Ашхабад в фокусе мировой политики

На днях президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов утвердил закон, в соответствии с которым с 1 июля 2015 г. населению страны разрешено проводить мирные собрания, митинги, пикеты и демонстрации, а также уличные шествия. В потоке международной информации эта новость, скорее всего, так и осталась бы событием исключительно внутриполитической жизни Туркменистана и не вызвала бы никакой реакции со стороны зарубежных наблюдателей. Между тем откликов на это сообщение достаточно много. Одни считают, что принятие этого закона поможет поднять имидж страны, которая рассчитывает на развитие нефтегазового сотрудничества с Евросоюзом и США. Ведь до настоящего времени европарламентарии блокировали любые возможные сделки с Ашхабадом, ссылаясь на нарушения прав человека и отсутствие демократии в этой стране. Попутно заметим, что аналитики Международной кризисной группы, собирающей информацию в пользу западных государств в различных «горячих точках» мира — в своем последнем докладе о радикализации населения региона дают правительствам стран Средней Азии странные рекомендации: расширить «религиозные свободы», либерализовать антиэкстремистское законодательство, снизить уголовные сроки членам бандформирований.

По мнению других наблюдателей, появление закона свидетельствует о стремлении правительства страны найти в своих гражданах силу, которая могла бы быть использована для укрепления суверенитета государства в сложной внешнеполитической ситуации. Свобода собраний и митингов призвана предохранить страну от аннексий и прочих внешнеполитических посягательств.

Существует и третье мнение: «Население Туркменистана в большинстве своем необразованно, маргинально, поэтому угроза радикализации общества остается высокой и оперативно справиться с ней без участия силовых структур и международной помощи вряд ли возможно». В этой связи отмечается, что разрешение на митинги — инициатива Комитета национальной безопасности (КНБ) Туркменистана, который в условиях закрытости страны, наличия в ней недовольных, готовых в случае еще большего нажима властей уйти в подполье, будет выявлять на митингах недовольных, ставить их на учет, а то и арестовывать тех, кто собирается выехать в Сирию и Ирак для вступления в ряды «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ). Кстати говоря, по данным британского Международного института стратегических исследований, на территории Ирака и Сирии уже находятся 360 граждан Туркменистана.

Чтобы не быть заподозренным в антитуркменских настояниях, хотелось бы попутно отметить важность фактора цивилизационного взаимодействия. Речь идет о взаимодействии культур народов бывшего СССР, которое благотворно сказалось на развитии каждого этноса, его населяющего, в том числе и туркменского. В результате такого взаимодействия и родилось «евразийство» — уникальный органический сплав русской культурной традиции и национальной туркменской ментальности.

Присоединяясь к представителям «гадательной» аналитики, хотелось бы представить другое видение последних событий в Туркменистане и вокруг него. Ситуация там действительно ухудшается. Почему? Спросит пытливый читатель. Ответ на этот вопрос лежит в понимании геополитической роли этого региона. На его разрыв направлены усилия многих глобальных и региональных игроков, стремящихся основательно закрепиться в среднеазиатском регионе, выдавив оттуда Россию. Серьезную опасность представляют и силы международного терроризма. Не будем забывать, как бывший предводитель талибов в Афганистане мулла Омар, захватив Кабул, обещал в дальнейшем войти в «священные города мусульман» Бухару, Ходжент и Самарканд, а затем и в Казахстане с Россией утвердить зеленое знамя ислама.

Все эти угрозы вполне реальны и сегодня. Уже видно, что движение может похвастать военными успехами. А такие авторитарные режимы, какие существуют в странах Средней Азии, — фактически, плоды, которые могут упасть в заботливо подставленные руки. Надо только создать для этого предпосылки. А они, как мы знаем, уже созданы. Во-первых, «Исламское государство» проникло в Афганистан, и ведет себя очень активно, в том числе на афгано-туркменской границе, а это ни много ни мало -745 км. Об их активности, в частности, говорит тот факт, что сенью 2014 года в пакистанском Пешаваре появились листовки на языках дари и урду, прославляющие операции ИГИЛ в Ираке, и призывающие принести клятву на верность «халифу» аль-Багдади. Три недели спустя после появления этих листовок в афганской провинции Газни в отряде талибов была замечена группа боевиков под черным флагом «Исламского государства», которые «зачистили» несколько деревень, обезглавили около 100 членов семей афганских полицейских и сожгли порядка 60 домов. По информации губернатора граничащей с Таджикистаном афганской провинции Кундуз Мухаммада Умара Сафи, около 70 членов ИГИЛ замечены в ряде уездов. С приходом весны их боевики активизировались не только в центральных и восточных афганских провинциях Бадахшан, Тахар, Баглан, но и в западных — Фарьяб, Багдис, Джаузджан, которые граничат с Туркменистаном. Помимо талибов, присягу на верность ИГИЛ принесла пакистанская группировка «Техреки талибан», а также «Исламское движение Узбекистана». Для них Туркменистан, имеющий плохо охраняемую границу с Афганистаном, представляет собой лакомый кусочек.

Самостоятельно противостоять угрозе радикальных исламистских группировок Туркменистан вряд ли сможет. Его армия неспособна противостоять уже получившим в боях опыт боевикам. В строго придерживающемся политики нейтралитета Туркменистане нет соответствующего военного потенциала и необходимой для войны консолидации нации. Поэтому он будет просить о помощи всех, кого возможно, в первую очередь у России, которая близка Ашхабаду как территориально, так и ментально, много десятилетий они прожили вместе в одной стране — СССР. Поэтому РФ будет помогать, хотя бы для того, чтобы между ней и ИГИЛ остался определённый буфер, и чтобы война не перекинулась уже на российскую территорию.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram