На днях в СМИ был опубликован резонансный комментарий профессора Университета мировой экономики и дипломатии Нишонбая Сирожиддинова, который заявил, что вступление Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) негативно скажется на экономике. При этом интересно, что эксперт сделал достаточно громкие заявления, не подкрепив их обоснованными расчетами и анализами.
Мы поговорили с экономистом Ферузбеком Давлетовым о том, насколько справедливы высказывания о вреде ЕАЭС для экономики Узбекистана.
– В начале Сирожиддинов говорит о высоком импортном протекционизме в Узбекистане. При этом отмечается, что в случае вступления Узбекистан будет вынужден снизить ставки импортных таможенных пошлин до уровня единого таможенного тарифа (ЕТТ) в ЕАЭС. Узбекистану действительно нужно будет снижать уровень импортных таможенных пошлин, только не в два раза, как говорит эксперт, а в среднем с 8% до 6,4%. Здесь кстати будет сказать, что в 2019 году в Узбекистане действовал и вовсе более низкий уровень импортных таможенных пошлин, чем в ЕАЭС – на уровне 5,6%. Тогда же, импорт готовых изделий за год увеличился в два раза.
Таможенные ставки понизятся или повысятся?
С одной стороны, эксперт говорит о положительных аспектах такого снижения, аргументируя это тем, что станет более доступным импортное сырье, что скажется на стоимости конечной продукции и повышении конкурентоспособности. Все это так с небольшой поправкой – сегодня в Узбекистане большая часть не производимого в республике сырья и так не облагается таможенными пошлинами.
По товарной номенклатуре нулевых ставок импортных таможенных пошлин сегодня в Узбекистане гораздо больше, чем в ЕАЭС – порядка 4,5 тыс. против около 2 тыс. соответственно. Это почти 40% от всего количества товаров, тогда как в ЕАЭС – 16%. Высокими таможенными пошлинами у нас в основном облагается готовая продукция для защиты внутреннего рынка.
Так что здесь скорее нужно говорить о том, что при принятии единого таможенного тарифа цены на сырье в Узбекистане повысятся для отдельных отраслей экономики в силу принятия более высоких импортных таможенных пошлин, действующих в ЕАЭС. К примеру, с 2020 г. средняя ставка импортных таможенных пошлин в Узбекистане на сырьевые товары текстильной отрасли составляла порядка 1,5%, тогда как в ЕАЭС – 5%.
То есть, при принятии ЕТТ, узбекские производители получают повышение импортных таможенных пошлин на сырьевые товары и более дешевую готовую продукцию на внутреннем рынке. Так что, здесь впору говорит о том, что конкурентоспособность понизится. Однако, что было не отмечено в комментарии, но затрагивается в докладе "Вступление Узбекистана в Евразийский экономический союз: преимущества и риски" одним из авторов которого является Н.Сирожиддинов, это сокращение нетарифных барьеров и серьезное снижение транспортных и транзитных издержек, что действительно положительным образом скажется на конкурентоспособности отечественной продукции на внешних рынках.
Кратко- и долгосрочная перспективы
Далее эксперт говорит о необходимости подхода к анализу последствий для экономики Узбекистана от вступления с двух точек зрения – влияния в краткосрочной и долгосрочной перспективе, в рамках 10-15 лет.
При этом, по его мнению, сейчас анализируются только краткосрочные эффекты. Честно говоря, это вызывает удивление, так как Сирожиддинов должен быть знаком с уже проведенными исследованиями различных аналитических центров по влиянию на экономику вступления Узбекистана в ЕАЭС. Здесь хотелось бы отметить, что в большинстве таких исследований, в частности ЦЭИР, Института Гайдара, Berlin Economics, АБР, используют математические и эконометрические модели, оценивающие как раз средне- и долгосрочные эффекты на экономику, в периоде 5-10 лет.
Оценка последствий в краткосрочной перспективе, выглядящая как вывод, в виде "цена на определенные продукты вырастет, а на определенные продукты снизится" выглядит по меньшей мере странно. В большинстве проведенных на сегодняшний день исследованиях о влиянии вступления Узбекистана в ЕАЭС давалась вполне определенная оценка по воздействию на макропоказатели, с негативными и положительными последствиями в разрезе отраслей экономики.
Более того, как уже отмечалось выше, эксперт является одним из авторов доклада "Вступление Узбекистана в Евразийский экономический союз: преимущества и риски", где в главе о долгосрочных последствиях ставились вопросы о влиянии на трудовых мигрантов, о притоке ПИИ.
Касательно трудовой миграции – большая часть исследований опиралась главным образом на отмену патентов для трудовых мигрантов из Узбекистана в России. К примеру, ЕАБР в своем последнем докладе "Узбекистан и ЕАЭС: перспективы и потенциальные эффекты экономической интеграции" оценил ежегодный положительный эффект для Узбекистана от отмены патентов в 1,5 млрд. долл., что схоже с оценками отечественных экспертных кругов. В том же докладе говорится, что вклад инвестиций из ЕАЭС в прирост ВВП в среднем в год может составить 0,3-0,4 п.п. А ведь это как кратко- так и долгосрочные эффекты.
Возможно, эксперт говоря о долгосрочных последствиях, скорее имел ввиду видение внешнеторговой политики на перспективу. При этом, сам же отмечал, что сегодня точно невозможно предсказать, какой внешнеторговая политика Узбекистана будет через 10-15 лет. Хотя ориентиры этой политики уже давно озвучены – дальнейшая либерализация торговли, вступление в ВТО, изучение интеграции с ЕАЭС. То, есть в данном ракурсе невольно задаешься вопросом об определенной ангажированности данного интервью в конъюнктуре политических событий.
Далее автор говорит о том, что принятие ЕТТ фактически сделает зависимой нашу внешнеторговую политику от интеграционного объединения. Здесь сразу стоит сказать, что любая внешнеторговая интеграция приводит к ограничениям в той или иной степени в самостоятельном управлении и регулировании. То же ВТО, о котором эксперт говорит, связывает уровень таможенных пошлин и не позволяет его повышать. Только снижать. То есть, ВТО ориентирован на достижение полной либерализации внешней торговли стран.
В ЕАЭС, это отмечает и эксперт, страна принимает уровень ставок, без возможности самовольного его изменения в сторону повышения или понижения, что жестче. Однако, эксперт не указывает на тот факт, что ставки единого таможенного тарифа можно изменять в ходе переговорного процесса со всеми участниками стран ЕАЭС.
К тому же, при вступлении можно договариваться и о долгосрочном переходном периоде, в рамках которого ставки таможенных пошлин для отдельных отраслей будут постепенно, в течение долгосрочного периода, будут приводится к единому таможенному тарифу. То есть это не является чем-то фундаментально неизменным, что сам же эксперт и подтверждает, приводя в пример Казахстан, где ввозные таможенные пошлины на 3400 товаров ниже уровня ставок ЕАЭС, в связи с принятыми Астаной обязательствами в рамках ВТО.
При этом, говоря о преимуществах ВТО, эксперт в частности утверждает, что мы будем самостоятельно устанавливать внешнеторговые пошлины, исходя их наших собственных интересов. При этом он сразу же добавляет «по согласованию со странами-членами организации». То есть, не так уж и самостоятельно в итоге будут приняты ставки импортных таможенных пошлин.
На самом деле вступление в ВТО также ведет к ограничению независимости во внешнеторговой политике, в частности в возможностях повышения ставок выше связанного уровня. Здесь стоит оговориться, что об уровне связывания Узбекистан будет договариваться с отдельными странами в рамках переговоров по вступлению в ВТО. И здесь не лишним будет вновь сослаться на слова эксперта, о том, что 4 страны ЕАЭС являются членами ВТО. То есть они также связаны обязательствами в рамках ВТО и, по сути, имеют лишь возможность к снижению уровня ставок таможенных пошлин, то есть либерализации импортного тарифного регулирования.
В поисках "идеальных" отношений
Также вызывает вопросы и утверждение, о том, что "ЕАЭС не предлагает идеальных свободных внешнеторговых отношений как другие региональные интеграционные организации, в частности, Европейский Союз или Экономическое сообщество Юго-Восточной Азии". Хотелось бы уточнить что подразумевается под идеальными свободными внешнеторговыми отношениями? Как уже говорилось выше, межстрановая интеграция накладывает определенные обязательства и берет на себя какую-то часть внешнеторгового регулирования. В том же Европейском Союзе, приводимом в качестве примера, также действует в отношении третьих стран единый таможенный тариф, действующий для всех стран ЕС.
В ходе комментария эксперт в основном говорит о внешнеторговом регулировании, при этом не упоминая, от слова совсем, различных кооперационных механизмов и инструментов, создаваемых в рамках интеграционного объединения. Здесь важно сказать, что цель глубокой межстрановой интеграции не просто снижение торговых барьеров, это можно решать и созданием зон свободной торговли, которая успешно действует для Узбекистана с 2013 г. в рамках СНГ.
В частности, в ЕАЭС уже запущены различные проекты, направленные на усиление кооперации производителей, в участии в которых может быть заинтересован и Узбекистан в силу исторически сложившихся хозяйственных связей со странами, входящими сегодня в ЕАЭС.
Как, отмечал сам эксперт, "наша экономика значительно связана с Россией". Уточним, что Россия – это второй внешнеторговый партнер Узбекистана, на которую приходится 17% внешнеторгового оборота. В России находится более 1,5 млн. трудовых мигрантов из Узбекистана, а их переводы в страну превышают 6 млрд. долл. Причем признаков того, что такое положение в краткосрочной перспективе изменится – не наблюдается. Кроме того, целенаправленно отдалятся от одного из крупнейших рынков, находящихся в ближайшей транспортной доступности, было бы по меньшей мере неразумным.
В данном ракурсе стоит указать на еще один аспект. Эксперт говорит о либерализации внешней торговле как о чем-то, совсем не предполагающим хоть какую-то защиту внутреннего рынка, ставя во главу угла конкуренцию. При этом, хотелось бы отметить, что разумный протекционизм никто не отменял.
Многие страны – члены ВТО в ходе переговорного процесса установили высокий уровень связывания для импортных таможенных пошлин. К примеру, в странах крупнейших производителях одежды уровень связывания находится в диапазоне 11-38%, в Узбекистане средний уровень ставок - 19%. В рамках разумного протекционизма можно рассматривать и импортозамещение, в частности налаживание выпуска продукции, которую ранее страна импортировала, но имеет все возможности и ресурсы производить самостоятельно. В данном аспекте в ЕАЭС также проводится аналогичная политика, принимаются программы импортозамещения для всех стран-участников объединения.
Вопрос о вступлении остается открытым
Как уже отмечалось выше, руководством Узбекистана были озвучены долгосрочные ориентиры во внешнеторговой политике – либерализация, вступление в ВТО, оценка возможностей по интеграции с ЕАЭС и заключения соглашений о свободной и преференциальной торговле с отдельными странами исходя из интересов Узбекистана. В данном ракурсе с Сирожиддиновым можно полностью согласиться в том, что Узбекистан самостоятельно решает вопрос о вступлении в интеграционные объединения и в настоящее время вопрос о вступлении в ЕАЭС остается открытым.
Узбекистан еще не вступает в ЕАЭС, как это может показаться после ознакомления с комментарием. Кроме того, нельзя не согласится и с необходимостью дальнейшего анализа по воздействию вступления Узбекистана в ЕАЭС. Здесь хочется подчеркнуть, что в настоящее время различными аналитическими и мозговыми центрами ведутся исследования по кратко-, средне- и долгосрочным эффектам для экономик как Узбекистана, так и стран ЕАЭС, что является особенно актуальным в условиях проводимого курса на трансформацию структуры экономики и интеграцию в мировую экономику.
Правила комментирования
comments powered by Disqus