5 бывших заключенных из Гуантанамо были депортированы в Казахстан в 2014 году. Где и как они живут? Этому посвящен документальный фильм Саймона Островского «Жизнь после Гуантанамо: изгнанные в Казахстан», перевод которого мы вам предлагаем ниже.
«Какова жизнь после Гуантанамо? Где оказываются бывшие задержанные и как складываются их судьбы после того, как США заклеймили их террористами? С 2002 года было выпущено 657 человек. Около 100 из них было выслано в страны, которые не являются их родиной, а обстоятельства высылки представляют собой некоторую тайну.
Заключенный гражданин Йемена, высланный в Казахстан, внезапно скончался от почечной недостаточности всего через несколько недель после освобождения. Мы решили навестить остальных бывших заключенных Гуантанамо, высланных в Казахстан.
Лотфи — один их пяти заключенных, высланных в Казахстан в 2014 г. После смерти одного из его товарищей, адвокат Лотфи, Марк Денбо, серьено обеспокоен тем, что казахстанские власти игнорируют проблемы Лотфи со здоровьем.
— Все, кто был отправлен в Казахстан, имеют серьезные проблемы со здоровьем, — говорит Денбо. Он задействовал необходимые каналы в правительстве США для решения проблем своих клиентов.
Мы взяли его ассистента Галиба Махмуда, знающего арабский язык, и отправились в Казахстан посмотреть все своими глазами.
Восточный Казахстан
Восточный Казахстан – бескрайние степи на сотни километров вокруг. Именно сюда были отправлены бывшие заключенные Гуантанамо, образно выражаясь – на край земли. Вот примерно в такое место можно попасть после 12 лет заключения в Гуантанамо без предъявления обвинений. Лотфи был перевезен в Казахстан 30 декабря 2014 г. Правительства США и Казахстана достигли соглашения о переселении Лотфи в Казахстан, где он получает помощь и уход через общество Красного полумесяца.
— Вот такая жизнь в Казахстане – второе Гуантанамо, — говорит Лотфи.
Буквально через несколько минут после нашего прибытия без предупреждения появилась представительница общества красного полумесяца. Лотфи представил своего адвоката женщине, которая была удивлена и обеспокоена появлением иностранных журналистов и адвоката. Ее зовут Альфия Мешина, она является директором красного полумесяца в Семее. Она снимает эту квартиру для Лотфи на деньги организации. При этом у нее и местной полиции есть дубликаты ключей от квартиры Лотфи. Мы ехали на встречу с Лотфи и думали, что он полностью свободный человек. Но было очевидно, что это совсем не так и что нам определенно не рады.
— Нет, он не является гражданином, — Альфия поясняет правовой статус Лотфи. — В Казахстане он получатель проекта Адаптации беженцев в Республике Казахстан и даже по сути не является беженцем и не имеет статуса никакого. Вы уже здесь что-то нарушаете, вы понимаете? Я вынуждена руководству своему позвонить.
У него нет никаких прав, документов, он является частью проекта общества полумесяца и только они решают, с кем он может видеться. Это очень подробно описывает ситуацию, в которую попали бывшие заключенные в Казахстане. Их выпустили из тюрьмы в Гуантанамо и перевезли сюда, при этом им не предъявляли обвинений в совершении преступлений, виновными в каком-либо преступлении их также не признали.
Лотфи был арестован в Пакистане в 2003 г. и классифицирован как вражеский солдат правительством США. Лотфи отрицает это:
— Если передо мной окажется даже самый заядлый уголовник, я все равно с ним поздороваюсь. Это наши арабские традиции, которые американцы никогда не поймут.
В документах министерства обороны Лотфи имел статус средней важности для США. Они также отметили, что у него серьёзные проблемы с сердцем и ему требовалось повышенное внимание врачей, вследствие чего он был отнесен к категории низкого риска.
В 2004 г., всего через год после захвата, Лотфи рекомендовали перевести под контроль другой страны или полностью освободить. Но прошло еще десять лет, прежде чем это произошло.
Встреча в обществе Красного креста
Представители центра согласились на съемку с целью прояснения ситуации с Лотфи.
— В Гуантанамо мы ходили с высоко поднятой головой, и если кто-то нас беспокоил, то получал хороший отпор, — говорит Лотфи Бин Али. — Мы получали медикаменты, еду и все остальное. Здесь мне надо идти в центр и просить их принести мне лекарства. Сколько еще мне придется так жить? Вы думаете, эта жизнь намного лучше, чем когда мы были в кандалах?
— Если что-то с ним случится, то именно вы будет нести ответственность. А если у него завтра случится сердечный приступ? — адвокат Адвокат Галиб Махмуд обращается к представителям Красного креста.
Альфия Мешина отвечает:
— Этот бред про здоровье я уже слышать не хочу, мы только и делаем с 31 декабря что занимаемся его здоровьем.
— У меня тяжелый случай сердечной аритмии, увеличенное сердце, — продолжает Лотфи Бин Али. — У меня реальные проблемы со здоровьем, а не выдуманные. Я могу умереть в любой момент. Мне нужна помощь врачей, больница, куда бы я мог обратиться. Я не хочу приходить сюда с рецептами, чтобы потом вы покупали мне лекарства. Как мы можем привезти свои семьи?
— В рамках соглашения посещения дозволяются только кровными родственниками, — отвечает Альфия Мешина.
— Каким образом я могу жениться здесь? Я потерял всю семью, состояние. А теперь я просто хочу начать жить заново, жениться, жить как нормальный человек, — продолжает расспросы Лотфи.
— Пусть знакомится, кто ему не дает? — говорит Альфия переводчику. — Я их просила хоть немного побриться, привести себя в порядок, для того чтобы люди вас не боялись.
Очевидно, что здесь превалирует понятие, раз ты сюда приехал, то меняйся сам, чтобы влиться в местное общество. Если бы его отправили в другое место, таких проблем скорее всего бы не было. Но Казахстан и родину Лотфи можно сравнить с двумя разными планетами. И на этой планете, в Казахстане, Лотфи не рады.
— У нас есть много стариков, малоимущих семей, многодетных семей, живущих намного хуже него, — рассуждает Альфия Мешина. — А он что у нас, национальный герой в Казахстане, что ему такие условия и привилегии полагаются?
Адвокат Галиб Махмуд меняет направление беседы:
— А они должны оставаться в Семее или могут поехать, к примеру, в Алматы?
— Они могут находиться только в Семее, — разъясняет ситуацию Альфия Мешина. — В другие города они поехать не могут. Решаем это не мы, а на уровне правительства принимаются такие решения. Они не ходят в наручниках или кандалах, их не сопровождает полиция, они свободно передвигаются по городу.
Правительство США сказало, что эти люди являются свободными и находятся в Казахстане на правах обычных граждан.
Возникает спор из-за того, что Лотфи собирается уехать со своим адвокатом вместо того, чтобы посетить урок русского языка. Сотрудники Красного креста настойчиво пытаются этому препятствовать, несмотря на собственные заявления о том, что Лотфи не ограничен в передвижениях.
После ужина Лотфи позвонил его знакомый, также бывший заключенный, переселенный в Словакию. Он был очень расстроен, группа спецназа только что ворвалась в его квартиру: «Один из них направил оружие на меня, а затем ударил. В чем меня обвиняют, в чем я виноват?»
«Лучше бы я остался в Гуантанамо»
На следующий день мы договорились посетить одного бывшего заключенного, Сабри Аль Кураши. История Сабри очень похожа на историю Лотфи: он также предпочитает жизнь в Гуантанамо текущей жизни в данных обстоятельствах.
— Если бы мне сразу сказали, что жить придется здесь, я бы конечно выбрал Гуантанамо, — говорит Сабри. — Здесь я себя чувствую как приговоренный к смерти. В Гуантанамо у меня были хоть какие-то возможности.
В Гуантанамо Сабри научился рисовать. Некоторые рисунки ему разрешили забрать с собой. Каждый рисунок должен был иметь печать и разрешение на перемещение.
— Этот рисунок они разрешили взять после некоторой борьбы, — Сабри показывает показывает статую свободы с колпаком на голове. — Мне сказали не рисовать больше на эту тему. У меня был рисунок, где статуя свободы давила людей во имя свободы, наступая на них. У меня было много подобных идей.
— Многие люди скажут, что вы должны быть рады, что освободились из Гуантанамо. Почему у вас столько жалоб?
— Со свободой ничто не сравнится. Но когда я вышел, то оказался совсем не на свободе. Я нахожусь в этой комнате 24 часа в сутки. Я никуда не выхожу, никого не знаю. Не говорите мне, что я свободен. Они могут зайти ко мне домой в любое время. Они приходят ко мне все время. Я как будто во втором Гуантанамо, а может даже хуже.
Когда во время нашего разговора раздался стук в дверь, Сабри испугался. На пороге появился переводчик из общества красного полумесяца. Он позвонил начальству, а начальство в свою очередь вызвало полицию. Пока переводчик спорил со мной, Сабри хотел сказать свое последнее слово перед прибытием полиции:
— Я хочу уехать куда угодно из этой страны или вернуться в Гуантанамо, потому что разницы нет. Две стороны одной монеты. Переводчик следит за мной круглые сутки. Американцы просто бросили нас сюда.
Само собой, как только мы вышли, встретили все знакомые лица – полицейского, которого вызвали из общества Красного креста в наш первый вечер.
Почему Казахстан?
Я вывез Галиба за город, чтобы показать ему в какую страну отправили его подзащитных. В этой части Казахстана Советский Союз испытывал ядерное оружие. Здесь было взорвано более 450 снарядов, более 100 из них над землей. Уровень радиации значительно превышает норму. Именно поэтому этот городок полностью заброшен. Казахстан традиционно был местом изгнания. Советские власти высылали неугодных людей сюда, они жили здесь до конца своих дней. А теперь то же самое делает США с бывшими заключенными Гуантанамо.
— Как ты думаешь, почему США выбрали Казахстан для ссылки?
— Мы не знаем, почему именно Казахстан. Но мы знаем наверняка, что наш клиент очень болен, это было признано американскими властями. Лотфи надеялся, что США отправит его в тихое, место, где он бы смог дожить свои дни.
Следующий вопрос мы адресуем Лотфи:
— Почему ты считаешь, что в Гуантанамо лучше, чем здесь?
— Это больше психологическая пытка – в Гуантанамо мы были в тюрьме, а здесь вы видите гуляющих людей, видите вещи, насладиться которыми не можете. Вы не можете привезти свою семью — какая же это свобода?
— Ты думаешь, что жизнь в столице Казахстана или в другой стране будет лучше, чем здесь?
— Без сомнения, и это самое малое, что они могли бы для меня сделать за все 12 лет пытки.
Больше всего Лотфи переживает за свое здоровье. У него были установлены искусственные сердечные клапаны задолго до Гуантанамо, он утверждает, что заключение значительно ухудшило его состояние.
— Я не могу дышать, сердцебиение неравномерное. Иногда ритм падает очень быстро. Сердце внезапно начинает биться очень медленно, мне становится трудно дышать.
Доктор выписал Лотфи направление к кардио-хирургу, но в Семее нет кардио-хирургов, а покидать город ему нельзя.
Сегодня само слово Гуантанамо стало синонимом нарушения прав и свобод человека. В 2002 году после терактов 2001 г. создание объекта для содержания подозреваемых в терроризме казалось действенной мерой. При этом слово «заключенный» не использовалось. Вместо них в тюрьме содержались задержанные, чтобы хоть как то с юридической стороны оправдать их заключение в тюрьме. Барак Обама в ходе предвыборной гонки обещал закрыть Гуантанамо и покончить войну с Аль-Каедой. Тем временем подходит к концу его второй срок пребывания в президентском кресле, а в Гуантанамо все еще содержатся 114 узников.
Что думает правительство США о жизни, которую они устроили своим бывшим узникам? Мы пытались это выяснить более двух месяцев. Но отдел госдепартамента США, ответственный за закрытие Гуантанамо, отказался от комментариев по поводу того, что мы узнали о состоянии Лотфи и его текущих жизненных условиях в Казахстане. Несмотря на неоднократные запросы на интервью, они направили нам это заявление и отказались придать ему официальный статус:
«США очень благодарны Казахстану за проявление широкого жеста гуманизма и ценят бескорыстное участие казахстанского правительства, в то время как США продолжают работу по закрытию объекта содержания задержанных лиц на Гуантанамо».
Министерство обороны также отказало нам в интервью. Но мы получили презентацию министерства, в которой говорится, что заключенный манипулируют средствами массовой информации и своими адвокатами с целью дискредитировать правительство США. Их тактика включает в себя моральное давление, ненадлежащее медицинское наблюдение. Ничего не напоминает?
Государство отказывается с нами сотрудничать, поэтому мы пока можем показать только одну сторону медали. Старший советник комитета по закрытию Гуантанамо в переписке с адвокатом Лотфи сообщил: «мы работаем над тем, чтобы решить проблемы Лотфи, но он должен понимать, что Казахстан — это не Западная Европа. Мы бы предпочли, чтобы он продолжил строить свою жизнь в Казахстане».
Правила комментирования
comments powered by Disqus