Кто будет брать логово зверя?

С первых месяцев Великой Отечественной войны, со времени тяжелейших поражений 1941-го, советские солдаты, офицеры и генералы стремились к тому, чтобы кровопролитная война завершилась в логове нацистского зверя.

В апреле 1945 года долгожданный час настал — советские войска стояли у ворот Берлина и готовились поставить в войне жирную точку.
Принципиальная договорённость между СССР, США и Великобританией о том, что Берлин будет брать Красная армия, была достигнута осенью 1944 года и подтверждена в ходе Ялтинской конференции союзников 4–11 февраля 1945 года.

Несмотря на это, военно-политическое руководство США и Великобритании не исключало возможности захвата Берлина при благоприятных для себя обстоятельствах.

«Если после взятия Лейпцига окажется, что можно без больших потерь
продвигаться на Берлин, я хочу это сделать»

Американский генерал Дуайт Эйзенхауэр

Руководители Третьего рейха рассчитывали воспользоваться нарастающими трениями в рядах антигитлеровской коалиции для заключения мира на выгодных для себя условиях. Ради достижения сепаратного соглашения с западными союзниками нацисты рассчитывали как можно дольше затянуть сопротивление на Восточном фронте, дабы дождаться окончательного раскола в коалиции.

В этой ситуации от успеха Берлинской операции зависело не только скорейшее окончание войны, но и то, какой будет послевоенная картина мира.

«1 апреля 1945 года в Москву в Ставку Верховного Главнокомандования были вызваны командующий 1-м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Г. К. Жуков и я. Сталин принял нас, как обычно, в Кремле, в своём большом кабинете с длинным столом и портретами Суворова и Кутузова на стене… Штеменко прочёл вслух телеграмму, существо которой вкратце сводилось к следующему: англо-американское командование готовит операцию по захвату Берлина, ставя задачу захватить его раньше Красной Армии…

После того как Штеменко дочитал до конца телеграмму, Сталин обратился к Жукову и ко мне:

— Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники?

Так вышло: первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил:

— Берлин будем брать мы, и возьмём его раньше союзников»

Из воспоминаний Ивана Конева

Задача на три фронта

Для проведения Берлинской операции привлекались силы трёх фронтов — 1-го Белорусского (командующий — Георгий Жуков), 1-го Украинского (командующий — Иван Конев) и 2-го Белорусского (командующий — Константин Рокоссовский), а также 18-я воздушная армия авиации дальнего действия, Днепровская военная флотилия и часть сил Балтийского флота.

Общая численность советских войск, задействованных в операции, составляла 2,35 миллиона человек, в дополнение к которым в операции участвовали около 156 тысяч солдат и офицеров Войска Польского.

В распоряжении советских войск было 6250 танков и самоходных артиллерийских установок, около 7500 самолётов, 41 600 орудий и миномётов.

Общая численность гитлеровской группировки, оборонявшей Берлин, составляла 1 миллион солдат и офицеров, 1500 танков и САУ, 3300 самолётов, 10 400 орудий и миномётов.

Основу немецкой обороны составлял Одерско-Нейсенский оборонительный рубеж и Берлинский оборонительный район. Одерско-Нейсенский рубеж состоял из трёх оборонительных полос, и его общая глубина достигала
20–40 км. Главная оборонительная полоса имела до пяти сплошных линий траншей. В 10–20 км от него была создана вторая полоса обороны. Наиболее оборудованной в инженерном отношении она была на Зееловских высотах . Третья полоса находилась на удалении 20–40 км от переднего края. При организации и оборудовании обороны немецкое командование умело использовало естественные препятствия: озёра, реки, каналы, овраги. Все населённые пункты были превращены в сильные опорные пункты и были приспособлены к круговой обороне.

Согласно общему плану Берлинской операции, были поставлены следующие задачи:

1-му Белорусскому фронту — овладеть столицей Германии городом Берлином.
1-му Украинскому фронту — нанести рассекающий удар южнее Берлина, изолировать главные силы группы армий «Центр» от берлинской группировки и этим обеспечить с юга главный удар 1-го Белорусского фронта.
2-му Белорусскому фронту — нанести рассекающий удар севернее Берлина, защищая правый фланг 1-го Белорусского фронта от возможных контрударов противника с севера.

Зееловский рубеж

На первоначальном этапе операции после мощной артиллерийской подготовки советские войска силами общевойсковых армий должны были обеспечить прорыв двух полос обороны в районе Зееловских высот, после чего в прорыв планировалось бросить две танковые армии. Общая ширина фронта боевых действий во время Берлинской наступательной операции составляла 300 километров. В 5 часов утра 16 апреля в полосе 1-го Белорусского фронта началась артиллерийская подготовка.

Мощь этого артиллерийского удара была невероятна. Взятые в плен немцы говорили о том, что часть офицеров докладывала в Берлин о применении русскими «неизвестного оружия».

В первые полтора-два часа наступления советские части не встречали фактически никакого сопротивления, однако немцы сумели опомниться и встретили наступающих мощным огнём на второй линии обороны.

Взять позиции противника с ходу не удалось — общевойсковые армии увязли в тяжёлых боях. Левый фланг наступающей группировки не мог прорвать мощные укрепления Зееловских высот, правый с трудом продвигался в сети ирригационных каналов на левом берегу Одера. Части 1-го Белорусского фронта объективно столкнулись с более сложной задачей, нежели советские войска на других направлениях.

В этой обстановке командующий 1-м Белорусским фронтом Георгий Жуков принимает решение ввести в бой гвардейские танковые армии раньше, чем это было запланировано.

В результате после ожесточённых боёв 17 апреля, к утру 18 апреля танковые и стрелковые подразделения прорвали линию обороны на Зееловских высотах, а к исходу 19 апреля, прорвав третью оборонительную полосу, вышли на оперативный простор и получили возможность развивать наступление на Берлин.

«Те триста метров, что отделяли нас от станции Дольгелин, были совершенно открытым полем. Но медлить нельзя. Как только дали залп «катюши», мы бросились в атаку. Ни один немецкий танк не успел выстрелить. В окопах валялось много трупов. Живые немцы стояли на коленях и молились. Наши танки, артиллерия, автомашины взбирались на высоту и шли в прорыв. У здания станции, в котором засели гитлеровцы, произошёл гранатный бой. Я упал раненный, не мог подняться. Лежал и смотрел, как войска идут вперёд. Радовалось сердце, смиряя боль. Когда немцы были выбиты из подвала станции, мой ординарец, башкир Бакей Язаров, оттащил меня в здание. Потом с его помощью я добрался до штаба полка. Тут мой верный ординарец был убит осколком снаряда»

Из воспоминаний Героя Советского Союза
гвардии майора Ефима Цитовского о штурме Зееловских высот

1-й Украинский фронт, также начавший наступление 16 апреля, продвигался вперёд успешнее. Войска форсировали реку Нейсе и к концу первого дня прорвали главную полосу обороны противника. 17 апреля в прорыв пошли 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, которые к исходу дня приступили к форсированию реки Шпрее.

Ставка Верховного Главнокомандования в этой ситуации приняла решение развернуть 3-ю и 4-ю танковые армии в направлении на Берлин.

Продвижение танковых армий 1-го Украинского фронта успешно продолжалось до 22 апреля. К этому времени советские части вышли на рубежи внешнего Берлинского оборонительного обвода. К утру 22 апреля подразделения 3-й гвардейской танковой армии форсировали канал Нотте, прорвали внешний оборонительный обвод Берлина и к концу дня вышли на южный берег канала Тельтов.

Перешедшие в наступление 20 апреля части 2-го Белорусского фронта успешно форсировали Одер, сковав боями главные силы 3-й немецкой танковой армии, лишив её возможности помочь сражающимся под Берлином. 3 мая 3-й гвардейский танковый корпус юго-западнее Висмара установил связь с передовыми частями 2-й британской армии.

После прорыва частей 1-го Белорусского фронта в районе Зееловских высот, а также успешных действий 1-го Украинского фронта над 9-й немецкой армией нависла угроза окружения. Предложения об отводе её к Берлину Гитлер отклонил, приказав удерживать позиции во что бы то ни стало.

20 апреля 1945 года, в день рождения вождя третьего рейха, дальнобойная артиллерия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии нанесла первый артиллерийский удар по Берлину.

21 апреля части 3-й ударной, 2-й гвардейской танковой, 47-й и 5-й ударной армий вышли на окраины Берлина и завязали там бои. Первыми ворвались в город с востока войска, входившие в состав 26-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Фирсова и 32-го корпуса генерала Жеребина 5-й ударной армии.

«…Гитлеровцы разбрасывали с самолётов листовки, пытались как-то устрашить наших бойцов. Так, в одной из листовок говорилось:

„От Берлина вы недалеко. Но вы не будете в нашей столице. В Берлине до 600 тысяч домов, и каждый — это крепость, которая будет для нас могилой“»

Из воспоминаний командующего 1-й гвардейской танковой армией
Михаила Катукова

В этот же день разведчик-наблюдатель 1-й батареи 106-го миномётного полка 1-й миномётной Брестской бригады 5-й артиллерийской дивизии прорыва 3-й ударной армии ефрейтор Александр Муравьёв установил на крыше одного из берлинских зданий первое советское знамя в Берлине.

К вечеру 24 апреля соединения 1-го Украинского фронта вошли в соприкосновение с войсками 1-го Белорусского фронта, тем самым окружив юго-восточнее Берлина 9-ю немецкую армию и отрезав её от города.

Для операции по взятию Берлина это событие имело ключевое значение. Фактически удалось не допустить отхода в сам город наиболее боеспособных частей противника, а значит, и возможности затяжных уличных боёв.

В так называемом хальбском котле оказалась зажата 200-тысячная группировка гитлеровцев. Несмотря на отчаянное сопротивление, она была полностью разгромлена ко 2 мая 1945 года.

В 12 часов 25 апреля 6-й гвардейский мехкорпус 1-го Украинского фронта соединился с частями 1-го Белорусского фронта, замкнув тем самым кольцо окружения вокруг Берлина.

Из воспоминаний бойца фольксштурма Эдмунда Хекшера:

«Было столько пожаров, что ночь превратилась в день. Можно было читать газету, но газеты в Берлине больше не выходили».

К концу 28 апреля окружённая группировка в Берлине была рассечена на три части.  В ночь на 29 апреля в ходе ожесточённого боя был взят под контроль мост Мольтке, а на рассвете 30 апреля захвачено здание министерства внутренних дел, за которым непосредственно располагался Рейхстаг.
Последнюю цитадель нацизма защищал 5-тысячный гарнизон, в который входили части СС: подразделения дивизии «Нордланд», французской дивизии «Шарлемань», а также латышской дивизии СС.

Вечером 30 апреля сапёры сделали пролом в северо-западной стене Рейхстага, через который в здание проникли советские штурмовые группы. Они атаковали центральный вход. Огневую поддержку штурмующим оказывали танки.

В 21 час 45 минут 30 апреля подразделения стрелковых дивизий заняли первый этаж Рейхстага. Около трёх часов утра 1 мая 1945 года лейтенант Алексей Берест, сержант Михаил Егоров и младший сержант Мелитон Кантария водрузили над куполом Рейхстага штурмовой флаг 150-й ордена Кутузова II степени Идрицкой стрелковой дивизии. Именно этот флаг признан Знаменем Победы.

«Мы воткнули древко в пробоину железного коня и начали спускаться вниз. Навстречу бежит боец:

— Знамя видно только с одной стороны, — кричит он, — потом, снизу получается, что держит его в руках верховой, что на железном коне сидит. Меня послали переставить его.

— Нет, шутишь, — говорим мы ему, — за советы спасибо, а уж знамя сами поправим.

Мы снова поднялись на крышу. Под ногами скрипит битое стекло. Повсюду осколки снарядов валяются. Куда же знамя поставить, чтобы на весь Берлин было видно? На купол. Но купол весь разбит. Как подняться на него? Стёкла вылетели, остались одни рёбра. Решили по этим рёбрам подниматься. Посмотрели вниз через купол — пропасть глубокая, жутко. Но времени терять нечего. То и дело на крыше снаряды рвутся.

Кантария впереди, а я сзади него, карабкаемся вместе по рёбрам купола. Поднялись на самый верх, выше некуда. Привязали покрепче знамя чехлом и спустились вниз»

Из воспоминаний Героя Советского Союза
сержанта Михаила Егорова

Даже после захвата советскими войсками верхних этажей Рейхстага гитлеровцы продолжали сопротивление в подвальных помещениях, которое прекратилось лишь в ночь на 2 мая.

Вечером 30 апреля немецкое командование по радио обратилось с предложением о перемирии. 1 мая в 3 часа 50 минут на командный пункт 8-й гвардейской армии был доставлен начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал пехоты Кребс. Он заявил, что уполномочен установить непосредственный контакт с Верховным Главнокомандованием Красной армии для проведения переговоров о перемирии. Командующий 8-й армией генерал Чуйков по телефону доложил маршалу Жукову, что генерал Кребс сообщил ему о самоубийстве Гитлера и передал письмо Геббельса и Бормана к советскому Верховному Командованию.

«Очень скоро Сталин подошёл к телефону. Я доложил о самоубийстве Гитлера, о появлении Кребса и решении поручить переговоры с ним генералу Соколовскому и просил его указаний.

Сталин ответил:
— Доигрался подлец! Жаль, что не удалось взять его живым. Где труп Гитлера?

— По сообщению генерала Кребса, труп Гитлера сожжён на костре.

— Передайте Соколовскому, — сказал Верховный, — никаких переговоров, кроме безоговорочной капитуляции, ни с Кребсом, ни с другими гитлеровцами не вести»

Из воспоминаний Георгия Жукова

Жуков после разговора со Сталиным приказал передать Кребсу: если до 10 часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную капитуляцию, советские войска нанесут такой удар, от которого в Берлине «не останется ничего, кроме развалин».

Немецкое командование ответило отказом. 1 мая советская артиллерия обрушила шквал огня на немецкие позиции. К этому моменту в руках гитлеровцев в Берлине оставались лишь один район в центре и правительственный квартал, в котором располагался бункер, где укрывались вожди Третьего рейха.
1 мая советскими войсками были взяты два важных узла обороны Берлина: цитадель Шпандау и зенитная башня зоопарка.

«Мы вошли в крепость — немцы называли её бункером. Она представляла собой пятиэтажное здание из железобетона с маленькими окнами-бойницами. По углам крепости — полукруглые башни, заканчивающиеся наверху площадками с мощными зенитными орудиями.

На третьем этаже был расположен госпиталь. Когда мои гвардейцы зашли туда, хирург в операционной обрабатывал раненого немецкого офицера. Врач испугался, бросил было работу. Чтобы не мешать ему, гвардейцы ушли.

В крепости работали лифты, горело электричество. Это было хорошо оборудованное убежище, с запасами воды и продовольствия, вентиляцией и отоплением»

Из воспоминаний гвардии капитана Осинецкого
о захвате зенитной башни

Рано утром 2 мая было затоплено метро Берлина. Тоннели были разрушены и заполнены водой на участке 25 километров. Нет точной информации о том, что стало причиной затопления. Жертвами этих событий стали, по приблизительным оценкам, от 100 до 200 человек.

Около часа ночи 2 мая радиостанциями 1-го Белорусского фронта было получено сообщение на русском языке: «Просим прекратить огонь. Высылаем парламентёров на Потсдамский мост». Прибывший в назначенное место немецкий парламентёр сообщил о готовности берлинского гарнизона прекратить сопротивление. В 6 часов утра 2 мая генерал артиллерии Вейдлинг в сопровождении трёх немецких генералов перешёл линию фронта и сдался в плен. Через час, находясь в штабе 8-й гвардейской армии, он написал приказ о капитуляции, который был размножен и при помощи громкоговорящих установок и радио доведён до частей противника, оборонявшихся в центре Берлина. По мере доведения этого приказа до сведения обороняющихся сопротивление в городе прекращалось. К концу дня войска 8-й гвардейской армии очистили от противника центральную часть города.

«Стрельба закончилась 2 мая. И вдруг наступила такая тишина, в которую невозможно было поверить. Из убежищ стали выходить жители города, они смотрели на нас исподлобья. И вот здесь в налаживании контактов с ними помогли их же дети. Вездесущие ребята 10–12 лет подходили к нам, мы угощали их печеньем, хлебом, сахаром, а когда открыли кухню, стали кормить щами, кашей. Странное это было зрелище: где-то возобновлялись перестрелки, слышались залпы орудий, а у нашей кухни стояла очередь за кашей…»

Из воспоминаний участника штурма Берлина
в составе 8-й гвардейской армии Ивана Молчанова

Уничтожение и пленение отдельных групп, не пожелавших сложить оружие, в Берлине и его окрестностях продолжалось до 7 мая.

В ходе Берлинской наступательной операции общие потери советских войск составили 352 475 человек, из них безвозвратные — 78 291 человек. Потери польских войск составили 8892 человека, из них безвозвратные — 2825 человек. Немецкая группировка, оборонявшая Берлин, потеряла убитыми около 400 тысяч человек, ещё 380 000 попали в советский плен. Оставшиеся подразделения отступили за Эльбу и сдались в плен англо-американским войскам.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram