Противостояние между Россией и коллективным Западом вокруг Украины принимает затяжной характер. Зона продолжительной геополитической турбулентности в Евразии разрастается. Это ставит перед Москвой новые военно-политические задачи, включая укрепление южного фланга Организации Договора о коллективной безопасности.
Качественный прорыв на этом направлении, с нашей точки зрения, возможен только в одном случае — вступление Ирана в ОДКБ. Многим это представляется оторванной от реальности идеей, но мы позволим не согласиться со скептиками вовлечения шиитской державы в интеграционное объединение с военной составляющей. Исламская Республика пребывает в схожей с Российской Федерацией точке выбора максимально выверенной стратегии отстаивания интересов национальной безопасности. Недавний визит президента ИРИ Ибрагима Раиси в Москву дал надежду на то, что этот выбор две страны готовы сделать в режиме тесного взаимодействия.
Тегеран уже стал членом Шанхайской организации сотрудничества, сделал фактическую заявку на вступление в Евразийский экономический союз. Его планы приобщения к военной компоненте интеграции на евразийском пространстве не так выражены. На данном пути перед иранцами стоит как минимум одна формальная преграда в виде членства в Движении неприсоединения, которое не терпит нахождения в каком-либо военном блоке. Однако этот и другие барьеры вполне преодолимы, была бы на то воля политического руководства.
Ибрагим Раиси вернулся на родину после переговоров с Владимиром Путиным , как отмечают наши собеседники в Тегеране, в отличном настроении. Многое подсказывает, что в Москве удалось зафиксировать, пока только в устной форме, договорëнности о запуске совершенно новых процессов в двусторонних отношениях. Здесь можно выделить военно-политический и экономический вектор наращивания стратегического партнëрства.
Крупных оружейных сделок по закупке иранской стороной передовых боевых платформ (в западной прессе строились соответствующие предположения, к примеру, по многоцелевым истребителям Су-35) в январе подписать пока не удалось. Впрочем, выход на них не за горами. Собственно как и синхронное продвижение Ирана к членству в ОДКБ.
На чëм строится такая уверенность? На элементарной констатации интересов ИРИ и РФ в вышеуказанной точке выбора геополитической перспективы. Вступление Ирана в одну с Россией региональную систему коллективной безопасности сулит Москве следующие выгоды.
Нужен нам берег персидский
На этапе жëсткого отказа НАТО остановить расширение на восток будет продемонстрирована способность ОДКБ к проецированию своей зоны ответственности на южном направлении. За Ираном может последовать Сирия, учитывая активное взаимодействие Москвы и Тегерана в этой арабской республике. У САР нет общей границы с Ираном, однако, как показал опыт той же Армении, «анклавный статус» союзника России не является непреодолимой помехой для его интеграции ни в военно-политическое, ни в экономическое объединение (ЕАЭС).
Выход ОДКБ к Персидскому заливу придаст российско-иранским отношениям совершенно новое стратегическое наполнение. Это не означает что ИРИ позволит РФ военное базирование на собственной территории. Иранцы крайне чувствительны к этому вопросу, в чëм можно было убедиться несколько лет назад, когда самолëты дальней авиации ВКС ненадолго задержались на авиабазе в западной части шиитской державы. В августе 2016 года Москва использовала иранский аэродром «Шахид Ноже» в Хамадане для нанесения ударов по объектам запрещенных в России террористических организаций «Исламское государство» и «Джебхат ан-Нусра». Дальние бомбардировщики Ту-22М3 были переброшены на 3-ю тактическую авиабазу иранских ВВС в 40 км к северо-востоку от города Хамадан. После успешного выполнения задач российская авиация покинула иранский аэродром и вернулась в места постоянного базирования. Официальный представитель Минобороны России Игорь Конашенков заявлял, что дальнейшее использование ВКС авиабазы в Иране будет осуществляться на основе взаимных договорëнностей по борьбе с терроризмом и в зависимости от складывающейся обстановки в Сирии. Тегеран тогда довольно резко отреагировал на появившиеся в российских СМИ сообщения о том, что союзник по Сирии получил от него право базирования в рамках воздушных операций по борьбе с международным терроризмом.
С приходом Раиси на пост президента традиционная для Ирана разнородность мнений относительно военно-политических приоритетов страны и перспектив вступления в соответствующие альянсы заметно утратила былую остроту. Умеренные реформисты во главе с Хасаном Роухани ушли из правительства, Корпус стражей Исламской революции (КСИР) и армия Ирана получили мощную поддержку со стороны нового кабмина в разработке и реализации амбиционных стратегических планов. Безусловно, при самом деятельном участии верховного руководителя и духовного лидера аятоллы Сейида Али Хаменеи, остающегося главной фигурой в иранской иерархии власти, когда речь заходит о составлении и осуществлении таких планов.
Россия получит прямой и фактически ничем не ограниченный выход на оружейный рынок нового члена ОДКБ. Санкции США в случае вступления РФ и ИРИ в плотное военно-техническое партнëрство, безусловно, будут таким ограничителем, но степень его реального влияния представляется сомнительной. Напрашиваются параллели с введëнным ещë при Дональде Трампе и до сих пор действующим в отношении Ирана нефтяным эмбарго. Поставки его чëрного золота на внешние рынки в условиях «тотального» запрета со стороны Вашингтона не обнулились.
Тегеран остро нуждается в обновлении своих ВВС, появлении на его вооружении ударных платформ поколения 4+. В обозримой перспективе приоритетным партнëром в решении данной задачи для него будет Россия, при возможной вспомогательной роли Китая. Приобщение к ОДКБ откроет иранцам оружейный рынок северного соседа с правом закупки продукции военного назначения по внутрироссийским ценам.
Иран в сопоставимой с модернизацией своих вооружëнных сил мере нуждается и в ряде других направлений оборонного сотрудничества с Россией в результате его потенциального вступления в ОДКБ. Это совместные учения на регулярной основе, расширение образовательных программ, набор иранских курсантов в военные академии РФ.
Укрепятся позиции в регионе и единственного закавказского союзника России. Армении после неудачной для неë войны в Карабахе осенью 2020 года требуется мощный геополитический «допинг» для преодоления сильнейшей военно-политической травмы. Иран в составе ОДКБ для Еревана — это южный сосед с качественно другими обязательствами по отношению к нему и другим новым союзникам. Иран после 44-дневной войны в Закавказье очертил свою красную линию в армянском Сюнике, на высоком уровне предупреждая Баку и Анкару, что не допустит перекройки границ в регионе по лекалам азербайджано-турецкого тандема. Статус члена ОДКБ придаст этим заявлениям полноценный военно-политический вид.
Добро пожаловать под ядерный зонтик
Наипервейшая выгода для Ирана от присоединения к ОДКБ — получение фактических гарантий своей безопасности от ядерной державы. Переговоры по рестарту Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) 2015 года, как уверяют в Вашингтоне, вошли в «самую последнюю фазу». Однако, если даже сторонам удастся перезапустить ядерную сделку с параллельным снятием с Тегерана «калечащих» санкций США, рассчитывать на прорыв в американо-иранских отношениях в любом случае не приходиться. Какой бы успешной для Ирана не оказалась развязка по итогам многомесячных дипломатических и экспертных консультаций в австрийской столице, он не добьëтся близкой к 100-процентной гарантии ненападения со стороны геополитических врагов. Израиль задолго дал об этом понять, утверждая, что при любом раскладе не откажется от силового сценария решения «иранского вопроса».
На фоне официальной позиции Тегерана, не желающего обладать ядерным оружием, что закреплено в виде соответствующей фетвы аятоллы Хаменеи*, и безудержной тяги Израиля к силовым сценариям, «ядерный зонтик» со стороны России представляется одним из наиболее эффективных средств недопущения масштабной войны на Ближнем Востоке. Израилю и его партнëрам по негласной анти-иранской коалиции, включая Саудовскую Аравию, придëтся трижды подумать перед тем, как решиться на военную авантюру.
Членство в ОДКБ обещает Тегерану весомые региональные дивиденды и под призмой его каспийской повестки. Три из пяти прибрежных стран будут участниками одной системы коллективной безопасности. Такой военно-политический расклад продвинет иранский приоритет, требующий присутствия в регионе исключительно внутренних сил, недопущение появления здесь НАТО, в том числе в виде разрастания миссий турецких советников и инструкторов. В данной связи можно напомнить о недавнем обострении ирано-азербайджанских отношений, на фоне которого шиитская держава вновь указала на неприемлемость для неë «посторонних элементов» в Каспийском бассейне.
Министерство иностранных дел ИРИ 13 сентября 2021 года обратило внимание на признаки нарушения совместными азербайджано-турецкими учениями в Каспийском море запрета на присутствие военнослужащих неприбрежных стран в регионе. Отвечая на вопрос о прошедших тогда учениях Азербайджана и Турции в акватории Каспия, официальный представитель МИД Саид Хатибзаде заявил, что конвенция «О правовом статусе Каспийского моря» (от 12 августа 2018 года) даëт чёткий ответ на него. Все пять стран Каспийского бассейна (Россия, Иран, Азербайджан, Казахстан, Туркменистан. — Ред.) договорились, что военное присутствие других государств в регионе незаконно, указали в иранском внешнеполитическом ведомстве.
На пути к возможному историческому расширению ОДКБ ни Россия, ни сам Иран не будут избавлены от множества серьëзных барьеров. Взять то же вполне ожидаемое жëсткое противодействие Израиля распространения на Иран положений Устава ОДКБ. Впрочем, и в этом вопросе степень такого давления на РФ не видится критической. Было время, когда израильтяне всеми силами добивались исключения поставки иранцам российских зенитных ракетных комплексов С-300. В итоге в настоящее время они состоят на вооружении не только Ирана, но и Сирии.
Дальнейшее масштабирование ОДКБ на Сирию продвинет интересы Ирана на пути к получению международно-правовых оснований для военного присутствия на сирийской территории с возможностью создания здесь своей постоянной базы. Одновременно можно рассчитывать на сведение к минимуму израильских ударов по САР, которые большей частью нацеливаются на проиранские силы в арабской республике.
Очевидно, что военно-политическое руководство еврейского государства не будет сидеть сложа руки, став сторонним наблюдателем продвижения Ирана к членству в ОДКБ. Тем более, когда премьер-министром Израиля является политическая фигура, в своë время отметившаяся на посту министра обороны доктриной фронтального сдерживания шиитской державы на сирийском направлении. В ноябре 2019 года, когда нынешний израильский премьер занимал должность министра обороны, в СМИ страны появились публикации о «доктрине Беннета» по противодействию Ирану в Сирии. Согласно ей, Израиль должен перейти к «военному разрешению ситуации и предпринять предельно жëсткие действия для того, чтобы иранские силы покинули регион», имеющий важнейшее значение для безопасности еврейского государства.
Бросок ОДКБ в Казахстан
Наши собеседники в Тегеране говорят о большом впечатлении на иранские власти, особенно КСИР и армейский генералитет страны, которое оказала недавняя миротворческая операция ОДКБ в Казахстане. Оперативная переброска сил всех членов блока в крупнейшую республику Центральной Азии навеяла определëнные сравнения с имевшими место в последние годы событиями в Иране. Внутренняя раскачка ситуации в этой стране при самом активном участии внешних сил, будь то провоцирование (остающиеся в силе беспрецедентные по своей жëсткости американские санкции) и направление западными спецслужбами социально-экономического недовольства или нарочито наглые операции по физическому устранению иранских военачальников (убийство 3 января 2020 года генерала Касема Сулеймани), хорошо известна. Иранские власти до последнего времени в целом блестяще справлялись с нейтрализацией подобной подрывной деятельности изнутри. Однако страховка в виде ОДКБ и его потенциала быстрого реагирования на кризисы не будет для Тегерана лишней.
*Духовный лидер Ирана в 2013 году издал фетву (религиозное постановление, основанное на принципах ислама и на прецедентах мусульманской юридической практики) о запрещении ядерного оружия. Официальный Тегеран тогда заявил, что решение аятоллы Хаменеи призвано раз и навсегда поставить точку в дискуссии на тему разработок страной оружия массового уничтожения
