Туркмения переживает серьезные трудности, хотя пик кризиса вроде уже прошел. Тем не менее, все еще может вернуться и даже усугубиться.

Страна занимает 4-е место в мире по запасам газа, а проживает здесь всего около 5,5 млн человек. Так что экспорт этого топлива стал основным источником дохода государства. Потом мировые цены упали, сократился и объем поставок.

Однако Бердымухамедов, похоже, лелеет некие надежды занять позиции регионального лидера. При этом соседи вряд ли видят в Ашхабаде хотя бы соответствующий потенциал, зато вовсю используют в собственных геополитических игрищах.

Об этом пишет эксперт Мурат Лаумулин.

Особые надежды на энергетику и логистику

На особом контроле у туркменского президента находятся энергетические и транспортные проекты. Они стали важной геополитической игрой.

— Причем президент имеет весьма амбициозное видение роли Туркменистана и своей личной в региональной геополитике

Пока он хорошо лавирует в мире региональных и глобальных противоречий. В транспортной отрасли национальная программа призвана не только создать развитую сеть транспортных артерий внутри страны, но и вывести на качественно новый уровень экономическое и торговое сотрудничество между странами Азии и Европы, — утверждает Лаумулин в работе «Современный Туркменистан в поисках выхода из транспортно-коммуникационной ловушки».

Например, железнодорожная магистраль Казахстан — Туркменистан – Иран способна транспортировать до 10-12 млн тонн грузов. Это дает возможность выхода на активно развивающиеся рынки.

Уже реализован ряд крупных проектов.

• железная дорога Теджен — Серахс — Мешхед,
• железнодорожный мост через Амударью Керки – Керкичи,
• железнодорожная линия Ашхабад – Каракумы – Дашогуз,
• вторая железнодорожная линия Туркменабат – Керки.

— Успешное завершение строительства и запуск в эксплуатацию инфраструктуры железнодорожного сообщения между Ираном, Туркменистаном и Казахстаном через восточное побережье Каспийского моря (…) открывает также дополнительные возможности для углубления их сотрудничества.

Они могут выступать как маршруты для доставки нефти и газа на мировые рынки, — подчеркнул автор.

Для Ирана сотрудничество с Туркменистаном это шанс усилить собственную роль и влияние, прежде всего в сфере экспорта энергоносителей. Причем в Иране считают, что и для Ашхабада это не менее важно.

— Иран может служить главным коридором, через который страна получит выход к Мировому океану. Для энергетического сектора Туркменистана Иран может иметь значение не только как потребитель и рынок сбыта, он также способен сыграть важную роль в обеспечении этого сектора необходимыми техническими знаниями и компетенциями, — утверждает аналитик.

Денег нет, но вы постройте

Кроме железных дорог, Ашхабад уделяет особое внимание транзиту своего газа и сопутствующим проектам. Например, ТАПИ (магистральный газопровод из Туркмении в Афганистан, Пакистан и Индию).

Он должен быть проложен от крупнейшего туркменского газового месторождения Галкыныш до границы с Афганистаном. Затем через весь западный и южный Афганистан на границу с Пакистаном и далее до границы с Индией. Общая протяженность ТАПИ должна составить 1 814 км, из которых 774 км приходится на территорию Афганистана. Проектная пропускная мощность 33 млрд куб. м в год, ввод в эксплуатацию намечен на 2019–2020.

Однако под большим вопросом как безопасность строительства, так и дальнейшая работа на территории Афганистана. Причем проблема встала с самого появления проекта, еще в 90-х годах 20 века. Это отпугивало потенциальных инвесторов, поэтому начались сложности с финансированием.

— В настоящее время его стоимость оценена в $10 млрд. При этом речь идет лишь о прокладке трубопровода, без учета затрат на инфраструктурные объекты, которые, по мнению экспертов, могут потребовать еще 15 млрд, — отметил автор.

Оператор проекта «Туркменгаз» имеет 85% акций в строительном консорциуме TAPI Pipeline Company. Он должен привлечь финансирование в размере своей доли, то есть $8,5 млрд. Но этих денег нет, власти Туркмении смогли выделить лишь $45 млн для строительства 214 км трубопровода на своей территории

— Однако в последние годы Ашхабаду удалось заручиться поддержкой ряда международных финансовых организаций, заявивших о готовности участвовать в финансировании ТАПИ. Так, в 2016 власти республики сообщили о получении от Исламского банка кредита в размере $700 млн.

Туркмения также возлагает надежды на АБР, совет директоров которого в 2017 одобрил пятилетнюю стратегию партнерства с Туркменией. Она включает, помимо прочего, помощь для строительства ТАПИ. В мае 2018 года поступила информация о намерении Саудовской Аравии выделить средства на этот проект, — пишет эксперт.

Вокруг туркменских проектов сплелись интересы сразу нескольких стран

Исследователь подчеркнул, что проект ТАПИ имеет еще и ярко выраженную геополитическую окраску. Он пользуется серьезной поддержкой США, поскольку этот транзитный маршрут создает альтернативу российскому направлению. По замыслу кураторов, это должно способствовать отрыву центральноазиатских стран от РФ

Российская сторона неоднократно (и безрезультатно) намекала или даже прямо заявляла о готовности участвовать в проекте. Наконец в декабре 2017 Бердымухамедов обратился к Путину с таким предложением. Как ни странно, теперь уже задумалась Москва.

— По словам российского президента, «нужно посмотреть, насколько реализуемы эти проекты». Не исключено, что участие РФ обсуждалось в ходе встречи Путина и Бердымухамедова в Сочи в августе 2018 года, — пишет Лаумулин.

Неожиданно у ТАПИ появился конкурент — реанимированный Тегераном проект газопровода Иран-Пакистан-Индия. Инвесторы им заинтересовались больше, чем туркменским как раз потому, что через Афганистан он не проходит

— Сейчас, когда Иран демонстрирует стремление расширить свое влияние, в том числе в Южной Азии, власти страны намерены вернуться к этому проекту. Поддержку ему готовы оказать российские компании, в первую очередь «Газпром», — утверждает эксперт.

Он напомнил, что недавно иранские власти предложили покупать туркменский газ, чтобы потом поставлять по своему газопроводу. В случае успеха этой сделки ТАПИ станет просто ненужным

Некоторые наблюдатели считают, что именно из-за этого предложения к финансированию ТАПИ решила присоединиться Саудовская Аравия. Которой в свою очередь «посоветовали» это сделать США. Поскольку Вашингтон прямо заинтересован в провале иранского проекта. Тем временем Иран начинает конкурировать с туркменами и на других газовых маршрутах.

— В частности, Национальная иранская газовая компания заявила, что рассматривает возможность поставок газа в Китай, а также Европу (через Турцию), — привел пример эксперт.

Участники могут передраться

Среди рисков ТАПИ, на которые указывают эксперты, напряженные отношения между участницами проекта. Это значительно осложнит ход его реализации, а потом может стать причиной постоянных срывов в работе.

Они отмечают, что Пакистан в силах использовать трубопровод «в качестве инструмента устрашения». В ответ Индия в любой момент может выйти из ТАПИ.

Сохраняются и риски на территории Афганистана. Хотя руководство Талибана и одобрило проект, он может стать объектом атак ИГИЛ.

— Таким образом, если бы не риски, связанные с проектом, он мог бы принести значительную пользу странам-участницам. Благодаря ТАПИ Афганистан смог бы получать 14 млн куб. м газа в сутки, а Пакистан и Индия – по 38 млн куб. м.

Кроме того, создание газопровода могло бы улучшить внутриэкономическую ситуацию в этих странах, способствуя снижению уровня безработицы. Ожидается, например, что реализация проекта сможет обеспечить работой более 12 тыс. афганцев, — подчеркнул Лаумулин.

Продолжение следует

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram