В первых числах января правительство «Исламского Эмирата Афганистан» и китайская нефтегазовая компания Xinjiang Central Asia Petroleum and Gas Co (CAPEIC) подписали в Кабуле 25-летний контракт на добычу нефти на севере страны. Предполагается, что перерабатываться она будет на нефтеперерабатывающем заводе в районе Мазари-Шарифа (административный центр провинции Балх, крупнейший город на севре Афганистана), проект которого разработан в КНР. Афганистан будет первоначально располагать в этом комплексном проекте 20-процентной долей с её постепенным увеличением к 2029 году до 75%.

Министр горнодобывающей промышленности и нефти «ИЭА» Шахабуддин Делавар пояснил, что площадь нефтеразработок составит 4500 кв. км в пяти районах трёх северных провинций Сары-Пуль, Джаузджан и Фарьяб. Промышленные запасы нефти на этой площади оцениваются в 87-89 млн. баррелей сырой нефти. Согласно условиям контракта, китайская компания должна инвестировать 150 млн. долл. в первый год, а за следующие 3 года объём инвестиций достигнет 540-560 млн. долларов. По словам представителя министерства горнодобывающей промышленности и нефти Омида Хуррама, талибы будут получать 15% роялти, а ежедневная добыча нефти начнется с 1000 тонн и постепенно увеличится до 20 000 тонн.  Проект, реализация проекта должна стартовать уже весной этого года, «укрепит экономику Афганистана и повысит уровень его нефтяной независимости», заявил на церемонии подписания контракта вице-премьер «ИЭА» по экономическим вопросам мулла Абдула Гани Барадар.

Заметим, что это первый крупный контракт по зарубежным капиталовложениям в Афганистан, подписанный запрещённым в России «Талибаном». Китайские компании, при очевидной поддержке правительства, успешно обосновывается в экономике современного Афганистана «охватывая», таким образом, с юга постсоветскую Центральную Азию, политические и экономические связи которой с КНР также весьма активно развиваются.

Ещё в конце октября 2022 г. тот же Барадар заявил китайскому послу Ван Ю о готовности Кабула включиться в программу «Один пояс – Один путь». Тогда же стороны, по официальным сообщениям, обсудили свыше десяти совместных экономических проектов в Афганистане, хотя о конкретике по этим проектам не сообщалось. Однако заявление Барадара по завершении переговоров с послом КНР вполне примечательно: «…Китай и Афганистан связывают исторические отношения. Исламский эмират Афганистан хочет продолжать развивать эти отношения, он заинтересован в китайских капиталовложениях». В ответ Ван Ю заявил о «намерении Китая приступить к практической работе по проектам, которые были начаты Китаем, а также по другим крупным проектам, которые финансировались Всемирным банком или Азиатским банком развития, но остались незавершёнными».

По ряду данных речь идет, в том числе, об участии КНР:

– в создании в западных и центральных районах Афганистана ирригационной сети в бассейнах рек Инд (Пакистан), Гилменд (Афганистан), Мургаб / Теджен (Туркменистан);

– в строительстве трансафганской железной дороги (Герат – Кандагар – Кабул – Джелалабад) с выходами на приграничные районы Пакистана (Кветта), Узбекистана (Термез) и Ирана (Мешхед);

– в «доведении до ума» афгано-пакистано-индийского сектора газопровода из Туркменистана (многострадальный проект TAPI);

– в строительстве двух крупных спроектированных водохранилищах на ирано-афганской границе.

Возвращаясь же к месторождениям нефти на севере Афганистана, можно напомнить, что примерно 60 млн. тонн было разведано между Гератом и Мазари-Шарифом ещё советскими геологами во второй половине 1960-х – начале 1970-х годах. Тогда же афганская сторона предложила разработать комплексный проект – добычи там нефти, совместного НПЗ вблизи Герата или Мазари-Шарифа с нефтепродуктопроводами в столичный и южный регионы Афганистана. Вопрос обсуждался в ходе последнего (7-го по счёту) визита афганского короля Мохаммеда Захир-Шаха в СССР в апреле 1973 года. Однако в Москве в конечном итоге сочли такой проект крупно-затратным, убеждая афганских партнёров в целесообразности сохранения импорта советских нефтепродуктов, поставлявшихся по низким ценам и частично по бартеру. Тогда же в Москве был предложен проект нефтепродуктопровода из Туркменской ССР через Кушку в Герат, в перспективе – из Герата к Кабулу и Кандагару.

Афганцы подтвердили выгодность для них советских поставок, но отметили и востребованность собственной нефтедобычи / переработки. Переговоры по этому вопросу было решено продолжить. В 1973 г., в канун антимонархического переворота в Афганистане, Захир-Шах договорился с шахиншахом Ирана Мохаммедом Реза Пехлеви по проекту НПЗ в сопредельном с Ираном Герате. В свою очередь, Тегеран согласился предоставить до 80 % объёма финансирования на льготных условиях по реализации этого проекта, включавшего иранские вложения и в северо-афганскую нефтедобычу. Но переворот в Кабуле в июле 1973 г. прервал реализацию этого совместного проекта, начатого несколькими месяцами ранее.

Пришедший на смену Захир-Шаха режим Мухаммеда Дауда возобновил переговоры с СССР относительно вышеупомянутых НПЗ и нефтепродуктопроводов, однако советская сторона продолжала придерживаться прежней позиции «в пользу» поставок нефтепродуктов. В дальнейшем в Москве и Кабуле не возвращались к вопросам нефтедобычи / переработки в Афганистане.

Китайская же реанимация данного проекта проистекает тоже из 1973 г., когда Пекин поддержала участие в нём Ирана и выразила готовность помочь сооружению ряда объектов энергетической отрасли на севере Афганистана. Кроме того, режим Дауда пригласил в 1975-м китайских специалистов для доработки проекта, что стало одной из причин охлаждения отношений между Москвой и Кабулом.

В дальнейшем, растянувшаяся на несколько десятилетий афганская смута привела к консервации проекта – но, как видим, не навсегда.По мнению западных наблюдателей, заключив контракт на разработку месторождения нефти, Китай может рассчитывать и на привилегированное положение при объявлении торгов на добычу газа в этом же районе, и уже якобы ведёт переговоры с талибами по месторождениям меди и лития стоимостью оценивается более чем в 1 трлн. долл. Вероятно, на очереди и редкоземельные металлы (кобальт, бокситы, ртуть, уран и хром), запасы которых надо ещё доразведать.

Средне- и долгосрочные цели китайцев очевидны – контроль за ресурсами региона. В свою очередь, талибы пытаются хотя бы как-то реанимировать отдельные отрасли экономики, для чего лихорадочно ищут инвестиции. Нынешние кабульские власти остро нуждаются в хотя бы частичной международной легитимации, элементом которого могут стать экономические контракты.

Содействуя экономической стабилизации Афганистана, Пекин содействует и военно-политической стабилизации на севере страны, что крайне важно и для республик Центральной Азии и для России. Оставаясь «горячей зоной», наводнённая американской агентурой страна до сих пор является источником региональной напряжённости. Поэтому можно уверенно предположить, «большая игра» в регионе с явной диверсионно-террористической составляющей, в том числе вокруг китайских ресурсных и коммуникационных проектов, войдёт в новый этап.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram