Будучи в Нью-Йорке, мы с коллегой очень опаздывали на встречу, в связи с чем решили воспользоваться знаменитым жёлтым такси. Поймать его не так-то просто: в час-пик большинство машин занято, а дополнительных пассажиров, в отличие от российских (таджикских, узбекских...) коллег, здешние таксисты не берут. Если машина свободна, на крыше мигает специальная лампочка. И вот, как только вы ее увидите, смело выходите на проезжую часть и активно голосуйте. Насчет переплаты опасаться не стоит. Здесь - фиксированная цена за милю и обязательно установлен таксометр. Расплатиться можно хоть «наличкой», хоть кредиткой.
Зная эти ценные советы, мы так и поступили. Вышли на Пятую авеню и стали активно голосовать. Вскоре возле нас остановилась машина. Объяснив водителю по-английски, куда нужно ехать, мы сели в салон и стали общаться друг с другом по-русски. Неожиданно водитель прервал нашу беседу, спросив с легким акцентом, но на довольно хорошем русском языке: «О, вы из России? Откуда приехали? Давно ли в Нью-Йорке?» Тут между нами завязалась непринужденная беседа, содержание которой, думается, будет интересно и читателям «Ферганы». Водитель - молодой человек с окладистой бородой, оказавшийся таджиком по национальности, не возражал против ее публикации при условии изменения имени. Вот наш диалог.
- Здравствуйте, я Алексей, это Анна, мы из Екатеринбурга. В Нью-Йорке четвертый день, у нас тут деловые встречи. В нашем городе очень много Ваших соотечественников, а как Вас зовут и откуда Вы родом?
- Меня зовут Сухроб. Мне 29 лет, я из небольшого села в Ленинабадской области, сейчас она называется Согдийской.
- О, в Екатеринбурге очень много ленинабадцев. А давно вы тут живете?
- Уже пятый год.
- А как тут оказались?
- Хорошо учился в школе, старался учить английский, так как в годы гражданской войны сюда уехали наши знакомые, надеялся когда-то их тут повидать. Слава Аллаху, получилось. Так-то я студент, учусь в одном из местных вузов.
- А что - удается учебу с работой совмещать? - задал я наивный вопрос.
- Нет, у меня студенческая виза, по ней работать нельзя, я только плачу за учебу, чтобы мне постоянно продлевать визу, работать по ней нельзя, но я приехал сюда именно работать. В вузе на прогулы глаза закрывают.
- И что, получается работать?
- Слава Аллаху. Семье хорошо помогаю. Она у меня большая.
На ночных нью-йоркских улицах. Фото автора
- Получается, вы нелегальный рабочий?
- Получается так. Нас тут таких много.
- В России тоже немало... А как же вы таксистом работаете, не боитесь, что полиция остановит?
- А таксистов полиция не останавливает, только если они в аварию не попадают. Я езжу аккуратно, опыт есть, права в восемнадцать лет получил. Лицензия на такси есть у моего земляка, он мне свою машину в аренду сдает частенько, я катаюсь, даже если кто и остановит, мы с ним похожи. У меня его водительские права.
(Следует пояснить, что в Нью-Йорке - всего 13000 желтых такси, это количество фиксировано и не меняется уже много лет. Это единственный вид такси, который имеет право брать клиента с улицы. Лицензия таксиста выдается городскими властями после специальных экзаменов и потом, как правило, передается из поколение в поколение - от отца к сыну. Обладатель лицензии может продать ее другому человеку. Цена нередко превышает 100 тыс. долларов. - примечание автора).
- И что, нормально выходит?
- От ста пятидесяти до трехсот долларов в день. В среднем 1100 долларов в неделю. Половину отдаю хозяину машины. Другую половину себе оставляю. Жизнь тут, конечно, дорогая, но и себе хватает, и на родину отправить получается прилично. У меня большая семья.
- А много таджиков в Нью-Йорке?
- Порядочно, наверное, около пятидесяти тысяч. У нас даже свой ресторан есть, «Азиза», в Бруклине, работает уже шесть лет. Очень популярен у всех, кто родом из СССР, цены там доступные, даже студентам по карману. Есть у нас своя молельная комната, тоже в Бруклине, там имам - таджик. По пятницам все туда ходим. Таджики, которые живут в Нью-Йорке, очень верующие, субхан Аллах («слава Аллаху»), тут с этим проблем нет. Вот я езжу по городу, пришло время намаза, везде по городу мечети и мусалля (места для молитвы) есть, слышал, их больше 130, прочитаю намаз и поехал дальше. В основном, наши земляки в Бруклине живут. Очень много таджиков из Узбекистана, в особенности из Самарканда, там их пытаются в узбеков превратить, вот они все и уехали. В шутку центральную улицу Бруклина «Оушен парквей» даже называют «Самарканд парквей», потому что там много наших соотечественников и целый день слышна таджикская речь.
- Кстати, о речи, у вас очень хороший русский язык, а далеко не все ваши земляки так чисто говорят по-русски.
- Я ходил в русскую школу в областном центре. Еще у нас был очень хороший учитель английского. За что я благодарен своей школе. Я здесь даже чаще русские газеты или сайты читаю в Интернете, чем таджикские, мне на литературном таджикском тяжелее информацию воспринимать. Можно сказать, что русский - мой родной язык.
- А домой не тянет?
- Конечно, тянет. У меня скоро виза заканчивается, невозможно же учиться бесконечно, вот и придется вернуться домой. Благодаря моим денежным переводам родные ферму организовали в нашем селе, поднялись, вот вернусь, буду тоже помогать коров разводить, денег привезу, еще стадо увеличим. Хотя по Нью-Йорку буду скучать, столько лет в большом городе прожил, долго опять привыкать к сельской жизни, наверное, придется...
Расстались мы тепло. Сухроб был рад щедрым чаевым, которые мы дали ему после беседы, но особенно ему было приятно услышать на прощанье родную речь: «Ташакури зийод! Саломат бошед!» («Большое спасибо! Будьте здоровы!»)
Правила комментирования
comments powered by Disqus