В Казахстане не так давно было создано Министерство торговли и интеграции – многозначительное сочетание. В Евразийской экономической комиссии вот-вот состоится назначение нового союзного министра по интеграции и макроэкономике – им в ближайшее время станет Сергей ГЛАЗЬЕВ, один из идеологов евразийской интеграции, до того долгое время занимавший (как на скамейке запасных) должность советника президента РФ.
Бывший посол России в Беларуси Михаил БАБИЧ, отличившийся не слишком дипломатичным напором насчет продвижения союзной государственности, стал заместителем министра экономического развития РФ, его основной функционал – интеграционные вопросы в рамках СНГ, ЕАЭС и того же Союзного государства России и Беларуси. Складывается стойкое впечатление, что в ЕАЭС что-то намечается. И в этой связи стоит напомнить, как выглядит ситуация с Евразийским экономическим союзом из Казахстана.
Ориентация казахских элит скорее осторожно «анти», нежели «про»-евразийская
При всей подаваемой роли Казахстана, как инициатора и опоры Евразийской интеграции, ситуация далеко не столь одномерна.
Казахстан – это «не проявленная» Украина, с тем же набором направленных в разные стороны национальных устремлений и общественных противоречий, разорвавших Украину как раз в ходе попытки не войти в Евросоюз, а отскочить от образующегося Евразийского союза.
Отличие Казахстан лишь в том, что здесь нет тянущего на разрыв второго внешнего полюса. Как нет и прямого воздействия олигархата на политику, поскольку основные нефтедобывающие и металлургические мощности закреплены за иностранцами и казахские олигархи присутствуют только в банковском секторе, напрямую контролируемом Администрацией (положение устойчивого равновесия по схеме «центр тяжести ниже точки опоры»).
Однако при этом ориентация казахских элит скорее осторожно «анти», нежели «про»-евразийская. Сразу по нескольким системным причинам: это и объективная направленность бизнеса на западные экономические и финансовые потоки (с усвоением и соответствующих воззрений), и доведенный до мононационального руководящий состав государственных органов, госхолдингов и нацкомпаний, и реально незначительное (не считая телеканалов) российское присутствие в экономике и общественных процессах.
К примеру: если судить по взаимным инвестициям, то Казахстан для России малоинтересная периферия, а Россия для Казахстана – небольшая страна где-то на севере.
Экспортно-сырьевая модель экономики себя исчерпала – что дальше?
В пользу интеграции может сработать фактическая исчерпанность экспортно-сырьевой модели: главные для Казахстана показатели внешне-экономической деятельности – экспорт и импорт, по итогам 2018 года всего лишь вышли на результаты десятилетней давности – 2010 года (как и ВВП в долларах). Плюсовая динамика в тенге поддерживается лишь более чем двукратным понижением курса за это время.
Поскольку же вывод валюты из страны на обслуживание внешнего долга и выплата доходов иностранным инвесторам за это время существенно возросли, платежный баланс и экономическую активность приходится поддерживать дополнительными изъятиями из Национального фонда, еще с конца 2014 года (эффект Майдана и санкций) вынужденно переведенного из накопительного в расходный режим.
Прогнозы Национального банка на этот и 2020 годы сулят дальнейшее падение экспорта-импорта, еще большее увеличение отрицательного сальдо текущего счета. Все это ставит правительство перед необходимостью либо еще активнее расходовать запасы Нацфонда (существенная часть которых многозначительно находится под арестом на Западе), либо прибегать к «ползучей» девальвации.
Причем эта девальвация впервые идет не вслед за рублем, а – «суверенно», отрываясь от российской валюты. Так, неизменно выдерживаемое еще со времен российского дефолта 1998 года соотношение 5 тенге к рублю в ходе девальвации 2015 года и далее уже сменилось на шесть к одному.
Все это, вкупе с ростом напряжения в элитах и обществе в связи с трансформацией президентской власти, создает значительные риски для сохранения политической и социально-экономической стабильности в Казахстане. Однако до осознания факта тупиковости нынешней экономической политики и альтернативы в виде углубления евразийской интеграции еще далеко – таково оценочное суждение автора.
В социуме и правящем классе есть запрос на трансформацию
В казахстанском социуме, как и в самой правящей системе, запрос на политические и экономические трансформации велик как никогда. Однако сам такой запрос определенной формы не приобрел, противоречив и отнюдь не имеет своим стрежнем евразийский вектор, - в лучшем случае он эту тему аккуратно не затрагивает.
Так, очевидный провал многолетних требований президента и усилий правительства переориентировать поток иностранных инвестиций с сырьевого на технологические секторы, обеспечить некий несырьевой экспорт в страны, куда сейчас поставляется сырье, никак не трансформируется в понимание, что такая задача может решаться не на рынках Европы, Китая или Турции, а лишь на интегрированном Евразийском рынке.
Работу по оформлению в общественном пространстве Казахстана ясного понимания преимуществ именно евразийской интеграции, стимулированию правящих элит если не к инициированию, то хотя бы к непротивлению переводу ЕАЭС в формат совместного развития, еще только предстоит наладить.
Сдвиг с мертвой точки
Какой импульс развитию евразийского интеграционного проекта, испытывающего сегодня кризис идей, может придать приход на ЕЭК Сергея Глазьева. Здесь нам стоит прямо процитировать (присоединяясь к его мнению) экономиста Михаила Хазина.
«После вредителя Христенко и бессмысленной Валовой на принципиально важный пост возвращается человек, которому мы и обязаны созданием Таможенного Союза и всей интеграционной активности в рамках ЕврАзЭС. С учетом тех тенденций, о которых я много писал в последнее время («новая Ялта» и «новый Бреттон-Вудс») – это очень позитивная и конструктивная новость. И дело даже не в полномочиях: если есть потребность и есть человек, который генерирует идеи, ее закрывающие, то эти идеи неминуемо реализуются, даже если есть сопротивление конкретных лиц.
Глазьева не зря либералы убрали с евразийского направления, они понимали всю его опасность для бреттон-вудской системы. Сегодня он возвращается, и это значит, что эффективность работы на этом направлении увеличится на порядок. Ну а результат будет в обязательном порядке, поскольку тяжелая машина уже начала движение и только набирает обороты. Опытный и адекватный человек сильно повысит ее эффективность и скорость.
К слову, о планах перевести Глазьева на евразийское направление я знал довольно давно, как знал и то, что либеральная команда этому отчаянно сопротивлялась. И было понятно, что если это назначение состоится, то это значит, что процесс сдвинулся с мертвой точки».
Что касается назначенного на новое Министерства торговли и интеграции Бахыта Султанова, то человек он хотя и молодой, но опытный, и вот такая перед ним стоит проблема: самый невыгодный торговый баланс у Казахстана – именно с Россией. В 2018 году, например, сальдо экспорта-импорта дало минус 7,2 млрд долларов. И это тоже давит на тревожащее казахстанцев ослабление тенге, в том числе относительно рубля.
На днях министр объявил об актуализации Национальной экспортной стратегии, а на что ее направлять, если не на устранение это самого большого для нас перекоса? Начинать, как Трамп с Китаем, торговую войну или… решать совместно?
Что на этом пути можно будет сделать – со своей стороны мы тоже порассуждаем, пока же пожелаем нашему министру торговли-интеграции, новому министру ЕЭК и всем нам успехов!
Правила комментирования
comments powered by Disqus