Духовное управление мусульман Казахстана (ДУМК) планирует в провести конференцию, посвященную реабилитации религиозных деятелей – жертв политических репрессий. Об этом 23 сентября сообщил Верховный муфтий Казахстана Наурызбай кажы Таганулы. По словам Верховного муфтия, представители традиционных религий уже начали работу с Государственной комиссией по полной реабилитации жертв политических репрессий, созданной ранее по инициативе президента Касым-Жомарта Токаева. Указ о создании комиссии глава государства подписал 24 ноября 2020 года. Сам факт создания подобной структуры частью экспертов воспринимается, как признак того, что власть повышает свой авторитет в том числе и путем заигрывания с националистами, легитимизируя тем самым свой статус в глазах определенной части населения. Является ли нацполитика инструментом общения государства с населением?
Продолжение беседы Ia-centr.ru с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии «Кто есть кто в Казахстане» Данияром АШИМБАЕВЫМ.
– Комиссия по репрессированным, нашумевшие языковые патрули, активное переименование улиц в городах и селах, возвращение уже упомянутых кандасов… И все это появилось при Токаеве. Не говорит ли это о том, что власть пытается получить поддержку за счет националистов?
– У нас политика многовекторная. Президент страны, не забывайте, дипломат и для него это достаточно важно. У нас есть евразийская интеграция.
К России отношение в мире сейчас не самое лучшее, но мы – ближайшие соседи с большой общей историей. И поэтому с Москвой, хотим мы этого или нет, мы должны считаться. За последнее время президент сделал несколько реверансов в сторону Москвы. Это и возможное строительство атомной электростанции, за которое готов взяться «Росатом». Это и соглашение со Сбербанком по покупке платформы для электронного правительства. А мы все знаем, что Герман Греф – человек достаточно близкий к руководству России. Естественно, такого рода вещи вызывают большие споры и их нужно чем-то уравновешивать.
Понятно, что у нас есть и национал-популистский лагерь, в целом казахский вопрос периодически возникает. И с тем, чтобы периодически снимать накал, президент «играет» в разные стороны. Я не могу сказать, что у него политика пророссийская, проказахская или прокитайская. Это те тренды, в отношении которых нужно постоянно принимать определенные хотя бы символические решения. Да, создали комиссию по репрессиям. Да, вопрос спорный. Но, тем не менее, какая-то работа в этом направлении пошла.
До этого играли в латиницу, но сейчас уже все понимают, что эта тема сошла на нет. Первый вариант алфавита раскритикован, новый – не принят. Сроки не изменились. Понятно, что никто в эти сроки не уложится. С документальной базой большие проблемы. Но закрыть эту тему неудобно, потому что в нее вложено много сил и денег. Поэтому начинаются какие-то маневры в эту сторону.
Президент старается обеспечить нейтралитет со стороны всех основных игроков. При этом ему нужно во внутреннем политическом пространстве играть как в интернациональную дудку, так и в национальную дудку. Точно также, как и на международном поле – не ссориться с Москвой, Пекином, Вашингтоном, Берлином, Лондоном и, желательно, Анкарой. При этом все видят разный вектор.
К примеру, когда президент сказал, что казахский язык у нас государственный, а русский – имеет статус официального, то русскоязычные сайты вытащили вторую часть, казахскоязычные –первую. Хотя это было одно предложение. Президент просто повторил законодательную норму, но каждый увидел то, что ему нужно.
Кто-то видит, что президент заигрывает с националистами, а кто-то видит, что президент заигрывает с Россией, а кто-то – что с Китаем. Но главное, чтобы все считали, что президент делает реверансы в их сторону. Это позволит сохранять внутреннюю ситуацию под контролем и обеспечить свободу для маневра.
Опять же, как я уже говорил, у президента Токаева нет того политического багажа, как у президента Назарбаева. Все помнят, что первый президент стоял и у истоков независимости, при этом активно продвигал евразийскую интеграцию, был одним из инициаторов ШОС, урегулировал многие проблемы с Китаем. Поэтому первому президента эти все вещи лишний раз повторять не нужно было. За него говорили его дела. Президент Токаев же этот опыт нарабатывает заново. Он снова подчеркивает курс, повторяя многие вещи, которые были раньше. Но поскольку он об этом говорит впервые, в силу, так сказать, новизны, вызывает нервную реакцию. Но я не вижу, что курс меняется – ни в национальную, ни в пророссийскую стороны. К тому же, тема русского вопроса у нас смешалась в кашу.
– Что вы имеете в виду?
– У нас есть тема отношения к русскому языку, есть тема отношений между казахами и русскими в Казахстане, есть тема отношения к прежним историческим фактам совместной истории и есть тема отношения к России как к государству. И у нас все эти понятия смешиваются в одну кучу. Но ведь на самом деле это совершенно разные вопросы.
Точно так же, как вопрос русского языка – это не вопрос русско-казахского взаимодействия, а вопрос отношений русскоязычных и казахоязычных граждан.
То же самое можно сказать и по отношению к истории. Та история, которая преподавалась долгое время, она имела очень большой элемент идеологии и из нее, как правило, убирались все неудобные моменты. И сейчас, когда идет переоценка тех или иных событий, к сожалению, она в малой степени осуществляется специалистами. А историками у нас сейчас стали все, кому не лень.
Поэтому любые факты нужно тщательно взвешивать. Сейчас Казахстан выстраивает свою новую историю, переписывает какие-то факты. Это процесс можно назвать ревизией истории. И не у всех он вызывает поддержку. Но такие процессы идут по всему постсоветскому пространству. Историю переписывают все. И при этом тон задает и сама Россия. Посмотрите любой новый российский фильм про войну. Практически в каждом из них есть злой НКВДшник или СМЕРШевец, который ведет интриги против главного героя. Мы видим процесс вычеркивания достижений советского периода из истории страны. Это та же самая ревизия истории. Но проблема в том, что в России отношение к своей ревизии одно, а когда-то же самое делается в других республиках – отношение совсем другое. И поэтому процесс становится слишком политизированным. Это представляет определенную проблему, которая аукнется в будущем.
А что касается казахстанской многовекторности, то с учетом того, что Россия не является нашим крупнейшим торговым партнером и тем более крупнейшим инвестором, то, понятно, что подобного рода маневры вызывают в Москве недовольство. Но ведь понятно, что выгодно Казахстану, не всегда выгодно России, и наоборот. И естественно, мерить казахстанскую политику только интересами России здесь уже никто не намерен. Но в то же время игнорировать ее интересы полностью нельзя.
– Складывается ощущение, что при первом президенте идея всеобщего братства и равенства звучала фоном, а сейчас этого фона нет…
– Главным источником этого фона был сам Нурсултан Назарбаев. Элиты сейчас стараются не занимать определенную позицию в этом вопросе. Возьмите, к примеру, ту же языковую ситуацию. С одной стороны, патриоты требуют обеспечить максимальные преференции для государственного языка. Но население к этому относится менее однозначно, поскольку большинство является абсолютно русскоязычным – повсеместное использование русского языка проблем не доставляет.
Вместе с тем, понятно, что есть часть населения, не сказать, что подавляющая, но и немалая, которая требует однозначного решения этого вопроса в пользу казахского языка.
Власть же должна учитывать и конституционные нормы, и требования националов, но при этом прекрасно понимает, что моноязычие в стране физически невозможно.
Поэтому президент и говорит, что у нас есть государственный язык, который мы будем всеми силами изучать, но есть и язык межнационального общения, статус которого не подвергается сомнению. То есть для государства в этой форме нет противоречий, и оно не будет педалировать ни одну из тематик. Ведь если идти на какие-то маневры – это сразу вызовет обострение ситуации.
Поэтому власть и старается темы национального строительства завести в какие-то определенные рамки, которые не будут создавать проблем в первую очередь ей самой. Все прекрасно понимают, что, если глава государства возьмет на вооружение национальную риторику, либо только интернациональную, это вызовет раскол в обществе. Поэтому государство и старается избежать определенности и конкретики.
Но «националы» просто шумнее в последнее время, поэтому государство старается лишний раз про дружбу народов не говорить. Но и экивоков в сторону националов со стороны государства тоже не наблюдается. Здесь скрыта масса парадоксов. Но, по сути, государство из языковой политики не собирается делать ничего.
– Почему?
– У нас было реализовано несколько многомиллиардных программ развития языка. По отчетам и справкам – было издано столько-то литературы, словарей, разработаны программы – но по факту мы видим, что даже простая статистика обращений к банкоматам или в ЦОН говорит о том, что население предпочитает русский язык. А при том, что казахи составляют большинство населения, то выходит, что и они активно пользуются русским языком и менять двуязычие на моноязычие не собираются.
То есть государственная языковая политика в какой-то момент просто утратила какую-либо эффективность и как любая госпрограмма реализуется в основном путем фиктивной отчетности и липовых показателей. Это же самое наблюдается и в экономике, и в госстроительстве, и в языковом вопросе.
Государство уже поняло, что творческая интеллигенция не собирается выдавать популярные произведения на госязыке (за 30 лет их как не было, так и нет), что филологическое сообществе не может разработать ни оптимальную латиницу, ни программы обучения. И в силу этого надо продолжать финансировать, чтобы не было разговоров, но эффективного исполнения языковой программы требовать уже просто бессмысленно. Нужно, видимо, менять парадигму. Но это опять политический вопрос, с которым государство предпочитает не сталкиваться.
Я недавно предлагал повсеместно развешивать тематические плакаты-словари для магазинов, аптек, общественного транспорта, кафе, чтобы русскоязычные нарабатывали словарный запас на казахском, а казахоязычные – на русском. Но тут же началась истерика, что это, мол, упрощение языка. Но ведь мы же не изучаем английский сразу с Шекспира. Но здесь подход: а как же Абай, а как же «Рухани Жангыру»? Надо, мол, сразу внедрять классиков и разговорную речь на высоком уровне. Но это же смешно.
Любому здравомыслящему человеку понятно, что все языковые программы, которые разрабатывались такими радетелями казахского, никакого толка не дали. И государство это прекрасно понимает. Вот и возникает положение, когда что надо что-то делать, но любой шаг ситуацию не улучшает.
Правила комментирования
comments powered by Disqus