Чего стоит ждать от нового президента Узбекистана Шавката Мирзиеева, которого страна выберет 4 декабря.
Впервые за 25 лет независимости страну возглавит новый лидер. Победу прочат премьер-министру Шавкату Мирзиееву, который исполняет обязанности президента после смерти Ислама Каримова. О переменах в политической жизни Узбекистана сейчас говорят и те, кто ждал их десятилетиями, и те, кто на протяжении всех шести президентских сроков Каримова проявлял лояльность власти. Произойдет ли в республике демонтаж авторитарного режима или надежды на либерализацию напрасны? «Новая газета» поговорила об этом с независимыми узбекскими политологами — Рафаэлем Саттаровым, живущим в Узбекистане, и Камолиддином Раббимовым, который эмигрировал во Францию.
— Кто, на ваш взгляд, имеет большие шансы стать новым президентом? На кого элиты теперь сделают ставку?
Рафаэль Саттаров: У кого больше шансов — это уже всем известно. Это стало известно еще в сентябре, когда Мирзиеев де-факто оказался руководителем страны. Сюрпризом может стать, с каким процентом он получит президентство. Если раньше при Каримове было 92–98%, то сейчас главная изюминка в том, замахнутся ли новые власти на такой процент? Сколько процентов голосов получат декоративные кандидаты? Вот это может быть интересно, а в остальном — все будет как всегда.
Камолиддин Раббимов: Важно, как именно будут распределены голоса между кандидатами. Исходя из этого, можно будет ставить политический диагноз стране, прогнозировать дальнейшее развитие событий.
Если Мирзиеев получит больше 80% — это будет дурной знак. Значит, градус авторитаризма в стране вряд ли понизится при новом главе государства. Но если на выборах правительство на основного кандидата поставит, скажем, 50–70% голосов, а остальными поделится с лояльной «оппозицией» — стоит ждать перемен к лучшему.
— Почему вы так уверены в том, что выберут именно Мирзиеева?
Р. С.: Это еще советский признак: кто возглавляет похоронные мероприятия, тот и становится следующим руководителем. Вторым сигналом стал самоотвод спикера сената от должности исполняющего обязанности президента (по Конституции Узбекистана замещать президента должен именно глава верхней палаты парламента. — Ред.).
В качестве премьер-министра Мирзиеев отвечал за самые болезненные вопросы, например, за сбор хлопка (международное сообщество критиковало власти Узбекистана за эксплуатацию детского труда во время сбора хлопка. — Ред.). У него достаточно крепкие ресурсы в силовых структурах. Касательно Мирзиеева есть полный консенсус среди реальных, а не декоративных политиков. Он будет президентом.
— Вы думаете, элиты страны заинтересованы в переменах?
Р. С.: Не то чтобы элита готова к переменам, она вынуждена делать какие-то перемены. Элита первым делом должна показать народу, что она отличается от предыдущей власти. Старая модель развития экономики показала свою полную несостоятельность, следовательно, нужно менять правила игры внутри государства между властью и бизнесом, между властью и интеллигенцией, между властью и народом.
Недавно освободили политзаключенного — оппозиционера Самандара Куканова, которого держали 23 года. Во время Каримова элита на такие меры вряд ли могла замахнуться, даже несмотря на международное давление.
На международной арене они тоже должны показать свое отличие от предыдущей власти. Вот эти все факторы будут их двигать на постепенные изменения политики внутри страны.
Нынешняя предвыборная кампания очень сильно отличается от предыдущих. Раньше альтернативным кандидатам не уделяли столько внимания в СМИ. Плюс билборды, всем кандидатам одинаково выделено место. Документальные фильмы про каждого кандидата. Конечно, это спектакль такой, но вряд ли это могло произойти во времена Каримова.
К. Р.: Последние десять-пятнадцать лет (с учетом возраста Каримова) система была в застое. Пропускная способность президента в плане любых инициатив была минимальной.
В правительстве все знали о склонностях Каримова: что он может одобрить, а что — нет. И работали так, чтобы это соответствовало его предпочтениям.
Из-за такой политики за последнюю четверть века в Узбекистане накопились огромные проблемы. Государство превратилось в корпорацию монстров, которая сама определяет, сама исполняет и почти не учитывает общественное мнение.
— Почему нынешний премьер-министр у многих ассоциируется с относительной демократизацией? Он успел сделать какие-то конкретные шаги?
К. Р.: Фундаментальных изменений не произошло. Но за последние три месяца мы получили достаточно сигналов, что как только Мирзиеев станет легитимным президентом, многое в жизни страны может измениться.
Шавкат Мирзиеев — политик нового поколения. Мы точно знаем, что Каримов не любил СМИ, которые его критикуют. Он не следил за новостями, не слушал «Радио Свобода» или «Би-би-си» (узбекские службы этих радиостанций последовательно критикуют руководство страны. — Ред.). Он избегал альтернативных точек зрения. Мирзиеев на 19 лет моложе Каримова, он пользуется интернетом. Это сравнительно новое поколение политиков, которое знает, о чем думает общественность.
— Что можно сказать об остальных политических силах?
Р. С.: Есть официальная оппозиция, так сказать, декоративная. Внутри страны настоящей оппозиции нет.
Оппозиция, которая мигрировала, она деградировала, она не в курсе происходящего внутри страны и никак не может повлиять на внутренний политический климат.
К. Р.: По Конституции Узбекистана верховная государственная власть в стране принадлежит президенту. Президент — это нерв, мозг государства. Он может распустить обе палаты парламента, а институт импичмента президента в законе отсутствует. После смерти Каримова появился шанс изменить эту систему. И часть легальной «оппозиции» делает все, чтобы воздействовать на новую власть, подтолкнуть ее к переменам.
— Есть ли угроза, что с демократизацией в стране могут усилиться и религиозные фундаменталистские группы?
Р. С.: Я не думаю, что какие-то группировки смогут бросить вызов государственной системе. Нет такой угрозы.
К. Р.: Исламизм в Узбекистане никогда не имел ресурсов для того, чтобы столкнуть страну с той траектории, по которой она движется вот уже 25 лет. Каримов был очень осторожным, пугливым политиком. Поэтому, столкнувшись с активностью фундаменталистов, он сразу закрутил гайки.
На мой взгляд, проблема исламского фундаментализма была сильно преувеличена, государство использовало религиозный фактор, чтобы легализовать политические репрессии.
Теперь задача состоит в том, чтобы сделать религиозную часть общества социально активным слоем. В Узбекистане более 90% населения считает себя мусульманами. И в условиях глобализации исламская идентичность будет только усиливаться.
Религиозную часть общества нужно убедить, чтобы (ради укрепления и стабильности) она канализировала свои протестные настроения исключительно мирно, в конструктивное русло. Но для этого государство должно обладать мудростью, пойти на какие-то демократические реформы.
— Что стоит ожидать во внешней политике?
Р. С.: Страна станет более открытой миру, но выбирать какой-то полюс между США и Россией не будет. Узбекистану ввиду своей географии сложно вести однополярную политику.
К. Р.: Я думаю, что политика изоляционизма времен Каримова уйдет в прошлое. Узбекистан находится в самом центре Средней Азии, здесь живет половина населения всех среднеазиатских республик. Новые власти не боятся интеграции, но будут делать это постепенно.
Власти постараются не конфликтовать с соседями, уже сейчас в Таджикистане началось строительство спорной Рогунской ГЭС (Ранее власти Узбекистана блокировали проект Рогунской ГЭС. Они опасались, что строительство может разрушить стоки важнейшей для экономики страны реки Амударья — ред.), и Узбекистан не реагирует на это, как реагировал бы при Каримове.
Узбекистан будет работать над тем, чтобы улучшить свои отношения с Западом, с США. Хотя вряд ли разрешит размещать им свои военные базы. Однажды мы уже выделили для США военную базу Ханобод вблизи границы с Афганистаном, и после этого испортились наши отношения с мусульманским миром, с Китаем и особенно с Россией.
Что касается наших двух стран, то Узбекистан, скорее всего, будет держаться «манеры» Каримова. Будет участвовать в общих с Российской Федерацией проектах, которые решают какие-то социально-экономические вопросы, но откажется от таких, которые могут ограничить его суверенитет.
— Какие изменения ждут трудовых мигрантов, проживающих в России?
К. Р.: Каримов в свое время отрекся от собственных граждан, работающих за рубежом, называл их чуть ли не предателями, потому что не хотел, чтобы Кремль использовал фактор рабочей силы для давления.
Новые власти, скорее всего, вернутся к этому вопросу, попробуют договориться с Россией о каком-то статусе для своих рабочих в целях их защиты. А динамику трудовой миграции будет определять экономическое состояние России. Пик миграционного потока пришелся на 2008–2013 годы. Но после Крыма и санкций пошел на убыль. В ближайшие годы количество мигрантов из Узбекистана не будет увеличиваться, для этого нет резона. Впрочем, полтора миллиона граждан Узбекистана остаются в России, потому что на родине нет никакой альтернативы.
— Кроме трудовых мигрантов в течение 25 лет страну покидали политические беженцы, их число велико. Чего они ждут от президентских выборов?
К. Р.: Если система в стране смягчится, то многие узбеки, даже те, которые получили другое гражданство, захотят без риска бывать на родине. Возможно, в ближайшие два-три года у многих появится шанс вернуться обратно.
Авторитаризм как таковой вряд ли будет демонтирован. Что такое авторитарный режим? Это способ обеспечить порядок «твердой рукой». Но рука эта может быть более грубой или менее грубой. Новым властям не нужны социальные протесты, они будут намного осторожнее Каримова, но ожидать, что Узбекистан откажется от авторитаризма, пока нет ни малейших оснований.
Взгляд из Москвы
Аркадий Дубнов, политолог, эксперт по Центральной Азии:
— Мирзиеев лишен тех фобий, комплексов, обид и пристрастий, которые были свойственны покойному президенту. Каримов был советским руководителем во время советского Узбекистана, был членом политбюро. От Мирзиеева России стоит ожидать более взвешенной политики. Но он не сделает Узбекистан ближайшим управляемым партнером Москвы. Этого не будет. России не стоит надеяться, что Узбекистан окажется у нее в кармане.
Правила комментирования
comments powered by Disqus