Интервью с заместителем директора по геоэкономике и геокультуре Средней и Центральной Азии Центра традиционных культур Бахтиёром Эргашевым.
— Прошлый год был прорывным в отношениях Узбекистана и Кыргызстана. Вы, в отличие от наших политиков, экспертов не связываете это со сменой президента Узбекистана. Можете объяснить свою позицию?
— Я считаю, что любой внешнеполитический прорыв всегда основывается на каких-то серьёзных, глубинных экономических изменениях. Это мое твердое убеждение. И экономические основания для того, чтобы Узбекистан на нынешнем этапе резко активизировал свою региональную политику, политику, направленную на формирование пояса добрососедства с соседними странами, заключаются в том, что на предыдущем этапе были созданы условия для сформирования определенного класса собственников, производителей, малого и среднего бизнеса, который работает внутри Узбекистана и уже готов для выхода на внешние рынки. И правительство услышало этот запрос. И сейчас в стране реализуется очень активно, целенаправленно и системно, я это подчеркиваю, политика экспортоориентированного развития, которая предполагает активную работу со странами-соседями по региону. Поэтому запрос на экономическое сотрудничество вызвал волну активизации внешней политики, которая стремится к улучшению отношений, к прорывным моментам со странами- соседям,и и это видно.
— Одним из системных проблем во взаимоотношениях между Узбекистаном и Кыргызстаном, так и Таджикистаном является строительство крупных ГЭС, чему Ташкент активно противился. Поэтому для нас удивительно было услышать заявление президента Шавката Мирзиёева о желании Узбекистана участвовать в строительстве и дальнейшей эксплуатации Камбар-Атинской ГЭС на реке Нарын. Как надо понимать эти слова?
— Я хотел бы уточнить этот момент. На самом деле предложение о том, что Узбекистан мог бы участвовать в со-финансировании строительства тех или иных гидротехнических сооружений как в Киргизии, так и в Таджикистане они звучали из Узбекистана еще во второй половине 90-х годов прошлого века. Но ситуация была такова, что эти предложения Узбекистана, которые озвучивались на заседаниях самых разных рабочих групп, не звучали с высоких трибун, и поэтому были малоизвестны общественности. Но такие сценарии просчитывались и рассматривались. Это так, в порядке уточнения. Поэтому это предложение сейчас не возникло спонтанно.
Что же касается того, что Узбекистан мог бы участвовать в строительстве и потом эксплуатации, которое высказал президент Ш.Мирзиеев. Понимаете, любое правительство должно рассматривать различные сценарии развития ситуации.
Есть ситуация, которая называется – дефицит электроэнергии в Узбекистане. Это проблема. Мы эту проблему признаем и над решением задачи ликвидации энергодефицита в стране, которая становится серьезной проблемой, как для населения, так и для развития бизнеса (прежде всего, промышленно ориентированного, которому нужна бесперебойная электроэнергия) — правительство работает по нескольким направлениям.
Первое направление – в Узбекистане серьезно занялись, единственные пока в регионе ЦА, вопросами внедрения альтернативных источников электроэнергии. Есть программы строительства солнечных и ветровых электростанций. Около 7-8 % генерируемой электроэнергии в Узбекистане уже через 7-8 лет, к 2025 году будет вырабатываться на этих электростанциях. Это один сценарий, но он не самый главный.
Второй сценарий – Узбекистан активно реализует программу строительства и модернизации малых и средних ГЭС и я бы сказал мини-ГЭС. Их на ближайшее десятилетие должно быть построено и модернизировано свыше 40. Это другое направление.
Совсем недавно, буквально на прошлой неделе прошло сообщение о том, что Узбекистан готов рассмотреть вопрос о строительстве атомной электростанции. Конечно, он только обсуждается, но если Узбекистан его реализует, то это будет серьезный прорыв.
Также одним из сценариев может быть участие Узбекистана в строительстве и эксплуатации Камбар-Ата-2. Может быть и других ГЭС. Для получения более дешевой электроэнергии. Но опять же насколько это будет быстро реализовано и насколько высока приоритетность этого проекта? Еще в 2012-2013 гг. была принята идея строительства Туракурганской ТЭС в Наманганской области. Строительство этой ТЭС должно в значительной мере решить проблему энергодефицита в Ферганской долине, ее трех областях узбекской части долины. И встает вопрос – как правительство Узбекистана выстроит приоритеты. Строить ТЭС, которая будет работать на топливе узбекском? Или оно будет направлять деньги узбекских налогоплательщиков на строительство энергомощностей в другой стране? И если честно, то я думаю что энергомощности будут строиться сначала на территории Узбекистана. Такими будут приоритеты.
— Другой системной проблемой был вопрос границ. Раньше чуть ли не каждую неделю проходили стычки на границе Узбекистана и Кыргызстана. После визита президента Мирзиеева в Кыргызстан начался процесс урегулирования этого вопроса. Бывший президент Атамбаев даже заявил, что вопрос с делимитацией и демаркацией по всему периметру границ между Кыргызстаном и Узбекистаном будут решины до его ухода. Однако этого не произошло. Вы верите что это может произойти в текущем 2018 году?
— Вернемся к истории вопроса. Подписанные и согласованные участки границ на сегодня составляют более чем 85%, а по некоторым оценкам уже доходят до 90%. И они были описаны и согласованы еще при Первом Президенте Узбекистана И.Каримове. Эти участки проходили в основном по малонаселенным территориям, в местностях, где нет серьезных экономических интересов. Оставалось 15% участков границы, которые проходили по густонаселенным территориям и которые представляют особый экономический и военно-стратегический, если хотите, интерес. И там были серьезные разногласия. Вспомните то же Орто-Токойское водохранилище, по которому уже 20 с лишним лет никак не могут решить – кому оно все-таки принадлежит и кто его должен эксплуатировать? Или гора Унгар-Тоо, где стоит станция. И тоже непонятно, что с ней делать. И эти самые сложные 10-15% неурегулированных границ – по ним сейчас работают. Те участки границ, по которым подписали соглашения о делимитизации во время визита Атамбаева в Ташкент в октябре 2017 г. — это та часть работы, которая во многом была сделана за предыдущие годы. Фундамент был заложен давно и он прочный. Оставшиеся 10-15% участков узбекско-кыргызской границы — они будут решаться.
Мне всегда было интересно наблюдать такое оптимистическое настроение господина Атамбаева по поводу делимитизации узбекско-кыргызской границы. Я не понимал и не понимаю до сих пор этот оптимизм. Потому что невозможно решить за 2-3 или 5 месяцев, то что не было решено в течении последних 20 с лишним лет. Ведь там не самые глупые люди решали эти вопросы, искали выходы. И то, что не получалось согласовать за 20 лет – желание сделать это за несколько месяцев — это волюнтаризм. И я с этим волюнтаристким подходом не согласен.
Можно ли отрегулировать оставшиеся участки границы за 2018 год?
Думаю, что будут найдены решения по определенным участкам. Они могут составить 5-10%. По некоторым участкам уже сейчас можно сказать, что есть прорывы и есть решения. Но опять же, я не уверен что все 100% будут урегулированы за этот год. Для такого оптимизма я не вижу оснований. Потому что есть очень сложные участки, которые надо решать с учетом интересов десятков и сотен тысяч людей. И это одним рывком не делается.
— Сколько я слышу о возможном строительстве железной дороги «Китай – Кыргызстан – Узбекистан», столько сомневаюсь в его реализации. Причинами этого «долгостроя», кроме внутренних противоречий стран по которым будет проходить эта дорога, говорилось еще о том, что другие игроки не заинтересованы в ее строительстве. Однако президент Мирзиеев во время визита в Бишкек заявил, что этот проект реализуется в скором времени. Какие основания для его оптимизма, с учетом того что этот проект 20 лет не двигался с места?
— Да вы правы. Когда Первый Президент Узбекистана И.Каримов в 1996 году выдвинул эту идею — она тогда казалась большим мифом, мечтой. Потому что не было оснований для нее. А теперь давайте посмотрим на 2017 год.
Летом прошлого года запущен участок Южно-Кавказской железной дороги – «Баку-Тбилиси-Карс». И теперь есть возможность напрямую выходить из Баку на территорию Турции. А это значит — выходы на порты Средиземного моря. Это выход на южную Европу, на северную Африку. Сделана серьезная работа и этого не было скажем в 1996 году.
В марте 2017 года, в ходе первого государственного визита президента Узбекистана в Туркменистан, были открыты два моста. Один железнодорожный, один автомобильный через реку Амударья, что создает абсолютно новые возможности и объемы для перевозки грузов из Узбекистана в Туркменистан и обратно.
Идем дальше. Туркменистан вкладывает в ближайшие годы более 2-х млрд. долларов в реконструкцию Туркменбашинского международного морского порта, что позволит в несколько раз увеличить объем грузоперевозок через данный порт. И этого тоже не было в 1996 году.
Узбекистан в 2016 году закончил строительство участка железной дороги «Ангрен-Пап», который тоже станет составной частью железной дороги «Узбекистан-Кыргызстан-Китай».
Таким образом, сейчас уже есть основа для функционирования сквозного транспортного коридора от Узбекистана через всю Центральную Азию, через Каспий и Южный Кавказ на Турцию и дальше в Европу, Средиземноморье. Остается единственный участок, который должен обеспечить основное наполнение этой магистрали. Это участок между Узбекистаном-Кыргызстаном-Китаем. Когда из Китая по данному южному маршруту будут построены железная и автомобильная дороги, значительная часть товаров, которые направляются в Южную Европу — они пойдут через Кыргызстан-Узбекистан и далее через Туркменистан, Каспийское море, Кавказ и в Турцию. То есть у этой дороги есть транспортное будущее, там есть объемы грузов, которые пойдут туда.
На сегодня основные составные части этого коридора существуют. И теперь только надо построить эти 800 с лишним километров железной дороги и грузопотоки пойдут.
Сейчас намечается первый этап, когда будет модернизирована автомобильная часть коридора. Из двухполосной сделают четырехполосную. После этого, оценив объем грузоперевозок автомобильных, можно будет более точно оценить потребности и перспективы железнодорожной колеи и начать её строительство. Это вполне можно сделать.
То, что 20 лет тому назад было мечтой Первого Президента Узбекистана сейчас получает очень зримые очертания. И президент Мирзиеев абсолютно прав, когда говорит о том, что мы сейчас можем выйти на этап практической реализации транспортного коридора «Китай-Кыргызстан-Узбекистан».
И самое главное. Есть инициатива Китая «Один пояс – один путь», где существуют два главных финансовых инструмента – Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Фонд Шелкового пути. Они направлены на то, чтобы финансировать, прежде всего, инфраструктурные проекты в рамках этой инициативы, которые свяжут Китай и Европу.
Эти инструменты вполне можно использовать для того, чтобы железная дорога «Узбекистан-Кыргызстан-Китай» была реализована. Тем более, в рамках сопряжения ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) есть определенные договоренности о том, что Россия снимет свои озабоченности по строительству железнодорожного коридора «Узбекистан-Кыргызстан-Китай», если китайская колея остановится на границе и не будет переходить на территорию Кыргызстана. Дальше пойдет уже более широкая, привычная, «советская» колея. Она будет доходить до г. Ош и затем пойдет дальше в Узбекистан.
— Когда случилось, скажем так, непонимание между лидерами Кыргызстана и Казахстана, вы сказали, что в первую очередь медиативную, посредническую роль в улаживании этой ситуации должна взять на себя Россия, а не Узбекистан. Почему Узбекистан с самым большим населением, многочисленной и боеспособной армией, республика с амбициями регионального лидера в ситуациях, затрагивающих интересы всей Центральной Азии, не берет инициативу в свои руки?
— Хотел бы уточнить. Я сказал, что Узбекистан будет участвовать в медиации данного конфликта, но основным посредником должна быть Россия. Потому что Казахстан и Кыргызстан являются членами ЕАЭС и ОДКБ, а там системообразующий игрок — это Россия и поэтому большую часть медиации она должна взять на себя.
Но Узбекистан никогда не отказывался от тех или иных попыток медиации, потому что мы страна — сосед и Казахстана, и Кыргызстана. Узбекистан заинтересован в рамках активизации региональной внешней политики в том, чтобы отношения двух соседних стран Центральной Азии были позитивными. Узбекистан не отказывался от медиации, но есть понимание того, что есть определенные ограничения и рамки. В этой ситуации Узбекистан все-таки пусть и в непубличной форме, свою часть медиации выполнил. И это все знают и признают. И как мне кажется, вручение ордена «Данакер» президенту Узбекистана Ш. Мирзиееву президентом Кыргызстана С.Жээнбековым было одной из форм признания этой роли.
А теперь более развернуто отвечу на более серьезную часть вашего вопроса – почему Узбекистан не хочет этой излишней активности.
В 2005 году мы с коллегой написали статью «Видение перспектив региональной кооперации и интеграции и опыт участия Узбекистана в региональных объединениях и организациях». И в этой статье мы писали, что Узбекистан не очень активен в «гонке по выдвижению» инициатив по региональной интеграции, потому что он решает задачи внутреннего политического, экономического, социального развития. И что «Узбекистан сосредотачивается». Мы позволили себе использовать выражение канцлера Российской Империи А. Горчакова: «Россия сосредотачивается». Так и мы писали, что Узбекистан сейчас сосредотачивается и решает внутренние проблемы. Прошло 12 лет после выхода этой статьи. И на сегодня какая-то часть проблем решена, другая часть проблем требует своего решения.
Узбекистан сейчас выходит на новый этап своего экономического развития, на этап экспортоориентированного развития. Это, конечно, потребует более активной внешней политики, которая должна «работать» на увеличение экспорта из страны.
Но даже реализация активной внешней политики, как мне представляется, не приведет к тому, что Узбекистан будет сверхактивным в выдвижении каких-то глобальных инициатив. Это не стилистика узбекской политики, в целом, и её внешней политики, в частности. Узбекистан не любит громких заявлений, не делает шагов, которые не обеспечены и не просчитаны экономически. Поэтому Узбекистан будет более активно работать во внешнеполитической сфере и это уже видно, но ждать того, что Узбекистан будет брать на себя какие-то сверхполномочия, которые лягут бременем на его экономику — на это Узбекистан не пойдет.
Правила комментирования
comments powered by Disqus