В то же время Коалиция НПО Казахстана против пыток в этот период получила 225 жалоб на применение пыток и жестокого обращения. Примерно такое же количество – 249 – было зарегистрировано Уполномоченным по правам человека в 2019 году, данных за 2020 год еще нет. При этом по 217 жалобам, полученным офисом Уполномоченного, официально результаты проверок факты применения пыток не подтвердили.

Источник: Пытки в Казахстане: за рамками отдельных случаев

Но вне зависимости от источника данных, везде есть один знаменатель – реальному наказанию за пытки подвергаются единицы. Чаще же «прессуют» самих жалобщиков, тем более что казахстанское законодательство позволяет привлекать людей, заявивших о пытках, за ложный донос.

Бег по кругу заключенного Токмолдаева

9 декабря 2020 года в ходе встречи моего отца со своим адвокатом, он сообщил ей об избиении со стороны сотрудников колонии ЕС-164/1 (г. Петропавловск, Северо-Казахстанская область) и продемонстрировал имеющиеся следы побоев на руках, животе, боках, спине. Избиение произошло 2 декабря 2020 года.

Отец снял верхнюю одежду с торса и показал открытую резаную рану живота, которая сильно кровоточила. Отец сказал, что живот ему разрезал сотрудник изолятора Харипов. Все это зафиксировано на видеорегистраторы сотрудников и видеокамеру следователя М.Ли. Отец кричал, что ему не оказывается помощь. Он сказал, что его пытают и бьют и он может скоро умереть

Представитель потерпевшего Амина Мурат бесстрастно (как и положено) описывает шокирующие детали. Она же дочь осужденного Мурата Токмолдаева, подвергнувшегося пыткам.

Мурата Токмолдаева били и раньше, в разных колониях и следственных изоляторах, причем каждый раз, как правило, он подвергался новым избиениям за предыдущие жалобы. И так по кругу.

Вот и сейчас Амина Мурат сообщает, что следователь Ли, расследующий дело о применении пыток к ее отцу, угрожает и оказывает на него давление, чтобы тот не подавал заявлений и жалоб по своему делу. 

Случай с Токмолдаевым типичен для казахстанских закрытых учреждений.

Хорошо подзабытое старое

20 января 2021 года начальник управления службы Генеральной прокуратуры Казахстана по надзору за законностью приговоров, вступивших в силу, и их исполнением Айбар Илияс заявил, что в Казахстане пытки переведут в категорию особо тяжких статей. Что исключит возможность назначения более мягкого наказания и условного осуждения за этот вид преступлений.

Эти слова стали реакцией надзорного органа на послание президента Казахстана Касыма-Жомарта Токаева от 1 сентября 2020 года, где он призвал привести в соответствие с положениями Международной Конвенции против пыток казахстанское законодательство в этой части. 

Еще при президенте Нурсултане Назарбаеве Генеральная прокуратура заверяла о необходимости ужесточения наказания для лиц, совершивших пытки, и запрета освобождать их от уголовной ответственности. Но тогда дальше заявлений дело не пошло, хотя и были созданы 490 прозрачных кабинок для допросов. Правда теперь зачастую допросы проводятся не в этих кабинках, а в обычных кабинетах, подвалах и в камерах с «неработающими» видеокамерами.

«Поскольку свобода от пыток имеет наивысшую степень защиты и не предусматривает каких-либо ограничений, то на данный момент существует необходимость довести данный месседж до каждого сотрудника правоохранительных органов, прокуратуры и всех сотрудников, работающих в закрытых учреждениях Казахстана. А просто увеличение срока – это только один маленький шажок», – представляет свою позицию Роза Акылбекова, координатор Коалиции НПО Казахстана против пыток.

Еще до последней инициативы Генеральной прокуратуры Коалиция НПО Казахстана против пыток направила президенту Токаеву свои 16 рекомендаций. И увеличение сроков наказания – это часть одной из них, перенаправленных главой государства в главный надзорный орган.

Краткая история пыток

О «нулевой терпимости» к пыткам официальный Казахстан заявил еще в 2012 году после того как Комитет ООН против пыток вынес первое решение в отношении Казахстана по делу Александра Герасимова. В этом случае власти в первый и единственный раз заплатили жертве истязаний более-менее адекватную компенсацию, отказавшись привлекать к уголовной ответственности преступников.

Но после этого было вынесено еще не менее семи решений ООН, связанных с применением пыток. Однако в дальнейшем Казахстан даже не предпринимал попыток выполнить рекомендации и восстановить права жертв, разве что еще в одном случае потерявшему здоровье в полицейских застенках выплатили сумму эквивалентную 500 долларам США.

Впервые Казахстан попытался что-то предпринять для улучшения имиджа страны, где пытки применяются на системном уровне, в 2009 году. Тогда по решению Европейского суда по права человека Украине запретили экстрадицию беглого преступника Амира Кабулова.

«Из материалов, упомянутых выше, можно сделать вывод, что [в Казахстане] любой подозреваемый в уголовном преступлении, находящийся под стражей, подвергается серьезной опасности применения пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, иногда без какой-либо конкретной цели. Поэтому Суд поддерживает аргумент заявителя о том, что сам факт задержания в качестве подозреваемого в совершении уголовного преступления представляет достаточные основания полагать, что по возвращении в страну заявитель подвергнется обращению, противоречащему статье 3 Европейской конвенции о защите прав человека» – было приведено в решении Европейского суда по делу Кабулов против Украины.

Беглецу повезло, что незадолго до этого Специальный докладчик ООН по вопросам пыток Манфред Новак, посетив Казахстан, написал разгромный отчет, где основным выводом стало то, что в Казахстане «применение пыток, безусловно, выходит за рамки отдельных случаев». 

Но после 2011 года в Европейском Союзе посчитали, что Казахстан добился значительного прогресса в деле борьбы с пытками и с того момента стали выносить отказы на требования не допустить экстрадиции.

В том же 2011 году положение Казахстана снова пошатнулось после расстрела в западно-казахстанских городах Жанаозене и Шетпе бастующих нефтяников. Всю ответственность власти переложили на оппозицию и самих участников забастовки, после чего последовали массовые аресты и столь же массовое применение пыток к забастовщикам, прежде чем посадить их на скамью подсудимых.

Отказавшись допустить к расследованию событий на западе Казахстана экспертов ООН, власти, в качестве компенсации создали в 2013 году Национальный превентивный механизм по предупреждению пыток, включив в него представителей гражданского общества.

Немного шума и ничего

Существующий сегодня в Казахстане механизм, скорее, направлен на выявление пыток в закрытых учреждениях, в то время как сотрудники колоний в большинстве своем продолжают уходить от ответственности.

Шанс на то, что преступники в погонах понесут заслуженное наказание есть только когда дело вызывает нешуточный резонанс, в первую очередь в связи с видеозаписями, которые трудно опровергнуть.

В 2017 году поступившего в центр наркологии Астаны Николая Кривенко (не находившегося в состоянии алкогольного или наркотического опьянения) забили до смерти медработники и полицейские. Благодаря тому, что каким-то образом видеозапись оказалась у адвоката семьи погибшего, общество всколыхнулось и виновные получили максимальное наказание – от 8 до 10 лет лишения свободы.

В 2019 году в сеть попало видео с пытками заключенных в колонии ЛА-155/8 (Алматинской области). По резонансному делу было осуждено семь сотрудников колонии, включая заместителей начальника. До этого казахстанские правозащитники неоднократно пытались инициировать проведение расследований в этой же и рядом расположенной колонии, однако в отсутствии видео все результаты проверок сводились к одному – «факты не нашли подтверждений», несмотря на медицинские заключения и свидетельства пострадавших.

Но после «посадок» сотрудников и еще череды скандалов, связанных с коррупцией в стенах закрытых учреждений, Комитет уголовно-исполнительной системы решил, что дальше так продолжаться не может. Только вместо системных изменений всю свою силу структура Министерства внутренних дел направила против тех, кто «выносит мусор из избы». 

Правозащитница из Павлодара Елена Семенова, член Коалиции НПО Казахстана против пыток в прошлом году не менее семи раз становилась фигурантом судебных исков о «защите чести и достоинства» и «распространении ложных сведений», поданных работниками различных колоний.

«Обо всем резонансном я пишу на странице в Facebook, чтобы была моментальная реакция, а что более-менее терпит я направляю в Генеральную прокуратуру. Но им это не нужно, чтобы информация покидала заведения КУИС», – объясняет Елена Семенова.

Последний судебный иск, перешедший из прошлого года, завершился 22 января – и опять не в пользу правозащитницы.

Новая волна при новом президенте

Второй президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев пытается время от времени позиционировать себя в качестве осторожного реформатора. При нем приняли новый «косметически-измененный» закон о мирных собраниях, возникли дискуссии о необходимости привлечения к ответственности за жестокое обращение к животным. С другой стороны при Токаеве количество политических заключенных выросло в два с лишним раза, против оппозиционеров полиция стала повсеместно применять насилие при разгоне протестных акций, а в отношении арестованных противников власти пытки «вышли за рамки отдельных случаев».

Смерть в следственном изоляторе Нур-Султана в феврале 2020 года гражданского активиста Дулата Агадила вызвала протесты в разных регионах страны. Официально причиной трагедии выдвинули «сердечной недостаточности», хотя в опубликованном видео на теле усопшего видны ссадины, а ладони рук были почерневшими.

Протесты были подавлены, а 6 января 2021 года в этом же тюремном заведении был избит очередной политически-арестованный Аскар Кайырбек. Экзекуция произошла якобы за то, что он не смог правильно запомнить должности и имена начальства следственного изолятора.  

«За последний год мы все чаще получаем информацию о пытках по отношению к политическим заключенным. С чем это связано? Да просто власти хотят запугать население, сами опасаясь массовых протестов, первые звонки которых прозвучали в мае-июне 2019 года. Тут еще страхи усилились протестами в Беларуси, отсюда применение физической силы и психологического давления на политических», – считает Данияр Хасенов, участник правозащитной мониторинговой группы «#ActivistsNotExtremists».

Более того, когда насилию подвергают политических активистов, добиться наказания для преступников невозможно. В лучшем случае возбуждается уголовное дело, чтобы о нем впоследствии забыть, но порой не происходит и этого. Казахстанское международное бюро по правам человека вместе с жертвами – Ерланом Файзуллаевым и Медетом Арыстановым – с января 2020 года пыталось добиться от полиции и прокуратуры Алматы хотя бы возбуждения уголовного дела по избиению двух оппозиционных активистов. Есть медицинские заключения, фотографии, готовность людей опознать экзекуторов и дать показания, но все безрезультатно.

11 февраля 2021 года Европейский Парламент принял резолюцию о ситуации с правами человека в Казахстане. Хотя это уже пятая резолюция, ее отличие от предыдущих в крайней жесткости и напоминании о возможности введения санкций против виновных лиц.

В документе подчеркивается, что «в тюрьмах Казахстана широко распространены пытки и жестокое обращение, и ежегодно Коалиция против пыток сообщает не менее о 200 случаев применения пыток; виновные в таких злоупотреблениях остались безнаказанными, в то время как правозащитница Елена Семенова была привлечена к суду колониями за разоблачение применения пыток в пенитенциарной системе Казахстана в социальных сетях».

Среди правозащитников мало оптимизма, что в связи с ужесточением наказания за пытки что-то может измениться.

«Можно хоть сколько ужесточать закон, у нас и сейчас есть статья, только какой от нее толк? Хотя и в ней предполагается срок немаленький. Но если нет надлежащего расследования, если все прикрывается, то можно ужесточать сколько угодно», – высказывается Елена Семенова.

В этом году предполагалось, что в Комитете ООН против пыток заслушают доклад Казахстана о том, как власти борются с этим явлением. Однако коронавирус внес свои коррективы, должно быть к счастью государственных органов республики, и когда это произойдет – теперь неизвестно.

Разве что у властей, если у них действительно есть желание прекратить порочную практику, появится дополнительное время для реализации всех рекомендаций казахстанских правозащитников.

«Боюсь, они все будут делать не спеша», – подытоживает Роза Акылбекова, отметив, что это только первый шажок из ряда рекомендаций.

 

 

 

 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram