Приход террористического движения «Талибан» к власти в Афганистане вызывает беспокойство во многих странах Центральной Азии. Об этом говорят и эксперты, и официальные представители государств региона.
«Ситуация в Афганистане, общее нарастание глобальной напряженности ставит перед нами задачу перезагрузки оборонно-промышленного комплекса и военной доктрины. Мы должны готовиться к внешним шокам и наихудшему варианту развития событий», — заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Тoкаев.
С большой озабоченностью афганскую угрозу оценил и секретарь Совета безопасности Кыргызстана Марат Иманкулов:
«Рядом с Талибаном очень много террористических и экстремистских организаций, таких как ИГИЛ и др. После известных событий в Сирии и Ираке, когда при прямом и правильном вмешательстве России разгромили эти организации, многие боевики перебрались в Афганистан… Все эти боевики сосредоточены в северных провинциях Афганистана, создают лагеря, проходят обучение, вербуют людей и расширяют свои банды. Вся эта мощь может хлынуть к нам».
Попытаемся разобраться, в какой мере эти опасения оправданы, какие реальные угрозы представляют находящиеся в Афганистане боевики для соседей и что им можно противопоставить.
Опасные соседи
После того, как Запад арестовал афганские финансовые резервы, экономика страны оказалась на грани кризиса. В условиях дефицита внутренних ресурсов ответом любого общества на вызов становится внешняя экспансия, а учитывая специфичность новой афганской элиты, основная ее форма — война или военная угроза.
Ситуация на афганской границе в Центральной Азии была неспокойной еще до победы талибов: ежегодно только таджикистанские пограничники фиксировали 20–30 столкновений с неизвестными бандами.
В ноябре 2019 г. в Таджикистан проникла группа боевиков, совершившая масштабное нападение на заставу, которое с трудом было отбито. А в июле 2018 г. в ходе нападения с афганской территории на погранвойска в Марыйском велаяте (Туркмения) погибло более 20 человек.
К агрессивной модели поведения «Талибан» будут подталкивать их союзники из враждебных Центральной Азии группировок, действующих в Афганистане и стремящихся использовать страну как плацдарм для экспансии, о чем указано в недавнем докладе ООН (S/2021/486).
На начало 2021 г. на территориях подконтрольных Талибану действовало крыло «Аль-Каиды» во главе с шейхом Усамой Махмудом, причем на афганской территории также скрывался тяжелобольной лидер организации Айман аз-Завахири. В 2019–2020 гг. было зафиксировано минимум 6 официальных переговоров руководства «Аль-Каиды» и «Талибана» (преимущественно людей из команды Сираджуддина Хаккани, нового главы МВД Афганистана).
С талибами, по последним данным, работают не менее 500 боевиков «Аль-Каиды», которые выполняют функции «военспецов» и инструкторов при отрядах. Среди них были такие известные террористы, как Мохаммад Ханиф, Давлат Таджики, Ар-Рауф. Именно инструкторами группировки был, например, подготовлен спецназ талибов «Бадри-313», который охранял Кабульский аэропорт в период американской оккупации.
После победы Талибана террористы стали открыто появляться на публике. В частности, в Нангархаре в составе колонны талибов был замечен Амин аль-Хак, бывший начальник личной охраны Усамы бен Ладена.
Кроме того, в Афганистане действуют запрещенные в СНГ «Исламская Партия Восточного Туркестана» (лидер Абдул Хак, более 1000 боевиков), «Исламское движение Узбекистана» (Джафар Юлдаш, 700 боевиков), «Хатиб имам аль-Бухари» (не менее 100 боевиков), «Джамаат Ансаруллох» (до 200 боевиков). Их группировки сосредоточены в северных провинциях, включая Бадахшан, Кундуз и Бадгис, причем «Джамаат» контролирует при талибах контрабанду наркотиков в Таджикистан.
После захвата афганского Бадахшана «Талибан» поручил управление 5 пограничными районами представителю той же организации Мухаммаду Шарифову (псевдоним в Талибане «Махди Арсалон»), уроженцу Таджикистана, разыскиваемого на родине. Напомним, «Джамаат Ансаруллох» ответственен за многие террористические атаки на таджикистанской территории и является одним из основных противников республики.
Таким образом, Талибан не просто так признан террористической организацией в СНГ. В его состав прочно интегрированы минимум 5 международных террористических организаций, которые активно действуют против государств Центральной Азии и России. При новом режиме они дислоцируются рядом с границей Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, а по факту — контролируют ее. Поэтому появление противника на границе Афганистана и СНГ — политическая данность.
Военная угроза
Может ли террористическая группировка, победившая в Афганистане, представлять прямую военную угрозу для соседей?
Да, может. По оценкам Антитеррористического центра в Вест-Поинте (США), на август 2021 г. у талибов в распоряжении было около 200 тыс. боевиков, включая пакистанских наемников. Сегодня, после победы «Талибана», в стране не менее 500 тыс. бывших военных, полицейских и ополченцев, которые имеют базовую военную подготовку и могут быть мобилизованы новой властью в короткие сроки. А при сверхвысокой безработице возражать они вряд ли будут.
В результате бегства сил НАТО и быстрого разгрома старой армии «Талибану» есть чем вооружить свои войска. Помимо арсеналов стрелкового оружия, рассчитанных на 300-тысячную армию, в их распоряжении остались более 750 единиц артиллерии, в том числе несколько десятков установок «Град», 40 средних танков, более 200 бронетранспортеров и несколько тысяч бронеавтомобилей «Хаммер». Кроме того, талибам достались 211 бортов военной авиации, среди которых 23 американских штурмовика А-29 (Super Tucano) и более 45 современных вертолетов Black Hawk. Причем талибы уже освоили часть этой техники: например, упомянутые вертолеты ими использовались для полетов над Кандагаром в конце августа, а армейская артиллерия была задействована в ходе боев в Панджшере.
Группировка имеет 27-летний опыт боевых действий в Афганистане, что гарантирует определенную минимальную выучку всего личного состава и делает ее опасным противником для «необстрелянных» армий других стран. Для сравнения: военные возможности их северных соседей (по справочнику Military Balance, 2020) — около 100 тыс. человек, включая внутренние войска. Все эти армии практически не имеют опыта реальных военных операций в последние 20 лет, и их боеспособность под большим вопросом.
Формально армия Афганистана, разгромленная талибами в мае–августе 2021 г., занимала в международном армейском рейтинге GFP 75 место из 140, армия Туркменистана — 86 место, а Таджикистана — 99 место. Даже судя по этим данным, обороноспособность двух соседних государств против талибов — под большим вопросом.
Армия Узбекистана имеет более высокий рейтинг (51-е место), но ее фактическая боеготовность вызывает сомнение. Зарубежная пресса и российские эксперты, в частности, полагают, что более 50% узбекской военной техники и ПВО находятся в аварийном состоянии. Доля правды в этом может быть, так как официально признается, что основную ставку армия Узбекистана делает не на приобретение новой техники, а на модернизацию и починку имеющейся.
Боеспособность армий всего региона крайне скептически оценивают и эксперты:
«На самом деле все эти армии постсоветской Центральной Азии — большая фикция. Воевать такие армии не могут. Самые боеспособные из них по всем параметрам — казахстанская и узбекская. Но эти армии не способны вести глобальные боевые действия», — полагает Андрей Грозин из Института стран СНГ.
Фактически «Талибан» может уже сейчас выставить при минимальном напряжении сил у северных границ группировку в 100–200 тыс. человек, обеспеченную артиллерией и бронетехникой. Практически у всех боевиков богатый военный опыт, которого нет у противника.
Даже если Узбекистан или Туркменистан узнает о возможном нападении за несколько месяцев и сможет экстренно отмобилизовать 70–100 тыс. резервистов (что сомнительно), то они все равно будут существенно проигрывать противнику в качестве и количестве.
Способы защиты
Фактическая стратегия обороны стран Центральной Азии строится на военном союзе с Москвой, которая возглавляет Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ). Это наглядно показывают учения России, Таджикистана и Узбекистана, на которых отрабатывалось отражение атаки с территории Афганистана.
Из 500 задействованных в ходе учений вооружений и единиц техники 420 были российскими, а из 2,5 тыс. участвовавших военных на россиян приходилось 1,8 тыс. человек. Судя по всему, правительства региона скептически относятся к реальной способности своих силовиков отражать внешнюю угрозу.
Узбекистан еще не вернулся в ОДКБ, но президент Шaвкат Мирзиеев принял участие во внеочередном совещании стран-участниц после взятия талибами Кабула в августе 2021 г. и трехсторонних учений. Особая роль российских баз (201-й в Таджикистане и «Канта» в Кыргызстане) в защите региона обусловлена тем, что Россия имеет более современную военную технику, а российские военные — реальный боевой опыт.
Например, 87–97% личного состава ВКС получили боевой опыт в Сирии и смогут адекватно действовать в случае реальной войны. Учитывая сходство вероятного пограничного конфликта с событиями на Ближнем Востоке, можно говорить, что российская армия хорошо к нему подготовлена.
Анализ открытых источников показывает, что коллективная стратегия обороны Центральной Азии строится на заблаговременном обнаружении возможной подготовки агрессии с афганской стороны. Учитывая текущий уровень вооружения потенциального противника, важно отследить появления у границ стран региона артиллерии, включая системы «Град» и бронетехники, которыми теперь располагают боевики.
Разведку сопредельной территории и патрулирование границы осуществляет группа российских беспилотников «Тахион», «Орлан» и «Элерон», которая базируется в Гиссаре (Таджикистан), а также, видимо, спутниковая группировка ВКС РФ. Вместе с радио- и агентурной разведкой это должно позволить засечь любую опасную концентрацию военной техники на афганской территории.
Судя по анализу сценария трехсторонних учений августа 2021 г., оборонительная стратегия допускает упреждающие удары по скоплениям противника в приграничной зоне, если война будет сочтена неизбежной.
Отработанная схема действий предусматривает уничтожение командных пунктов и инфраструктуры противника с последующей высадкой десанта, то есть ликвидацию группировки боевиков до того, как ее большая часть пересечет границу. Основной атакующей силой должна стать авиационная группировка из Гиссара и Канта, которая путем непрерывных ракетных и бомбовых ударов сменяющих друг друга средств ВКС должна парализовать наступление противника.
Такая тактика даст время, во-первых, для мобилизации в пограничных государствах Центральной Азии, во-вторых, для развертывания коллективных сил ОДКБ, которое, как показывает опыт прошлых учений занимает до 5–6 дней. Кроме того, если к тому моменту конфликт не будет купирован дипломатическими средствами, возможны удары дальней авиации РФ по базам боевиков в глубине афганской территории с целью принуждения противника к миру.
Политические проблемы
Стратегия защиты с опорой на российские ВКС выглядит вполне эффективной с военной точки зрения, но страдает от чисто политических препятствий. Группировка ОДКБ может обеспечить достаточно серьезный контроль над таджикско-афганской границей, но механизмы взаимодействия с Узбекистаном и Туркменистаном все еще оставляют желать лучшего. Нет схем совместной охраны границы, размещения наблюдательных пунктов или временного базирования авиации в двух странах.
Между тем в афганском Балхе близ города Хайратон расположена мощная транспортная и складская инфраструктура, которая позволяет потенциальном противнику скрытно и быстро сосредоточить большую группировку в непосредственной близости от узбекского Термеза и «Моста Дружбы».
Технический потенциал разведки Узбекистана невысок, и при оценке ситуации на сопредельной афганской территории Ташкент будет вынужден полагаться на результаты визуального наблюдения пограничных постов (если за последнее время в стране не развернута на новом уровне работа российских спецслужб).
В республике часто переоценивают возможности своей пограничной охраны, но простое наблюдение, как показывает исторический опыт, неэффективно, если противник ведет хотя бы минимальную маскировку. Если же время будет упущено, то в случае нападения бои могут сразу вестись на узбекской территории среди жилой застройки с риском для населения.
В случае Туркменистана ситуация многократно усложняется, во-первых, большей протяженностью границы (около 800 км), во-вторых, политически «нейтральным» статусом республики. В случае Узбекистана потенциального противника может сдерживать сам факт наличия военных соглашений Москвы и Ташкента и вероятность вмешательства российских ВКС пусть и с задержкой. Но Ашхабад сам постоянно подчеркивает свой «нейтралитет» и, соответственно, будет восприниматься боевиками как беззащитная жертва.
Туркменистан — наиболее вероятная мишень для возможных атак или шантажа со стороны афганских вооруженных группировок. Этому способствуют большие запасы газа, позитивный для боевиков опыт столкновения с туркменской пограничной охраной в 2018 г. и слабость вооруженных сил страны.
Наравне с чисто военной подготовкой к «горячей фазе» возможного конфликта нужны новые механизмы более эффективного совместного контроля над границами и разведки сопредельной территории. Кроме того, странам Центральной Азии нужно отказаться от попыток самоизолироваться от регионального сотрудничества. Обстановка осложнилась, угрозы выросли и противостоять им можно только сообща.
1. «Талибан» — террористическая организация, запрещенная не территории РФ.
2. ИГИЛ — террористическая организация, запрещенная не территории РФ.
3. «Аль-Каида» — запрещенная России террористическая организация.
Правила комментирования
comments powered by Disqus