Президент Токаев принял участие в первом заседании государственной комиссии по подготовке к 30-летию независимости Казахстана и выступил с речью, вполне симпатичной. По мнению главы Казахстана, встречать Юбилей надо не пышными торжествами, а деловыми свершениями.
Какими? Все подробно перечислено: как работать с молодежью, реагировать на обращения граждан, как окончательно построить открытое и демократизированное общество, справедливое и слышащее государство.
Источник: Новое десятилетие – и снова «новая идентичность нации» для Казахстана?
Красной же нитью проходит тема, нацеленная не на 16 декабря начавшегося года, а на целое десятилетие вперед. Удобно, что самое главное сконцентрировано в одной фразе: «В ближайшие десять лет мы должны сформировать новый облик страны и новую идентичность нации».
Насчет нового облика страны – привычно, это говорилось и говорится едва ли не в каждом ежегодном послании народу и первого, и второго президентов.
А вот «новая идентичность нации» – куда серьезнее, чем очередная прокладка нового экономического курса или реформа системы государственного планирования и управления.
Впрочем, и такой амбициозный замах – за десять лет переделать национальную идентичность, тоже не нов. «Рухани Жаңғыру» – Программа Модернизации Национального Сознания 2017 года рождения – это про то же.
Однако важно понимать, что поисково-строительные работы по формированию и переформированию новой национальной идентичности ведутся даже не три десятилетия существования суверенного государства Казахстан, а минимум (как в одной известной былине) тридцать лет и еще три года.
«Казахская нация + 1»: как определили основу нации в 1990 г.?
В самом деле, новый закон, провозглашающий казахский язык государственным, был принят еще в Казахской Советской Социалистической Республике, в сентябре 1989 года. Под занавес «перестройки» уже было можно.
В октябре 1990, когда подошла очередь и Казахстану (последнему из национальных республик) принимать Декларацию независимости, случился эпизод, в котором сам был участником. Мы – несколько депутатов Верховного Совета, только что образовавшие группу «Демократический Казахстан», предложили альтернативный вариант, отличающийся тем, что основой нации провозглашался принцип гражданства. Представлял проекты с трибуны Верховного Совета Нурсултан Назарбаев и начал он как раз с нашего варианта, похвалил, сказал, что когда-то так и будет, но пока преждевременно. И был принят академический (в смысле авторства – буквально) проект, формулировка которого в декабре следующего года, когда тоже подошел срок (16 декабря – это как раз посередине между Беловежскими соглашениями от 8 числа и официальным роспуском СССР 26 декабря) перекочевал в Конституционный закон «О государственной независимости».
Вот эта формулировка: «Граждане Республики всех национальностей, объединенные общностью исторической судьбы с казахской нацией, составляют, вместе с ней единый народ Казахстана».
Вникать в юридический, или в просто логический смысл этой конституционной нормы не рекомендовал бы, тут можно смеяться или возмущаться. Понятно ведь, что граждане Республики всех национальностей – это и есть народ Казахстана, из кого бы еще этому народу состоять? Но тогда чему равно второе слагаемое в формуле «граждане всех национальностей + казахская нация = единый народ Казахстана». Любой школьник быстро вычислит, что «казахская нация» в этом уравнении равна нулю. А продвинутый участник олимпиад добавит, что не обязательно полный ноль, какое-то наполнение «казахской нации» может и быть, но это, точно, не граждане и не их национальности.
Это если рассматривать данную формулировку с точки зрения юридической науки или формальной логики, в жизни же все сложнее, зато и понятнее… Так, политический, а из него и практический смысл «казахской нации» очевиден: в многонациональной Республике Казахстан имеется только казахская нация, остальные – национальные диаспоры. Что, собственно, не раз в истории нашего суверенитета, особенно в острые моменты для той самой национальной идентичности, открыто и формулировалось, звучало в выступлениях и публикациях, записывалось даже в партийные программы.
В рамках таким образом сформулированной национальной идентичности пребывание диаспор в гостеприимном Казахстане всячески приветствуется, тем более что они, по убеждениям-заверениям самих носителей казахской идентичности, ни в чем никаких ущемлений не испытывают. При условии, разумеется, уважения диаспорами ценностей казахской национальной государственности и соблюдения установленных национальным законодательством требований.
Среди которых, собственно говоря, только одно, но зато основополагающее, сразу и ценностное, и законодательное требование – владения государственным языком.
Языковой закон работает против себя
Все это отсылает нас к 1995 году – принятию новой Конституции, закрепляющей в статье 7 государственный статус казахского языка, а русского – как языка межнационального общения.
В переходных положениях Конституции появилась (и до сих пор там стоит) статья 93, обязывающая, в целях как раз реализации статьи 7, правительство, местные представительные и исполнительные органы создать все необходимые организационные, материальные и технические условия для свободного и бесплатного овладения государственным языком всеми гражданами Республики Казахстан в соответствии со специальным законом.
Да, такой специальный закон – «О языках» появился, но он как будто специально проигнорировал то самое конституционное поручение, во исполнение которого, казалось бы, был принят.
Вместо того, чтобы расписать обязанности правительства и других поименованных в Конституции органов власти по обеспечению того самого «свободного овладения»…, закон «О языках» всего лишь пересказал в одной из начальных статей статью 93. Причем зачем-то сделал это в своей интерпретации, чем и ограничился. Фактически – специально заблокировал то, ради чего появился на свет.
Мало того, проигнорировав конституционную поручение, этот закон совершил конституционную подмену. А именно, подменил обязанность органов власти перед гражданами на обязанность уже самих граждан , вот в такой формулировке: «Долгом каждого гражданина является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации народа Казахстана».
И все бы ничего, так ведь не исполняют граждане такой свой долг, не обеспечивая тем самым консолидацию народа! Не хорошая, но вообще-то полная симметрия: государство манкирует исполнением своей конституционной обязанности, граждане – определенным им Законом долгом.
А уравновешивает все Конституционный совет, в упор не замечающий вопиющей неконституционности приятого во исполнение Конституции языкового закона.
От нации казахстанской и казахской – к «Великой нации»
Понятно, что с данным положением вещей что-то надо было делать. Хотя начавшиеся с ростом мировых нефтяных цен «тучные годы» отложили дальнейшие поиски национальной идентичности – пришло время формирования национальных капиталов.
Но вот грянул мировой кризис 2008 года, выводы по нему были сделаны. В частности, Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в феврале посткризисного 2009 года опубликовал в «Российской газете» потрясающие «Ключи от кризиса», где назвал глобальный доллар «дефекталом» и предрек распад такой системы.
В самом Казахстане в том году началась первая пятилетка форсированного индустриально-инновационного развития и дело, между прочим, пошло к созданию Таможенного союза.
И вот к концу того переломного года появляется официальный проект «Доктрины национального единства» с традиционной ценностью – консолидирующим значением казахского языка. Но и с потрясающей новацией – нацию предлагается называть «казахстанской».
Однако решившиеся на такое казахские власти ожидал категорический афронт от самого же казахского deep state, по-нашему – зиялы кауым , по-современному национальной элиты. Протестное письмо подписали практически все видные представители казахской интеллигенции, из тех, кто мог себе позволить не соглашаться с официальной линией. В частности, рядом стояли подписи лидеров общественных движений, оппозиционных и иных политических партий, в остальном далеко не дружных. По существу, это был высший момент национального единения и властям, всегда использующим в отношениях с несогласными тактику «горный орел и куропатки», пришлось отступить.
Была создана согласительная комиссия и в окончательном варианте спор насчет «казахской» или «казахстанской» нации был решен радикально – оба прилагательных исчезли, замененные поставленной целью – стать нацией Великой.
Так, стратегическим приоритетом было определено достижение Национального единства, основанного на признании общей для всех граждан системы ценностей и принципов. Для чего казахстанцы, независимо от этнического происхождения, должны сплотится, чтобы сохранить и передать потомкам самое дорогое – суверенный и независимый Казахстан.
Во имя этого, говорит Доктрина, мы должны преодолеть все предрассудки и надуманные барьеры, которые до сих пор мешают нашему единству. И сразу уточняет, к чему в первую очередь относятся мешающие единству надуманные барьеры: к расширению сферы употребления государственного языка. Овладение им должно стать долгом и обязанностью каждого гражданина Казахстана, стимулом, определяющим личную конкурентоспособность и активное участие в общественной жизни. Это ключевой приоритет, главный фактор духовного и национального единства.
Вопросы к размышлению: а на чем строится идентичность?
Весь обширный текст Доктрины – он настолько правильный, что и спорить не о чем. Если, конечно, не задаваться вопросами вроде того, а можно ли при современном мироустройстве иметь хоть бы относительный суверенитет и независимость в рамках отдельно взятой казахской государственности?
И по силам ли, в конце концов, всей законодательной и исполнительной мощи государства Казахстан, и всему энтузиазму сторонников такой национальной идентичности, обеспечить, наконец, духовное и национальное единство на основе исполнения всеми гражданами своего долга по овладению государственным языком?
Да хотя бы, если уж на то пошло, служит ли знание казахского языка консолидирующим фактором для самой же казахской нации, для всех тех, кто искренне убежден именно в таком строении казахстанского общества - казахская нация и национальные диаспоры. Кто сам себя идентифицирует казахом и имеет к тому все основания – все ли такие настоящие казахи владеют казахским?
И не в том ли проблема сторонников такой национальной идентичности, что как раз базовое русскоязычие самой же правящей верхушки, всего образованного класса, городского и большей части сельского казахского социума и есть ключевой фактор межнационального согласия в Казахстане?
А, в таком случае, разве не русско-казахское двуязычие должно быть, без надуманных барьеров и придуманных законодательных и идеологических конструкций, положено в основу общей для всех граждан системы принципов и ценностей?
И разве величие казахской-казахстанской нации, как и независимость государства Казахстан могут быть реализованы не в общем Евразийском, а в замкнутом сами на себя формате?
Поставим вопрос с другой стороны: не являются так узко понимаемые национальная идентичность и суверенность как раз базовыми гарантиями компрадорской сущности правящей системы и «вывозной» эксплуатации природных и человеческий ресурсов государства Казахстан?
Впрочем, оставим наши вопросы, важнее понять, что понимает под десятилетием формирования новой национальной идентичности сам глава Казахстана.
Поддержать, не значит обязать?
В своей речи глава государства подчеркнул, что знание казахского языка является важнейшим шагом на пути к формированию единой нации, и вновь призвал поддержать всех соотечественников, стремящихся к изучению языка.
«Пусть каждый гражданин, знающий государственный язык, делится своими знаниями с друзьями, коллегами, знакомыми, желающими изучать казахский язык. Это благородное начинание, безусловно, продемонстрирует наше взаимоуважение и укрепит единство».
Формулировка, скажем так, не императивная, а благожелательная, под ней и мы с удовольствием подписываемся.
Однако вопрос, какая все же в Казахстане нация, и на каких языковых нормах достижимо реальное национальное единство – остается. И если ответственные за будущее казахской государственности официальные и общественные деятели не выскажутся по этому поводу определенно, без привычной «многовекторности» – можем и опоздать.
А еще Касым-Жомарт Токаев добавил, что переход казахского языка на латинскую графику стал одним из плодов независимости.
И здесь не будем спорить – так и есть. Но плод этот – сильно незрел и не дозреет, а еще опасен в употреблении и потому не может пойти на пользу. Лучше его аккуратно сорвать и положить куда-нибудь в исторические закрома, подальше.
Правила комментирования
comments powered by Disqus