Интервью с директором Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК Болатом Султановым.

Казахстанская многовекторность останется или нет с вступлением РК в ЕАЭС?

Многовекторная политика – это не значит равноудаленная политика от всех. В рамках такой политики у нас есть приоритеты. Это в первую очередь в отношении наших территориальных соседей. Если кто-то из наших соседей портит отношения с кем-то, то это вовсе не означает, что мы должны автоматически впрягаться в борьбу за их интересы.

Казахстан сейчас стоит перед 4 моделями интеграции – китайский экономический коридор Шелкового пути, американская Большая Центральная Азия, турецкая модель неосманского мира и ЕАЭС. В рамках многовекторности мы сотрудничаем со всеми, но приоритет отдаем ЕАЭС.

Сейчас мы отмечаем, что происходит перенос экономической активности с Запада на Восток, то есть в АТР. У нас должны быть ровные и партнерские отношения с соседями. Казахстан для Китая должен быть гарантом того, что их торговые маршруты, которые они прорубают через Казахстан, были бы обеспечены в плане безопасности.

Я противник того, чтобы Казахстан был в фарватере китайской, российской или какой-либо иной политики. У Казахстана имеются свои национальные интересы. Мы находимся на стыке цивилизаций, и поэтому мы должны играть особую роль. И это будет зависеть от таланта министра иностранных дел и в целом руководства страны. Не дай бог, если мы по чужой выгоде попадем в антироссийский, антикитайский или иной конфронтационный костер.

Вы имеете опыт работы в структурах МИД РК. Если бы у вас были полномочия министра иностранных дел, то, как бы вы выстроили внешнюю политику Казахстана?

Я бы ничего не стал придумывать. У нас есть хорошая программа «Казахстан-2050». Я бы на основе этой программы развивал внешнюю политику Казахстана. И сделал бы акцент на следующем – мы являемся уникальным евразийским государством. Кроме того, мы – наследники кочевой цивилизации и соответствующей ментальности. То есть мы лишены комплексов, какие есть, к примеру, у горских народов. Потому что они живут в долинах. И выход из одной долины в другую для них уже проблема. И любой, кто входит в эту долину, - враг, потому что земли пахотной мало. Поэтому они могут жить по соседству, не общаясь друг с другом. Мы являемся, я считаю, одним из уникальных народов, который может выполнить ту миссию, которую на нас будет возлагать время – это быть связующим звеном между Востоком и Западом, между христианством и исламом. Это дает нам уникальную возможность быть партнером – как для Запада, так и для Востока. Не надо забывать при этом, что мы остаемся представителями тюркского мира. Здесь вспоминается ситуация, когда я работал в Посольстве Казахстана в ФРГ. В 90-х годах прошлого века Дарига Назарбаева приезжала в Бонн, где она выступила в Германском обществе внешней политики. Тогда она заявила, что «Мы – евразийское государство, мы – евразийцы». В зале некоторые засмеялись. Затем Д.Назарбаева добавила, что «мы, действительно, евразийцы, потому что живем и в Европе и в Азии». Теперь уже никто над этим не смеется. Потому что эта мысль дошла до всех!

На какой стадии идет переезд КИСИ?

Сейчас вопрос переезда все еще решается. Это связано с созданием соответствующих условий. На днях мы должны получить два этажа в здании ЦИК в Астане. Там почти все готово. К 1 июлю я буду переводить туда сотрудников КИСИ, которые изъявили желание переехать в столицу. Я тоже туда поеду по мере создания условий для сотрудников. Первая проблема, которая сейчас стоит, - это жилищный вопрос. Вторая – невысокая заработная плата сотрудников КИСИ. Астана все-таки достаточно дорогой город. Поэтому часть сотрудников останется в Алматы. Переезд я приветствую, потому что считаю, что мы должны работать рядом с Администрацией Президента РК.

Как будет выстраиваться работа института в Астане?

Научные сотрудники, которые остаются в Алматы, будут получать задание по электронной почте и высылать, таким образом, свои материалы. Я никого не потеряю из докторов и кандидатов наук – мы все с ними остаемся на связи. Тем, кто не хочет переезжать, в соответствии с Трудовым Кодексом РК, мы предоставим соответствующее компенсационное пособие и вынуждены будем расстаться.

Для докторов и кандидатов наук мы будем создавать условия, но прежде чем что-то просить, в Астане надо начать работать. Я надеюсь, что нам пойдут навстречу. Потому что просить, сидя в Алматы, не совсем этично.

Как вы оцениваете качество аналитической работы в Казахстане?

У нас 9 докторов и 12 кандидатов наук. Это основа основ в КИСИ. В Казахстане больше нигде нет такого количества экспертов, которые работают с задачей на прогнозно-аналитическое обеспечение. У нас масса ученых, которые работают в Институтах Академии наук РК, но они работают по своим узким коридорам и, как правило, ориентированы на изучение прошлого. А мы ориентированы на будущее, т.е. наша задача – «заглянуть за горизонт».

То, что вы задаете подобные вопросы, уже хорошо. Во-первых, мне импонирует то, что переезд КИСИ в Астану вызвал такой большой интерес. Во-вторых, мне приятно, что почти все наши бывшие коллеги отнеслись к этому с пониманием и с некоторой тревогой о том, что не нанесет ли этот переезд вред налаженной работе института.

Хотя несколько реплик мне не понравились. Я не ожидал, что некоторые бывшие коллеги допустят колкие высказывания в адрес КИСИ. Все-таки, не рекомендуется плевать в колодец, из которого когда-то приходилось утолять жажду. Ну да Аллах с ними!

Те, у кого вы брали интервью, – «солисты». Директор любого аналитического центра не должен быть солистом. Он должен быть дирижером. Моя задача – собрать здесь большое количество умных людей, а также дать возможность умным людям выполнить сольную партию – написать книгу, дать интервью, написать аналитический доклад и др. И еще моя задача в том, чтобы я их объединял для выполнения комбинированных программ. Я объединяю внешников, внутренников, экономистов в целях выполнения аналитических справок для руководства страны. Этого, наверное, нигде в Казахстане нет, за исключением, возможно, КИПРа – института, который мне нравился своей гражданственностью и тем, что он поднимал острые проблемы. Мы тоже острые проблемы поднимаем и даже иногда критикуем правительство, но в закрытой форме.

В Казахстане много, якобы, аналитических структур. Но они практически состоят из одного человека. Он же – президент и он же – бухгалтер и так далее. Большая проблема Казахстана в том, что у нас нет больших аналитических структур. Я могу назвать только аналитическую группу КИПР на базе Института политических решений и Институт мировой экономики и политики. А остальные – просто политические публицисты.

Какие сейчас решает задачи КИСИ?

Сейчас КИСИ подчиняется Совету безопасности, куда мы на плановой основе регулярно направляем аналитические доклады. Не всегда и не во всем с нами согласны. Однако, в соответствии с Отчетом Пенсильванского Университета (Филадельфия, США) «Всемирный индекс-рейтинг аналитических центров за 2013 год», опубликованным в 2014 г., среди 80-ти ведущих аналитических центров стран Центральной, Южной Азии и Кавказа КИСИ занял 2-е место.

У нас три главных направления – отделы внешней политики и международной безопасности; социально-политических исследований;  экономических исследований. У нас всего 22 эксперта по штатному расписанию.  Для сравнения – Академия современных международных исследований КНР насчитывает 800 человек.

Мы обязаны информировать руководство страны о том, что делается во внутренней и внешней политике, а также в экономике. Причем мы обязаны не просто писать, что есть, а мы обязаны давать прогнозные оценки.

Как обстоят дела с прогнозами?

У нас мало людей, которые способны прогнозировать. В Казахстане их можно по пальцам пересчитать. Если наши справки направляются наверх без прогноза, то их возвращают, не читая. Сегодня, ни одна аналитическая структура в Казахстане не выпускает порядка 25-30 книг в год как КИСИ. Меня критикуют за то, что КИСИ часто публикует материалы конференций. Но дело в том, что именно в таких сборниках квинтэссенция того, что заложено у экспертов в голове.

Почему с прогнозами слабо в Казахстане?

Для этого надо хорошо знать прошлое, понимать настоящее и иметь смелость смотреть в будущее. Почти во всех аналитических центрах работают выходцы из КИСИ. Каждый из них – личность, но они все – публицисты, не аналитики. Чтобы выжить, т.е. получить финансирование – им нужна цитируемость и зачастую эпатаж. Я их понимаю и не осуждаю. У каждого свой хлеб.

Согласно указу президента о переезде КИСИ в регионах Казахстана будут созданы филиалы института. Есть ли какие-то подвижки в этом направлении? 

Все упирается в финансирование. Когда оно будет – пока не ясно. Я считаю, что КИСИ нужно создать представительства в ЮКО, ЗКО, СКО и оставить филиал в Алматы.

Для информации, по-немецки город Оренбург означает «Крепость-Ухо», которая должна была в прошлом «слышать» степь. Поэтому и наша задача такая же  - слушать, что происходит в Западном, Южном, Северном и Юго-Восточном Казахстане. Мы должны информировать руководство о том, какие настроения в тех или иных регионах присутствуют. Мы и сейчас проводим исследования, но у нас нет постоянной базы. Тем более социологические опросы проводятся выборочно, и зачастую по телефону или по интернету, когда надо осуществлять это на местах, причем на регулярной основе.

Есть вопросы, на которые я хотел бы, пользуясь случаем, дать ответы. К примеру, переезд КИСИ, якобы, связан с тем, что здание, в котором находится институт, хотят отдать кому-то. Это чепуха! Помещения института принадлежат Архиву Президента РК. Мы арендуем у них два этажа на бесплатной основе. Второй вопрос, вот говорят, что КИСИ уезжает в Астану, потому что мне будет в сентябре 63 года и, мол, пора на пенсию. Я не являюсь госслужащим, КИСИ относится к категории госучреждений. Поэтому пока голова «варит» и я пользуюсь доверием вышестоящего начальства и своих коллег по институту, я буду возглавлять КИСИ. Хотя прекрасно понимаю, что ничто «не вечно под луной». И готов в любой момент уступить свой пост более молодому и талантливому эксперту.

Еще говорят, что в КИСИ большая зарплата. Это тоже миф. У нас доктор наук, главный научный сотрудник получает чуть больше 130 тыс. тенге в месяц. Кончено, это никуда не годится. Но это беда всех научных учреждений страны! 

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram