В 2022 году мы становимся свидетелями многочисленных изменений в привычном миропорядке. Запад постепенно утрачивает свои лидерские позиции (не без борьбы), в международных отношениях большую роль играют развивающиеся страны. Привлекательной платформой для таких государств могла бы стать БРИКС, молодая и гибкая структура, занимающаяся широким спектром вопросов глобального управления и не вступающая в конфронтацию с западноцентричными объединениями. О возможностях для БРИКС после ее предполагаемого расширения – в интервью с Дмитрием Сусловым, заместителем директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ. 

– Каковы перспективы расширения БРИКС и какие страны могли бы присоединиться к этой платформе?

– С одной стороны, расширение БРИКС – это вопрос достаточно сложный, потому что для этого требуется консенсус всей пятерки. С другой стороны, это важно и актуально, потому что БРИКС – воплощение многополярности и включает в себя страны, которые разделяют принципы справедливого мироустройства и экономического порядка, мира без гегемона, в котором уважаются суверенитет, многообразие, свобода государств самостоятельно выбирать модель развития. И таких стран гораздо больше пяти членов БРИКС.

В условиях вакуума глобального управления, который мы сегодня наблюдаем, когда «Группа семи» опять превращается в некий аналог западного экономического и военно-политического блока, ориентированного на борьбу с Китаем и Россией, БРИКС призвана стать точкой сборки.

БРИКС может объединить вокруг себя страны, разделяющие ценности справедливого полицентричного мироустройства и способные привнести в организацию реальный материальный вклад.
О каких странах может идти речь: прежде всего, о незападных странах-членах «Группы двадцати» – Индонезии и Турции.

Индонезию можно считать кандидатом номер один по вероятности и близости к вступлению в БРИКС. Это лидер Юго-Восточной Азии, самая крупная и влиятельная страна АСЕАН, самое многонаселенное государство мусульманского мира.

Турция – член НАТО, но это крупная экономика, влиятельная в политическом и геополитическом планах, один из лидеров Ближнего Востока, она проводит самостоятельную внешнюю политику. Поэтому, безусловно, и для БРИКС, и для самой Турции было бы полезно, чтобы она присоединилась к организации.

Еще одним перспективным кандидатом можно назвать Аргентину. Это вторая по величине и значимости страна Южной Америки, и она уже подала заявку на вступление.

Наконец, Иран. Это тоже крайне весомый игрок на Ближнем и Среднем Востоке, продемонстрировавший завидный уровень экономического развития в условиях тотальных санкций. Еще и в изоляции, в которой страна находилась на протяжении последних сорока с лишним лет. 

В этом году Иран вступит в ШОС, так что целесообразно, чтобы в дальнейшем Тегеран рассмотрел и вопрос присоединения к БРИКС. 
Ирану есть, что привнести в организацию, особенно, в плане преодоления и минимизации негативного воздействия западных санкций. Борьба с санкциями – одно из самых приоритетных на сегодняшний день направлений внешней политики БРИКС.

Еще можно назвать Египет – ключевую страну Северной Африки, одного из лидеров на Ближнем Востоке, поддерживающего отношения в виде стратегического партнерства с Россией и Китаем.

Как часто повторяет президент Турции Р.Эрдоган применительно к постоянным членам Совета Безопасности ООН, «мир больше пяти». Но то же самое можно сказать и про БРИКС – число стран, разделяющих ценности этой платформы, больше пяти.

Поэтому расширение БРИКС – чрезвычайно важная инициатива. Еще в 2020 году, когда Россия председательствовала в БРИКС, я состоял в экспертном совете при этой организации и продвигал ее расширение. Отрадно, что Китай во время своего председательства в этом году поставил эту идею в практическую плоскость.

– Каким могло бы быть идейное направление обновленной БРИКС? И будет ли что-то меняться в управлении организации после ее расширения? Ведь сейчас у БРИКС нет каких-либо координирующих органов.

– БРИКС занимается, с одной стороны, укреплением отношений между теми странами, которые в нее входят, с другой стороны – вопросами глобального управления: политическими, экономическими и культурно-гуманитарными. В последнее время все больше усиливается глобальная составляющая деятельности БРИКС.

Но при этом нельзя говорить, что БРИКС – «антисемерка», поскольку эта организация не занимается борьбой с Западом в отличие от «Группы семи», которая официально противопоставляет себя России и Китаю. В этом отношении глобальная роль БРИКС только возрастает.

Что касается возможной институционализации БРИКС. На данный момент это действительно не международная организация в прямом смысле этого слова: у нее нет штаб-квартиры, бюрократического аппарата, устава. БРИКС создавалась как неформальное объединение, и мне кажется, что эту ее черту стоит сохранить и после расширения. 

Отсутствие формализма делает БРИКС гибкой, позволяет ей заниматься теми вопросами, которые на данный момент актуальны для ее участников и для глобального управления. Классические международные организации ограничены своим мандатом.

БРИКС – структура с бесконечным мандатом, которая может заниматься любыми вопросами, о которых договорятся страны-члены. Это стимулирует поиск компромиссов, консенсусов и гибкого взаимодействия. Кроме того, это позволяет браться за решение огромного числа вопросов. Именно гибкость привела к тому, что в рамках БРИКС количество треков, по которым ведется взаимодействие, и совместных проектов, осуществляемых под эгидой этой организации, впечатляет.

А вот под патронажем БРИКС уже могут создаваться международные организации, например, Новый банк развития (созданный как некий аналог МВФ) – у которого есть свой устав, штаб-квартира, уставной капитал.

Гибкость БРИКС, в частности, позволяет этому объединению расширяться. 

Например, если бы в уставе тогда еще БРИК было прописано, что БРИК – объединение крупнейших экономик развивающихся стран, ЮАР никогда не смогла бы к нему присоединиться, поскольку ее экономика на порядок уступает другим членам организации.

– Какими могут быть устремления обновленной БРИКС на международной арене? И какой реакции стоит ожидать от стран Запада?

– БРИКС будет продвигать справедливое, полицентричное мироустройство в экономическом и политическом плане, где отношения между державами основываются на принципах равноправия. 

Также БРИКС выступает за более справедливый экономический порядок, где гораздо большим весом должны обладать развивающиеся страны. На данный момент классические организации глобального управления (тот же МВФ) остаются сугубо западноцентричными.

БРИКС выступает против использования экономических инструментов для геополитической борьбы в угоду Западу, против односторонних санкций.

Сейчас, например, не все страны объединения однозначно поддерживают Россию в украинском конфликте, занимая, скорее, нейтральную позицию. Однако все страны организации категорически осуждают антироссийские санкции как инструмент Запада, который эксплуатирует роль доллара в мировой финансовой системе.

БРИКС также продвигает создание многополярной финансовой системы, в которой решения не будут приниматься одним государством. И объединение движется в этом направлении: Центробанк Индии, например, уже объявил о переходе внешнеторговых расчетов на рупии. БРИКС также выступает против интервенций и нарушения международного права.

Запад смотрит на объединение с ревностью, видя в нем именно антизападную структуру – что не соответствует действительности. 

Но это черта, свойственная Западу, привыкшему за последние столетия доминировать в мировой политике и экономике, – видеть во всех, кто не с ними, потенциальных неприятелей. Это особенно касается США: любое объединение, которое формируется без участия и одобрения Вашингтона, автоматически воспринимается как антиамериканское. 

Тем более, в БРИКС входят две страны, в которых США видит противников – Россия и Китай. Но в объединении также участвуют Индия, Бразилия и ЮАР, которые укрепляют партнерство с Западом – поэтому и опасения беспочвенны. 

Более того, ни Россия, ни Китай не стремятся «оторвать» другие страны от их западных партнеров. БРИКС продолжает позиционировать себя как объединение, стоящее над геополитической конфронтацией, становясь все более привлекательной для развивающихся стран, которые тоже не приветствуют раздел мира на конфликтующие блоки.

Кроме того, ни одна из стран БРИКС не состоит в военном союзе с другим членом этого объединения, в отличие от «Группы семи», где все – союзники США. 

Более того, между некоторыми членами БРИКС сохраняются геополитические противоречия, что не мешает им продвигать одинаковые принципы.

– Каким могло бы быть место России в новой БРИКС? Не потеряется ли она среди других членов?

– Россия занимает исключительно важное место в БРИКС, выполняя роль связки для некоторых членов объединения – например, Китая и Индии.

Москву можно назвать идеологом БРИКС, поскольку именно она формулирует принципы, которые продвигает организация. 

Россия обладает более богатой стратегической культурой, чем другие страны объединения, в силу ее истории. РФ поддерживает стратегическое партнерство со всеми членами БРИКС. Россия еще и остается ядерной державой и шестой экономикой мира.
Без России в принципе сложно представить себе будущее БРИКС, потому что связок между ее членами сразу стало бы гораздо меньше. 

Также Россия – стратегический партнер тех стран, которые могут претендовать на вступление в БРИКС. Поэтому РФ среди других членов объединения в любом случае не затеряется, но и возможность перерождения БРИКС в некую гегемонистскую структуру нереальна, как раз благодаря вступлению новых членов – что делает БРИКС в этом смысле крайне привлекательной.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram