Общественность уже давно обсуждала необходимость переименования Казахстана, а потому активно включилась в дискуссию, как только президент высказался по этой теме. При этом эксперты больше склонялись к “Казах Республикасы”, отдавая гораздо меньшее предпочтение предлагаемым “Казахия”, “Алашия”, “Казах”, “Нурсултан”. На этом фоне предложенное главой государства название “Казах елі” было воспринято населением более-менее терпимо, хотя бы потому, что предполагает уход от пресловутой приставки “стан”, которую принято считать не самой удачной в плане фиксации положительного имиджа страны за рубежом.

Впрочем, еще неизвестно, как смена названия повлияет на степень узнаваемости республики в мире. А вот то, что она способна перечеркнуть все предыдущие усилия по продвижению этого самого имиджа, можно легко спрогнозировать. Не говоря уже об огромных суммах, которые придется затратить на ребрендинг, а также на замену всей документации, что-либо удостоверяющей либо содержащей национальную символику.

Также многих наших соотечественников волнует то, как они будут называться после переименования- “казахелдіктер” и “казахелинцами”? И какой будет транскрипция названия на том же английском и других иностранных языках?

Естественно, что обсуждение этого вопроса заставляет нервничать представителей других этносов, проживающих в нашей стране. Ведь если идея когда-нибудь воплотится в реальность, то все нетитульные граждане автоматически станут “казахами”, чего, собственно, и добиваются все эти годы национал-патриоты.

К слову, основная версия того, почему подобный вброс появился именно сейчас, заключается в следующем: мол, власти решили заручиться поддержкой казахских националистов, которые в последнее время уверенно набирают вес и силу. Причем время было выбрано неслучайно. Эксперты считают: Казахстан стоит на пороге серьезных политических и экономических решений, и чтобы переступить его максимально легко, понадобится общественная опора, и, прежде всего, в лице самих казахов.

Такое поведение руководства страны можно также интерпретировать как отвлечение внимания населения от других, более насущных проблем, требующих незамедлительного решения. Не исключено, что таким образом Астана готовилась к проведению одномоментного обвала национальной валюты, но просчитала – материальные ценности для простых обывателей оказались сильнее духовных. Миллионы казахстанцев сейчас чувствуют себя обманутыми и задаются вопросом: почему же их мнением снова никто не поинтересовался? Как следствие, градус доверия граждан к властям в одночасье упал до минимума.

Более подробно о том, какие затраты понесет Казахстан в случае странового ребрендинга, как это воспримет мировая общественность и действительно ли власти пошли навстречу казахским националистам, мы решили поговорить с отечественными политологами.

Адиль Каукенов, старший аналитик Агентства по исследованию рентабельности инвестиций (АИРИ):

“Затраты на имидж Казахстана на мировой арене окажутся впустую”

Очень важно отметить: глава государства заявил именно об обсуждении. Но тем не менее некоторые восприняли это как сигнал “взять под козырек”. Вместе с тем данный вопрос носит для Казахстана глобальный характер и действительно нуждается в комплексном обсуждении, рассмотрении со всех сторон, прежде чем будут предприняты какие-либо конкретные действия.

Если говорить о цене вопроса в буквальном смысле этого слова, то на самом деле здесь всплывает очень много подводных камней. Дело даже не в прямых финансовых затратах – на изменение госактов, государственной символики и прочего, хотя понятно, что стоимость этих мероприятий будет огромной, а значит, ляжет тяжким бременем на госбюджет, то есть на карманы налогоплательщиков, и может привести к урезанию социальных расходов. Но это только то, что лежит на поверхности.

Другой и, возможно, более важный момент связан с тем, насколько такое переименование способно нанести ущерб инвестиционной привлекательности Казахстана. Ведь инвесторы, причем не только зарубежные, но и отечественные, больше всего любят стабильность, поскольку лишь нерушимость “правил игры” может обеспечить хоть какую-то гарантию возвратности вложенных средств. А легкая смена таких базовых понятий, как название страны, символы государственности, может внушить опасения в том, что с такой же легкостью будут меняться и другие важные вещи. Особенно если дело касается по-настоящему “длинных” инвестиций, на 20 или 30 лет. Такой инвестор больше всего нуждается в уверенности в завтрашнем дне. И представьте себе его реакцию: сегодня он вложил деньги в Казахстан, а завтра это уже не Казахстан, а послезавтра это может оказаться и вовсе другая форма правления. Понятно, что инвестиционная привлекательность от подобных пертурбаций резко снизится.

Также трудно оценить потери от аннулирования всех предыдущих усилий Казахстана по созданию своего международного имиджа. Вспомним, что в создание положительного имиджа страны были вложены колоссальные средства – это фильмы, проморолики, печатная продукция и т.д., которые, кстати, принесли свой эффект: объем инвестиций и туризма в Казахстан год от года, хоть и медленно, но растет. И все эти затраты в случае переименования окажутся выброшенными на ветер.

А сколько стоит то, что в течение 20 лет школьники всех стран учили на уроках географии: большая страна в центре Евразии называется Казахстаном? Ведь это имело огромное значение в плане узнаваемости нашей республики. Во всем мире. Для всех школьников. И эти дети сегодня уже вошли во взрослую жизнь.

Расскажу частный случай. Будучи в Китае, в провинции Шаньдун, я разговорился с парикмахером. Когда я сказал, что я из Казахстана, он сразу похвастался своими знаниями: мол, Казахстан – степная страна, где много нефти, а в прошлом жили кочевники. Я поинтересовался у мастера, который, кстати, был очень молод: откуда он все это знает? На что тот обиженно ответил, что обо всем ему рассказали на уроках географии. Теперь задумаемся: разве мало стоит то, что простой парикмахер на маленькой улице в далекой китайской провинции знает наш Казахстан?

Конечно, в истории можно найти примеры смены названий государств, но насколько они были эффективными в плане узнаваемости? Многое ли изменилось от переименования Бирмы в Мьянму? Помогло ли в плане международного имиджа переименование Южной Родезии в Зимбабве?

И подобных риторических вопросов возникает множество: сколько стоит единение казахстанцев во время последней летней Олимпиады в Лондоне, когда, стоя на трибунах или сидя перед телевизорами, мы все с упоением скандировали: “КАЗАХСТАН”, радуясь достижениям наших атлетов? Сколько стоит присяга наших молодых сограждан, которые клялись до последнего вздоха защищать Республику Казахстан? Сколько стоит уже сложившийся народный клич “Алга, Казахстан”? Сколько стоит щемящее чувство в груди при слове “Казахстан” где-то на чужбине? Сколько стоит терпкий запах степной травы, с которым у нас лишь одна ассоциация – “Это мой Казахстан!”?

Так что трудно сказать, сколько будет стоить нам отказ от слова “Казахстан”. Ведь это не просто слово. Это имя Родины…

Серик Бельгибай, директор общественного фонда RealPolitik:

“Казахи снова стали нужны власти”

- Лично меня вполне устраивало прежнее название. Хотя лучше, конечно, “Казах республикасы”. Просто “Казах елі” звучит слишком по-домашнему, по-бытовому, на мой взгляд.

Что касается затрат на переименование, то они не так уж и существенны на фоне остального – у нас гораздо большие деньги теряются, например, вследствие коррупции или неэффективных проектов.

Маловероятно, что переименование будет замечено и привлечет большое внимание где-то, кроме ближнего зарубежья. Соседи (кыргызы, узбеки) отреагируют, безусловно. Рассчитывать на какой-то значительный PR-эффект на международном уровне в принципе не приходится, но на это и не было расчета.

В обществе начались дискуссии по этому вопросу, и их размах удивляет. “Казах елі”, “Казах республикасы”… Это было бы актуально, если бы граждане сами это предложили. Но роль казахов у нас сводится в основном к дискуссиям по поводу решений власти, на которые они мало могут повлиять.

Гораздо важнее то, зачем это было сделано? Что могло стать причиной такой инициативы? Помимо простой прихоти, возможны два варианта, причем одновременно. Оба они учитывают то обстоятельство, что казахи снова стали нужны власти, и потому она обратилась к уже подзабытой патриотической теме.

Первое. Подходит время смены власти, она не за горами. Придет новый человек, ему необходимо заручиться поддержкой общества, и в первую очередь казахов. Как бы страна ни называлась, “Казахстан” или “Казах елі”, суть в том, что это страна казахов, а власть обоснована и законна только при их поддержке. Чтобы казахи поддержали нового человека, и был взят курс на эксплуатацию патриотических идей. Кстати, в этом же русле лежит и инициатива с “Мангілік ел”.

Второе. Летом нынешнего года наступит время подписывать договор о Евразийском союзе. Казахстан не горит желанием это делать, но давление со стороны России велико и будет только нарастать. Опора на казахский патриотизм может быть попыткой власти заранее заручиться поддержкой со стороны казахов. Зачем? А затем, что этот договор опасен, причем угрожает как стране, так и положению ее высшего руководства. В свою очередь, российские власти и лично Путин, усилив контроль над Казахстаном, церемониться не станут. Данные ими обещания несущественны – бандитская психология не признает за слабым никаких прав. Почувствовав твою слабину, от тебя будут требовать больше и больше. Это расплата за трусость.

Ситуация может привести к тому, что власть попытается все-таки набраться смелости и отказаться от опасного союза. Здесь потребуется поддержка общества. Но среди казахов отношение к власти скорее негативное, в лучшем случае безразличное. Переименование – это попытка восстановить доверие, сказав “как же, ведь мы братья!”.

Казбек Бейсебаев, редактор интернет-сайта Kazbei.org:

“Вопрос о названии страны надо решать на референдуме”

- Данная идея выдвигалась раньше и неоднократно. Причина не только в окончании “стан”. Приведенный пример с Монголией не очень убедителен. Объем иностранных инвестиций зависит не от названия страны, а от условий, созданных для инвесторов.

По мнению сторонников переименования, новое название позволит консолидировать весь народ и вывести страну на новый путь развития. У противников имеются свои аргументы, один из которых заключается в том, что на повестке дня вопрос переименования страны не стоит на первом месте.

Но я бы обратил главное внимание на вторую часть того, что сказал президент. А именно на фразу: “…прежде следует обязательно обсудить это с народом”. А обсудить с народом можно только на референдуме. Согласно Основному закону, “изменения и дополнения в Конституцию Республики Казахстан могут быть внесены республиканским референдумом, проводимым по решению президента республики, принятым им по собственной инициативе, предложению парламента или правительства”. Тем более что речь идет о названии страны, которое будет закреплено на века. Вынесение на референдум столь важного вопроса может стать национальной идеей, которая позволит объединить все политические силы, общественные объединения, гражданское общество и всех граждан.

Когда президент говорил, что государство построено с нуля, он был абсолютно прав. Де-факто сегодняшний Казахстан построен Нурсултаном Абишевичем, и вся система управления держится исключительно на нем. Но это касается Республики Казахстан. А вот каким будет без него Казахстан или Казах елі – это большой вопрос. Очевидно, что потребуется не только изменение названия страны, но и политическая реформа с созданием системы сдержек и противовесов. Поэтому всем нам надо, отложив в сторону имеющиеся политические и другие разногласия, поддержать предложение президента и обсудить вопрос переименования страны вместе с политической реформой.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram