Общество интересует, что собой представляет эта обособленная группа и чего от нее ждать
После терактов в Актюбинске (Актобе) и Алма-Ате (Алматы) в Казахстане сохраняется «желтый» уровень террористической опасности. Растет и настороженный интерес к приверженцам нетрадиционных религиозных течений, с которыми власти прямо или косвенно связали зачинщиков перестрелок в двух городах.
Теракты — салафитский след?
В ходе перестрелок 5 июня в Актюбинске погибли трое из числа военных и мирных жителей, еще трое нападавших были убиты, ранения получили более двадцати человек. Президент страны Нурсултан Назарбаев назвал трагедию терактом, ее зачинщиков — «приверженцами радикальных псевдорелигиозных течений», которые получали «инструкции из-за рубежа».
Произошедшее пытались осмыслить и эксперты.
«Последняя атака в Актюбинске показывает, что радикальные салафиты, если это, конечно, были они, могут пойти на крайние меры ради своей идеи. И они видят государство своим главным противником. В связи с этим возникает вопрос, что делать государству в этой непростой ситуации», — писал сразу после теракта директор Института мировой экономики и политики (ИМЭП) Султан Акимбеков.
Жертвами теракта 18 июля в Алма-Ате стали 9 человек. Глава государства и это событие отнес к разряду терактов, однако радикалов больше не упоминал. Позже появились версии о криминале. Тем не менее про единственного задержанного, обвиненного в перестрелках Руслана Кулекбаева председатель Комитета национальной безопасности сообщил, что тот «в колонии сошелся с салафитами».
После алма-атинских событий власть «должна дать жесткий или жестокий ответ», заявил корреспонденту ИА REGNUM казахстанский политолог Марат Шибутов.
«Если террорист у нас — это салафит, ранее судимый и торгующий на рынке телефонами или безработный, то надо с такими и бороться», — высказался эксперт.
Власть для ответа выбрала законотворчество: законы решили ужесточить в сфере противодействия терроризму и экстремизму, обороту, хранению и продаже оружия, в частности решили усилить контроль над рынком аренды жилья, унифицировать религиозные обряды и контролировать паломничество.
Что в итоге нужно делать с салафитами, осталось непонятным. В отсутствие официальных комментариев общество задумывается на эту тему самостоятельно — с помощью журналистов и экспертов.
«Салафитская» окраина и тюремные корни
Портал «Радиоточка» сегодня, 17 августа, разместил репортаж о жизни казахского аула Айтей в 30 км от Алма-Аты, где последние пять лет местные уроженцы и приезжие «салафиты» (закавычено автором репортажа — ИА REGNUM ) живут обособленно.
«Салафитами этих людей мы называем условно, прекрасно понимая, что не все из них таковыми являются. Но так сложилось, что именно этот термин «салафиты» в Казахстане отождествляется с нетрадиционными течениями в исламе. Один из их признаков — крайняя степень неприязни и агрессии по отношению к окружающему миру. Очевидно, что в ответ они получают аналогичное отношение к себе. Отметим лишь, что раскол происходит внутри казахов», — объясняет кавычки автор репортажа.
В ауле Айтей проживает около 12 тысяч человек. В селе есть своя мечеть, школа, фельдшерский пункт. «Салафитская» окраина у аула образовалась около пяти лет назад — здесь поселились женщины в черных хиджабах и бородатые мужчины. Местные уроженцы пожаловались журналистам, что новые соседи не только носят другую одежду (женщины летом — во всем черном), но и ведут себя агрессивно и конфликтно.
«Для нас эти «новые мусульмане» как бы чужие, их не принимают обычные жители села, а они — нас. Ведь мы тоже ходим в мечеть, наши женщины тоже носят платки, читаем Коран, по возможности намаз, но почему-то они считают, что они чистые мусульмане, а другие — нет», — рассказал старейшина аула 80-летний Болатбек Жакупов.
Журналистка попыталась поговорить с живущими в селе «салафитами» — некоторые отказались, другие сообщили о себе, что они не салафиты, а сунниты, а конфликт происходит потому, что есть противоречия в понимании ислама.
Главный специалист по делам религии и ЧС Айтейского сельского округа Куаныш Кожахметов отметил, что, «несмотря на имеющиеся данные, что в 20 домах на окраине села проживают семьи, придерживающиеся нетрадиционного религиозного течения, в акимате (местный исполнительный орган — ИА REGNUM ) зарегистрировано всего пять таких семей».
По словам Кожаметова, у местных властей нет сведений о роде занятий и источниках доходов указанных семей.
«Насколько нам известно, у них нет постоянного места работы. Сами они говорят, что работают на рынке или еще где-то, но когда мы ходим к ним с участковым или сотрудниками КНБ, они постоянно дома. Когда начинаешь выяснять, сколько их проживает и другую информацию, они зачастую не дают, ругаются и выгоняют нас», — рассказал главный специалист.
Кожахметов признал, что новые жители села не желают вливаться в сложившуюся среду и ментальность, но попытки исправить ситуацию результата не дают: «Пытались также беседовать с ними, переубедить, чтобы сменили черный цвет одежды на обычную мусульманскую, потому что жители боятся, это отталкивает их. Привлекали и аксакалов аула для бесед, но бесполезно, они никого не слушают, слова не дадут сказать, ссылаются на законы, Конституцию и начинают ругаться. Мы не можем говорить «салафиты» они или нет, но везде пишут, что именно приверженцы этого течения так одеваются. И с каждым годом у нас их становится все больше».
В обществе высказываются и мнения относительно истоков проблемы. Одной из распространенных версий является соображение, что настоящими рассадниками являются колонии, где содержатся задержанные террористы и экстремисты — там они вербуют новых единомышленников, распространяют свои идеи. Заявление председателя КНБ о том, что «алматинский стрелок» Кулекбаев сошелся с салафитами в колонии, свидетельствует о том, что такие мнения небезосновательны.
Комитет уголовно-исполнительной системы (КУИС) также подтверждает, что до недавнего времени во вверенной ему сфере с распространением религиозного материала существовал некоторый… бардак. Портал 365info пишет, что, по свидетельству КУИС, в тюрьмах ваххабистская (салафитская) литература действительно имелась, была изъята в 2013 году, а «до 2014 года вопрос вноса… религиозной литературы… не был законодательно упорядочен».
Казахи готовы ответить
Откуда бы ни произрастала угроза со стороны приверженцев нетрадиционных религиозных течений, «казахи готовы решать проблему экстремизма радикально». Такое соображение в интервью порталу «Радиоточка» высказал публицист Айдос Сарым: «Я разговаривал с достаточно многим количеством людей на этот счет. И даже с представителями официального ислама, и они говорят так: «Их надо всех собрать и расстрелять. Без суда и следствия».
Сарым полагает, что «надо создавать нечто вроде казахского ФБР, которое будет заниматься вопросами конституционного строя, экстремизма, терроризма», а в настоящее время «салафизм превращается в угрозу, которая несет ущерб и угрозу не только государству, но и семьям, конкретно маленьким населенным пунктам. Есть очень много семей, которые разделены, в которых родители не разговаривают с детьми».
Снабжать информацией «казахское ФБР», по мнению Сарыма, могли бы сами граждане: «Давайте исходить из конкретных обществ. Есть аул. Если в этом ауле появился некий человек, который противоречит всем: и аксакалам, и мулле и т.д., то это очень серьезный повод для того, чтобы на него определенно писать письмо, привлекать туда КНБ, МВД. Спрашивать, откуда он взялся, что он здесь делает и так далее. Пусть даже это наш родственник, брат, сват и прочее. Я об этом говорю. То есть само общество, сам социум, на уровне простых людей должен знать: вот это вот — наше».
«Еще несколько терактов, и возможны погромы»
Политолог Марат Шибутов считает, что казахстанская реальность может потребовать узбекских практик работы с потенциально опасными общинами. Более того, эксперт не исключает, что ситуация может накалиться до реальных погромов.
ИА REGNUM: Марат, по-вашему, в обществе действительно есть раскол, который выделяет салафитов в отдельную группу?
Есть, конечно. Мусульманская умма уже давно расколота именно по этому признаку — между салафитами и традиционалистами (ханафитами), а также суфиями. При этом уровень напряжения между салафитами и суфиями еще больше, чем с традиционалами. Раскол идет не только методический, но и в куче бытовых и обрядовых мелочей.
Салафиты в большинстве своем обособлены от остального населения. Они рвут и родственные, и дружеские связи, замыкаясь в тесные общины, которые и живут рядом, и занимаются одним и тем же бизнесом. В общем, они очень четко локализованы. Это как их желание, так и желание большинства, которое не берет людей с таким внешним видом на работу. С одной стороны, это помогает салафитам выживать и не растворяться, а с другой стороны — четко выделяет среди массы населения.
ИА REGNUM: Есть мнение, что возможны «жесткие и брутальные формы неприятия салафитов». Это что, погромы? Это может быть реально?
Реальны ли погромы? На мой взгляд, вполне, особенно в сельской местности, но и в городах такого можно ожидать. Маленькая община странных, не общающихся ни с кем, не имеющих связей, выделяющихся, криминализированных и опасных людей, которые себя противопоставляют большинству, — это всегда был лучший повод для погромов и репрессий. Еще несколько громких террористических актов (а они будут) — и у салафитов будут проблемы. Избиения, поджоги, выселения и, наконец, погромы — вполне вероятный сценарий. Общество не потерпит такой проблемы рядом.
ИА REGNUM: Как сократить возможные риски?
Тут весь вопрос: какие риски и для кого? Риски терактов надо, безусловно, сокращать и делать все для этого возможное, в том числе и вводя тотальный контроль над салафитами. Если риски для салафитов, то вопрос: а зачем их сокращать? Ведь каждому воздается по делам его. Хотя, конечно, лучше, чтобы государство взялось за них само, пока это не перешло в уличные беспорядки.
ИА REGNUM: Межрелигиозные конфликты или межэтнические — это все равно конфликты. Причем в одну повестку можно внести другую, и все равно в целом это будет дестабилизация. Как ее не допустить?
Я бы тут сказал, это мировоззренческий конфликт: «они хотят, чтобы нашего государства не было, а мы хотим, чтобы не было их». Ну, если государство за них крайне жестко не возьмется, как в том же Узбекистане, и те продолжат совершать террористические акты, общество само среагирует. А общество реагирует весьма и весьма брутально.
ИА REGNUM: Если лодку раскачать, неважно по какому поводу, то ее можно и перевернуть.
На мой взгляд, тут слишком большая боязнь вообще выступлений населения — хоть митингов, хоть беспорядков. Современные государства очень крепкие, их так просто не опрокинешь. Чем закончился Жанаозен в рамках страны? (Жанаозен — город областного подчинения в Мангистауской области Казахстана, где в декабре 2011 года произошли волнения, в ходе которых, по официальным данным, погибли 10 человек — ИА REGNUM. ) Да особо ничем, все последствия были внутри города. Тут так же будет.
ИА REGNUM: Как вообще получилось, что власти следили за ситуацией, принимали закон о религии, создали агентство и как-то все-таки пропустили формирование такой обособленной религиозной группы, к которой в общем-то нет подхода, кроме силового?
Тут есть несколько аспектов:
— власти не сильно теологически были подкованы;
— у салафитов есть внешнеполитическое лобби в виде стран Персидского залива и Аравийского полуострова, с которыми наши власти не хотели портить отношения;
— внутри власти есть несколько покровителей салафитов;
— часть бизнеса салафитов, например, продажа сотовых телефонов и автомобильных запчастей, явно «крышуется» рядом государственных органов. Причем, именно силовыми.
Но я думаю, мы на той тонкой грани, которая нас пока отделяет от узбекских практик работы с такими общинами. Это тотальный запрет на внешние признаки салафитов, отдельное и крайне жесткое содержание, остракизм по отношению к семьям салафитов, большие тюремные сроки. Повторюсь — еще несколько громких терактов, и к ним перейдут и в Казахстане.
Напомним, салафизмом называют «направление мусульманской мысли, которое призывает ориентироваться на пример пророка, его сподвижников и праведных предков (ас-салаф ас-салихин)».
Как пишет о сущности салафитских воззрений директор ИМЭП Султан Акимбеков, «с точки зрения салафитов все то, что было привнесено в ислам за столетия его распространения по миру, является так называемым запрещенным новшеством (по-арабски бидат). Соответственно, все традиции, которые выходят за рамки Корана и сунны, не признаются соответствующими так называемому «чистому исламу».
«Салафитские практики становятся все более широко распространенными в исламском мире. Этому способствует, с одной стороны, то, что ваххабизм является идеологией наиболее богатых и активных стран арабского мира — Саудовской Аравии и Катара. С другой стороны, эти идеи питаются недовольством «мусульманской улицы» в разных странах самыми различными обстоятельствами, в том числе и влиянием и доминированием Запада. Кроме того, «мусульманская улица», особенно в городах, серьезно недовольна собственными политическими элитами. Отсюда возникла идея, которую высказывал известный богослов Кутб, что современные мусульманские государства находятся в состоянии джахилийи (по-арабски невежество). В таком состоянии находились арабы до появления ислама. Если государство не соответствует требованиям сторонников «чистого ислама», тогда его надо изменить», — пишет эксперт, который отмечает, что и в Казахстане салафиты видят своим главным врагом именно государство.
Правила комментирования
comments powered by Disqus