не гарантирует и того, что новые типы общественных организаций и объединений будут оказывать бесплатные социальные услуги различным группам населения.
Одним из законов, который направлен на сужение свободы слова и борьбу с инакомыслием, является закон «О манипулировании информацией». Недавнее отклонение этого закона парламентом было скорее случайностью и его все же приняли. Закон «об иностранных агентах» снова может появиться в политической повестке в ближайшем будущем. Такой риск сохраняется. По этой же причине, на мой взгляд, президент подпишет в скором времени и повторно принятый парламентом закон о профсоюзах, ограничивающий автономность профсоюзов. Понятно, что ключевой целью данного закона является создание предпосылок для отъема экономических активов профсоюзов.
Учитывая отток инвестиций из страны, усиливающуюся изоляцию Кыргызстана на внешнеполитической арене, можно предвидеть, что международная помощь будет сокращаться, а ресурсов властям не будет хватать даже для выполнения социальных обязательств. Процесс «кустуризации», этакого кыргызского метода борьбы с коррупцией, выражающегося в том, что чиновников, наворовавших миллионы, власти «сажают», а затем выпускают за определенную плату, не может идти бесконечно. Кыргызстан – небольшая страна с ограниченными экономическими ресурсами, а все коррупционеры являются чьими-то родственниками. Общественность не информирована о том, куда направляются эти изъятые финансы и попадают ли они в государственную казну. Рано или поздно люди задумаются о пользе такой борьбы с коррупцией для обычных граждан.
Штрихи к будущему портрету гражданского общества Кыргызстана
Откат от более плюралистической системы в сторону иерархически выстроенной и замыкающейся на личности президента структуры власти, усилия по централизации власти, создание еще более зависимой судебной власти, фактическое нивелирование местного самоуправления на фоне наступления на свободу слова и некоммерческий сектор – все эти тенденции воспринимаются частью общества и во внешнем мире как откат от демократии и переход к жесткому авторитаризму.
Возникает вопрос, как будет развиваться гражданское общество в таких условиях и будет ли оно вообще развиваться? На вопрос «как?» сейчас трудно ответить. Многое зависит от политических факторов и от того насколько будет сужаться пространство для гражданского общества и в каких его сегментах. Безусловно, многое зависит и от процессов внутренней трансформации и эволюции сектора НПО, до сих представлявшего собой наиболее активную часть гражданского общества.
Без сомнения, в ближайшие годы гражданское общество в Кыргызстане сохранит свою активность. Нужно уточнить, что гражданское общество – это широкое и комплексное пространство ассоциативной деятельности граждан, а не только неправительственные организации, финансируемые западными донорами и конвенционально принимаемые как гражданский сектор. На мой взгляд, в ближайшие годы мы будем наблюдать значительную диверсификацию и подъем активности гражданского общества в Кыргызстане.
Сейчас власти пытаются окончательно ослабить сектор так называемых «прозападных» НПО, как с помощью законов, так и путем демонизации НПО в информационном пространстве. Цель нынешней властной группировки, как и всех предыдущих, это консолидация и укрепление своей власти. И поскольку нынешние власти «получили страну» не в лучшей форме, то создание внутреннего врага весьма кстати, чтобы отвлечь граждан от насущных проблем. Поэтому неудивительно, что будет сужаться пространство именно для сектора НПО, учитывая то обстоятельство, что активные НПО в Кыргызстане всегда выступали в роли «сторожевых собак», требуя открытости и подотчетности государства, и также, в отсутствие современных политических институтов, выполняли частично и роль политической оппозиции.
Авторитарная власть не желает никакого контроля со стороны граждан. Ослабление парламента, местного самоуправления также являются инструментами уменьшения любого контроля власти со стороны общества Конституция, ликвидировавшая баланс ветвей власти, также хорошо вписывается в общую логику нынешних политических изменений. Разумеется, пока власти не задумываются о функциональности такой системы власти. Однако борьба с НПО в любом случае – недальновидный шаг власти.
Понятно, что ограничительные законы направлены именно на активные НПО, которые власть воспринимает как своих оппонентов. Но коснется данный закон практически всех некоммерческих и негосударственных организаций, поэтапно и постепенно, что с течением времени приведет к тому, что многие ниши предоставления услуг, в которых работали НПО, останутся пустыми, а народные ожидания социальных благ от государства будут только увеличиваться. Тем более что обещаний народу нынешней властью было дано много.
Деятельность НПО и без ограничительных законов в последние годы шла на убыль. Это было вызвано перманентным давлением государства на НПО, уменьшением донорского финансирования, а также внутренними проблемами институционального развития сектора НПО. За 30 лет независимости сектор НПО не смог добиться институциональной устойчивости, остается по-прежнему разрозненным и фрагментированным. Не секрет, что гражданский сектор испытывает проблемы с обновлением лидерства и членской базы, подвержен конкурентной борьбе за донорские ресурсы.
Донорские организации в определенной мере внесли свою лепту в институциональную неустойчивость неправительственных организаций, проявляя непоследовательность в своих программах и подходах, применяя двойные стандарты, создавая монополистов в определенных направлениях деятельности и часто заигрывая с государственными органами для собственного удобства. Ставшие уже клише утверждения о многочисленном и сильном секторе НПО в Кыргызстане – это миф. В литературе можно встретить цифру 30-40 тысяч НПО, что не отражает реальность.
Как упоминалось выше, проблема учета различных форм некоммерческих организаций в рамках законодательства позволяет использовать такие цифры для демонизации НПО-сектора, хотя в реальности в Кыргызстане активно работающих НПО гораздо меньше. Сектору НПО давно пора организовать серьезную и честную рефлексию о собственном развитии и проблемах. От этого, вероятно, зависит и роль и место сектора в гражданском обществе Кыргызстана в ближайшие десятилетия.
Независимо от того какой будет дальнейшая судьба НПО, и как будет меняться отношение власти к сектору, никто не может изменить того факта, что НПО Кыргызстана за весь 30-летний период независимости сыграли свою важную историческую роль. За этот период НПО внесли значительный вклад в формирование открытого общества, вырастили тысячи новых лидеров, которые работают в самых разных областях и отраслях. НПО внесли вклад в экономическое и социальное развитие страны, в усиление институционального потенциала государственных институтов, в принятие законов по правам человека, гендерного равенства, что позволило Кыргызстану получать международную помощь и доступ к международным организациям Несмотря на усиливающиеся тенденции авторитаризма, в Кыргызстане до сих пор присутствуют гражданские свободы, в том числе свобода слова. В этом велика роль неправительственного сектора.
Волонтерское движение во время пандемии COVID-19 в 2020 году вызвало удивление и восхищение многих. Это движение также является частью гражданского общества. Прямо или косвенно, но появление данного волонтёрского движения является в определенной мере и воздействием деятельности неправительственного сектора за все годы независимости. Трудно представить, что такая самоорганизация, мобилизация и альтруизм были бы возможны, не будь тех многочисленных тренингов по гражданскому образованию, школ молодежного и женского лидерства, если не было бы групп взаимопомощи, организованных в местных сообществах в рамках проектов различных НПО.
Нужно отметить, что религиозные организации также занимались оказанием волонтерской помощи во время пандемии. Таким образом, поведение гражданского общества Кыргызстана во время пандемии заметно отличалось на фоне других стран СНГ. В условиях полной дисфункции государственного аппарата и тотальной коррупции среди чиновников, гражданское общество Кыргызстана сумело самоорганизоваться и мобилизовать ресурсы для оказания помощи согражданам.
Сектор НПО имеет проблемы собственного институционального развития. Это открыто признается самими представителями третьего сектора. Но новая политическая реальность объективно ускорит процесс трансформации НПО. Некоторые НПО исчезнут, не выдержав новых условий работы, или не сумев адаптироваться к новой реальности. Часть первого поколения НПО сумеет постепенно трансформироваться. Некоторые НПО станут чисто сервисными профессиональными организациями, а другие будут эволюционировать в сторону массовости, становясь членскими организациями или формируясь в социальные движения и группы интересов.
В настоящее время в секторе есть НПО, которые предоставляют услуги по разработке политики, повышению потенциала государственных и муниципальных органов, коммерческих и некоммерческих организаций. Волонтерское движение, которое возникло во время пандемии, а также активное в 2019-2020 гг. движение «Реакция» свидетельствуют о потенциале массовых движений. Определённую трансформацию, вероятно, переживут и правозащитные НПО, которые будут вынуждены объединяться в более крупные коалиции или трансформироваться в специализированные сервисные группы.
Уменьшение финансирования со стороны западных доноров будет вынуждать НПО переходить на смешанные формы финансирования, но и услуги таких НПО государству или группам населения перестанут быть бесплатными. Можно предположить также, что из-за ограничительных законов в Кыргызстане станет труднее работать организациям и программам, имеющим региональный характер, например, по Центральной Азии, а также иностранным НКО.
Тенденции в развитии гражданского общества будут определяться не только трансформацией НПО, но другими процессами общественного развития. Очевидно, будут развиваться новые поколения и типы организаций гражданского общества. В настоящее время можно наблюдать появление множества различных интересных групп, например, среди молодежи. Это разные новые экологические, феминистские, просвещенческие, творческие, арт-группы, и юридические сообщества. Молодое поколение гражданских активистов более мобильное, технологичное, и более креативное. Нужно ожидать развития самых разнообразных групп интересов, ассоциаций гражданской активности.
Влияние религии в Кыргызстане растет, и соответственно, появятся и множество религиозных организаций или светских организаций, основанных на религиозных или традиционных ценностях. Такие организации будут заниматься защитой интересов своих сообществ или членов своей группы интересов. Не исключены усиление и диверсификация групп националистического характера. Более активными становятся группы, придерживающиеся левацких идеологий. Возможно, наступит и эра новых, реальных профсоюзов, защищающих права трудящихся в разных отраслях, которые придут на смену ныне существующим профсоюзам, являющимися реликтом советской системы.
Представляется, что гражданское общество в Кыргызстане будет приобретать более массовый, диверсифицированный и более аутентичный характер. Сократится зависимость от западных доноров, произойдёт диверсификация доноров, появятся местные движения и организации, финансируемые из собственных средств, и новое поколение гражданских лидеров и активистов.
Эти процессы отчасти являются отражением фрагментации общества в Кыргызстане. С другой стороны, это результат эволюции гражданского общества и в значительной мере – результат изменений социальной структуры обществ. Другими словами, гражданское общество в Кыргызстане будет, но оно будет уже другим.
Правила комментирования
comments powered by Disqus