Нейтральный статус Туркменистана может стать одним из преимуществ Ашхабада в переговорах с потенциальными партнерами. Президенту Сердару Бердымухамедову нужны инвесторы под новые энергетические и транспортные проекты. А администрация Джо Байдена ищет новые варианты присутствия США в Центральной Азии. О рисках внешней политики Ашхабада в интервью Ia-centr.ru рассказала заведующая сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН Дина Малышева.

— Нейтральный статус Туркменистана отчасти помогает стране защититься от традиционных угроз безопасности. Однако в Центральной Азии остры нетрадиционные угрозы — терроризм и экстремизм, последствия изменений климата, наркотрафик, нелегальная торговля оружием и пр. Как Ашхабад справляется с этими вызовами?

— С рядом перечисленных угроз — экология, климатические изменения, наркотрафик и, возможно, нелегальный транзит товаров и оружия — Туркменистан сталкивается не меньше, чем другие центральноазиатские государства. Если судить по сведениям из зарубежных СМИ, в Туркменистане также есть серьезные социальные проблемы, в частности продовольственная. Неизвестно также, удалось ли республике справиться с вызовом коронавируса, поскольку информация об этом была строго засекречена. Власти, не допустившие в страну международные организации, действующие в сфере здравоохранения, вообще отрицали наличие такой пандемии.

Вызовы безопасности со стороны сопредельного Афганистана тоже никуда не исчезли. Но в отличие от Таджикистана, для которого обосновавшиеся на афганской территории радикальные исламистские группировки представляют реальную угрозу, Туркменистану, как и в 1990-е годы, удалось «навести мосты» с режимом в Кабуле.

Ашхабад добился этого, предложив нынешним афганским властям заманчивые проекты — например, газопровода ТАПИ, пусть его фактическая реализация и остаётся под вопросом. 
Таким образом, Туркменистан смог обезопасить себя от части традиционных и нетрадиционных угроз не столько благодаря нейтральному статусу, который сам по себе не гарантирует защиты от угроз, сколько потому, что туркменская «формула власти» с ее жесткой вертикалью позволяет эффективно сдерживать внешние влияния, следить за состоянием информационной безопасности, держать под контролем все политические процессы в стране.

— В 2020 году Ашхабад реформировал структуру силового блока: в составе правительства учредили новую должность вице-премьера по вопросам безопасности. Что изменилось за три года? Повлияла ли на конфигурацию в силовом блоке конституционная реформа?

— Объективная и достоверная информация о происходящем в силовых структурах Туркменистана находится в дефиците.

Однако по косвенным признакам — безболезненному транзиту власти и способности нынешнего Ашхабада поддерживать стабильность и внутриполитический баланс — можно предположить, что конституционная реформа была успешной.
В пользу этого говорят и выглядящие безоговорочно лояльными отношения «силовиков» с политическим руководством Туркменистана.

— Одновременно с этим Туркменистан начал активнее контактировать с партнёрами по борьбе с терроризмом, в том числе с США. Каковы перспективы сотрудничества Ашхабада и Вашингтона после бегства США из Афганистана в 2021 году?​​​​​​​

— Туркменистан издавна привлекал внимание США. Это связано с его выгодным географическим положением: страна граничит с Афганистаном и Ираном и располагает прямым выходом к Каспийскому морю. Привлекательности прибавляют огромные запасы газа — свыше 59 трлн м3, и нейтральный статус. В период оккупации Афганистана США безуспешно пытались получить согласие Ашхабада на эксплуатацию его военного объекта в Мары, где в свое время располагалась советская авиабаза.

Сейчас приоритетные партнёры США в Центральной Азии, где Вашингтон заметно активизировался после ухода из Афганистана и с началом российской СВО на Украине, — Казахстан и Узбекистан.

Туркменистан рассматривается американской администрацией и Пентагоном как запасной, но и весьма интересный объект: он формально считается нейтральным и не состоит в пророссийских и прокитайских военно-политических или же экономических структурах.

Дело в том, что США давно планируют внедриться в зону Каспия. После того как Россия стала запускать оттуда ракеты морского базирования по целям в Сирии и на Украине, эта задача стала для американских военных особенно актуальной. В Вашингтоне рассчитывают осуществить эти планы не только через Казахстан, но и через Туркменистан.

Мотивация Ашхабада активизировать контакты с США сводится в основном к двум позициям. Во-первых, Туркменистан надеется на поддержку США при реализации своих стратегических проектов, обходящих Россию, — в частности, планируемого Транскаспийского газопровода, по которому страна намерена транспортировать свои углеводороды в Европу, а также трансафганского газопровода ТАПИ. Намерен Туркменистан подключиться и к спонсируемому Западом Транскаспийскому международному транспортному маршруту («Срединный коридор». — Прим. Ia-centr.ru), где роль первой скрипки старается в настоящее время играть Казахстан.

Во-вторых, Туркменистан, вооруженные силы которого нуждаются в модернизации, надеется получить помощь и необходимые объемы финансирования от США, чтобы успешно противостоять потенциальным региональным угрозам.

Ашхабад также пытается заручиться американской поддержкой для решения периодически возникающих внутриполитических проблем, полагая, что оптимальный способ для этого — диверсификация международных связей. Вопрос, однако, в том, какую цену могут затребовать США за свое донорство и не приведут ли в дальнейшем контакты с США по линии военных и прочих ведомств к установлению контроля Вашингтона над нейтральным, но остающимся слабым Туркменистаном.

— Одной из тем нескольких последних встреч представителей Туркменистана с США была энергетическая безопасность. Что США могут предложить Туркменистану?

— Сейчас один из приоритетов политики Вашингтона на постсоветском пространстве — сформировать транспортные и энергетические магистрали, которые идут в обход российской территории.

По этой причине американская администрация содействует Туркменистану в запуске таких проектов по поставкам энергоресурсов в Европу и на мировые рынки. Среди них — строящийся газопровод ТАПИ и линия электропередачи ТАП (Туркменистан — Афганистан — Пакистан). Сейчас Туркменистан ведёт переговоры с США о финансировании разработок по предотвращению утечек газа из своей устаревшей инфраструктуры.

При этом Вашингтон поощряет Туркменистан как формально нейтральное государство продвигаться в ряды лидеров борьбы с изменением климата. Это значимо для администрации действующего президента США Джо Байдена: климатическая повестка занимает в её политике одно из ведущих мест.

В этой связи примечательно, что вдохновленный поддержкой США Сердар Бердымухамедов инициировал на 78-й сессии Генассамблеи ООН учреждение под эгидой ООН «Регионального центра по технологиям, связанным с изменением климата в Центральной Азии». Наконец, США обещают поддержать усилия Туркменистана, направленные на вступление во Всемирную торговую организацию.

— Как власти Туркменистана могут воспринимать заверения США о налаживании сотрудничества в сфере безопасности после того, как американские войска покинули Афганистан?

— Решение уйти из Афганистана было принято Вашингтоном задолго до 2021 года. Оно было обусловлено тем, что, во-первых, США сочли большую часть задач по борьбе с международным терроризмом решённой. А во-вторых, содержание американского военного контингента в Афганистане стало слишком дорогостоящим и больше не приносило Вашингтону выгод.

Усилия администрации Байдена по налаживанию контактов со странами Центральной Азии после ухода американцев из Афганистана обусловлены несколькими факторами:

— стремлением контролировать ситуацию в Афганистане, чтобы он вновь не превратился в прибежище международного терроризма;

— попытками сдерживать экспансию Китая в Центральную Азию и шире — в Азиатско-Тихоокеанский регион;

— задачей вытеснить Россию из Центрально-Азиатского региона;

— желанием при благоприятном стечении обстоятельств расширить участие американских компаний в освоении природных богатств региона.

Власти Туркменистана стараются дистанцироваться от политической повестки в своих контактах с США и не планируют — по крайней мере, в ближайшей перспективе — впускать на территорию своей страны американских военных.
Тем не менее Ашхабад питает надежды на приток американских инвестиций, которые нужны для преодоления экономических дисбалансов и поддержания социальной стабильности. 

Однако, как показывает поведение США в других странах и регионах, Вашингтон не оставляет местным властям возможности лавировать, требуя выбирать позицию — «либо с нами, либо против нас». Туркменистану, если он твердо намерен вписаться в число американских партнеров, рано или поздно придется отказаться от многовекторности в пользу внешнеполитической ориентации исключительно на США.

— Помимо американцев, Ашхабад в 2023 году активно контактировал с представителями Великобритании и ЕС.  Что эти контакты дают Туркменистану?

— Идя на контакты с Великобританией и ЕС, Туркменистан надеется получить от них те же дивиденды, что и от США, Китая, России, Турции, других региональных и глобальных акторов — инвестиции, помощь развитию, модернизация энергетической отрасли, противостояние природным катаклизмам, решение продовольственной проблемы и др.

Заинтересованность Туркменистана во взаимодействии с европейскими структурами по проблеме Афганистана обусловлена тем, что в этой стране — при условии преодоления там политической нестабильности — открываются возможности для реализации инициируемых Туркменистаном энергетических и транспортных проектов.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram