В Туркменистане передовые хозяйства отчитались о сборе более половины запланированного количества хлопка. Уборочная кампания в разгаре — и у каждого здесь своя «битва за урожай». Фермеры пытаются хоть что-то заработать в критически неурожайный год; чиновники — поставить на поля запланированное количество работников; бюджетники — избежать попадания в ряды этих работников; журналисты проправительственных и независимых СМИ — отразить свои прямо противоположные взгляды на происходящее. И все это продлится, по словам безымянного чиновника, до отмашки «самого главного начальника», то есть президента Гурбангулы Бердымухамедова.
Хлопок завоевывает мир
Хлопководство на территории современного Туркменистана практикуется давно. В источниках X века говорится о развитии этой отрасли в Мервском оазисе. Древнейший в Центральной Азии город Мерв в ту пору принадлежал персам, которые вместе с тремя другими народами независимо друг от друга открыли для себя хлопок. Помимо персидских земель, эту культуру выращивали в Индии, Китае и Южной Америке.
В Европу хлопок начал проникать в Средние века. До этого европейцы носили одежду из шерсти животных, поэтому им было странно слышать, что новомодное волокно добывается из растений. По этому поводу строились самые нелепые догадки. Так, писатель Джон Мандевиль в 1350 году сообщил своим читателям такой факт об Индии: «Там растет удивительное дерево, из ветвей которого рождаются маленькие овечки. Эти ветви такие гибкие, что они склоняются вниз, давая возможность овечкам питаться, когда они голодны».
«Индийские овечки» не сразу, но все-таки пришлись по вкусу европейцам. Крестьянам Индии, которая в XVIII веке стала британской колонией, пришлось работать на износ ради обеспечения сырьем текстильных фабрик монополии. Но к XIX веку ее мощности истощились, и главным экспортером хлопка стали США. Во-первых, местные сорта хлопка были признаны более ценными. Во-вторых — для их культивации оказалось выгодно использовать труд рабов.
Хлопковый караван в Центральной Азии. Фото с сайта Maxpenson.com
Гарриет Бичер-Стоу в книге «Хижина дяди Тома» так описывает эту отрасль американской экономики: «Право, собирать хлопок — вовсе нетрудная работа», — скажет какой-нибудь праздный наблюдатель. Вы так думаете? Но ведь вовсе не тяжело, если на голову упадет одна капля воды, а между тем самая жестокая пытка, изобретенная инквизицией, состояла в том, что одна капля воды медленно, ежеминутно, с однообразной последовательностью падала на одно и то же место головы. Нетяжелый сам по себе труд становится ужасным, когда человек принуждается к нему час за часом, с безотрадным однообразием, не имея утешения даже в сознании, что делает это добровольно».
Центральная Азия вместо Южной Америки
В Российской империи хлопок в XVIII веке вступил в нелегкую конкурентную битву с традиционным льном и в итоге завоевал существенную нишу. В XIX веке Россия уже закупала огромное количество хлопка в США. Но во время американской Гражданской войны 1861-1865 годов поставки полностью прекратились, в связи с чем у российских властей и ученых появился повод задуматься о собственном производстве этого сырья. Тем более завоевание Центральной Азии было в разгаре. Это были территории, не только условно подходящие для выращивания хлопчатника, но и уже на практике знакомые с этой культурой.
Одним из главных энтузиастов выращивания хлопчатника в России стал Николай Раевский (внук и тезка знаменитого генерала, друга Александра Пушкина) — известный «сложным характером» дворянин, которого считают прототипом Вронского из «Анны Карениной». Сначала он экспериментировал с посевом семян американского хлопчатника в своем поместье в Крыму. В 1864 году Раевский представил свой урожай на сельскохозяйственной выставке в Москве. Хлопок оценили на выставке очень высоко, и некоторое время после этого Раевский пытался развивать крымское хлопководство.
Тем временем генерал-губернатор Туркестанского края Константин фон Кауфман, занимавший этот пост в 1867-1882 годах, решил заняться развитием хлопководства на землях только что завоеванной Центральной Азии. По его приказу всем желающим бесплатно раздавали семена американского хлопчатника. Из Техаса выписали машины для очистки хлопка, туда же на «курсы повышения квалификации» направили российских инженеров. Об этом узнал Раевский, решивший покинуть Крым и присоединиться к освоению новых земель. В 1870 году он перевелся из гвардии в Туркестанский линейный батальон и сменил светскую жизнь на боевые условия.
Хлопковый рынок на снимке из альбома, изданного по приказу Константина фон Кауфмана. Фото с сайта Библиотеки Конгресса США
Одновременно с военной службой Раевский занимался всесторонним изучением местных условий. Он на свои деньги основал в регионе шелкомотальни, виноградники, рисовые и, конечно же, хлопковые плантации. А в 1874 году он вышел в отставку и заявил, что посвятит дальнейшую жизнь развитию местного сельского хозяйства. Но его поступок не вызвал одобрения знакомых. Став жертвой интриг, Раевский был вынужден в тот же год вернуться в Россию. Он снова поступил на военную службу и в 1876 году погиб в бою в Сербии.
Развитие хлопководства в Центральной Азии тем временем продолжалось. За 1890-1915 годы объемы производства хлопка в регионе выросли в 15 раз. На территории, сегодня относящейся к Туркменистану, хлопок начали выращивать с 1870-1880-х годов. Завоевание земель, контролируемых туркменскими племенами, происходило неравномерно. Западные племена сдались России уже в 1869-1873 годах, а восточные — лишь в 1881 году.
Советская власть признала хлопководство одной из ведущих отраслей местного хозяйства. К началу 1940-х годов Туркменская ССР, существующая с 1924 года, вышла на второе место в стране по производству хлопка (после Узбекской ССР). В дальнейшем посевные площади хлопчатника продолжали расширяться. В 1940 году они составляли 411 тысяч гектаров, а в 1975 — уже 817 тысяч гектаров. Для сравнения, под зерновые культуры в 1940 году отводилось 183 тысячи гектаров, а в 1975 — 116 тысяч гектаров. В 1940 году в республике было собрано 211 тысяч тонн хлопка-сырца, в 1975 — 1079 тысяч тонн. Впрочем, сбор зерна за указанный период также увеличился со 124 до 224 тысяч тонн.
Сбор хлопка в Туркмении, 1938 год. Фото с сайта History-at-russia.ru
Зерновая независимость
А вот в годы независимости объемы сбора хлопка в Туркменистане начали стремительно падать. В первую половину 1990-х годов урожаи сокращались на 8-10% в год. Затем последовал еще более заметный провал. В 1995 году в стране собрали 1294 тысячи тонн хлопка, а в 1996 году — лишь 435 тысяч тонн. В какой-то мере это можно было считать запланированными потерями: президент Сапармурат Ниязов провозгласил курс на достижение продовольственной независимости страны — то есть на увеличение объемов производства зерна. В 1990 году под зерновые было отдано лишь 5% пахотных земель Туркменской ССР. В 2007 году зерновые сеяли на 48% земель Туркменистана, а хлопчатник — на 38% земель.
Однако перераспределением земель в пользу пшеницы нельзя объяснить катастрофическое падение урожайности с гектара. По заключению члена экспертной группы фонда «Азия Аналитика» Аждара Куртова, урожайность к концу эпохи правления Ниязова снизилась до уровня 1920-х годов. Это объясняется, в частности, массовым отъездом из страны русских специалистов в первые годы независимости. Затем, в 2003 году, власти втрое сократили количество семенноводческих хозяйств. В тот же год Институт хлопководства в городе Иолотань передали на баланс государственной ассоциации «Туркменхлопок». После этого прекратилось прямое государственное финансирование института, и он фактически перестал действовать.
Чиновники старались каким-то образом исправить ситуацию, но делать это оказалось легче на бумаге, чем в реальности. Как и в ситуации с зерновыми, получила распространение практика «приписок». В 2004 году источники сообщали о любопытном способе «повышения» показателей урожайности с гектара — чиновники указывали в документах гораздо меньшие площади посевов, нежели существующие в действительности. В результате возникал дефицит пахотных земель. Ранее, в 2002 году, в независимые СМИ проникла информация об обратном «фокусе» — в бумагах указывались большие площади посевов, нежели было засеяно в реальности. Все эти махинации, возможно, помогали кому-то из чиновников удержаться на посту или даже продвинуться по службе, но вряд ли приносили пользу сельскому хозяйству как таковому.
Солнце еще высоко…
Параллельно назревала проблема, о которой никто и помыслить не мог в советские годы. Международное сообщество озаботилось проблемой принудительного труда на хлопковых полях. Причем жертвами принудительного труда теперь признавались не только рабы в кандалах, но и внешне свободные люди, вместо основной работы или учебы отправляющиеся на поля «добровольно и с песнями». То есть так, как было повсеместно принято в СССР. Правозащитники решили, что если за отказ от «добровольной помощи на полях» людям грозит увольнение с работы, отчисление из образовательных учреждений, различные дисциплинарные санкции и даже просто неприятные разговоры с руководством — то их права вполне можно считать нарушенными. Мишенью для критики стали Туркменистан и другие страны Центральной Азии, сохранившие советские традиции ведения «битвы за урожай».
При Ниязове туркменские власти просто не обращали внимания на назойливых иностранных правозащитников. Второй президент Гурбангулы Бердымухамедов после прихода к власти в 2007 году законодательно запретил использование на полях детского труда. Этот запрет соблюдается довольно строго, массовые поездки школьников «на хлопок» канули в Лету. Сейчас детей могут вывести на поля лишь в самых исключительных случаях. Проправительственные СМИ даже сетуют, что новые правила мешают гражданам следовать заветам предков, которые «с ранних лет приучали своих детей к труду и ремеслам».
Торжественная процедура начала сева хлопчатника в современной Туркмении. Фото с сайта Turkmenportal.com
С тех пор, по утверждению независимых журналистов, основной рабочей силой при уборке хлопка стали бюджетники — учителя, врачи, военнослужащие, технический персонал бюджетных учреждений. Существуют и профессиональные сборщики хлопка — безработные, которые в сезон стремятся хоть что-то заработать. Бюджетник, не желающий трудиться самостоятельно, может нанять вместо себя такого сборщика, но далеко не все готовы вырвать из семейного бюджета нужную сумму.
Власти Туркменистана категорически настаивают на том, что труд на хлопковых полях является добровольным, и люди отправляются туда, просто чтобы заработать дополнительные деньги. При этом не совсем ясно, каким образом руководство соглашается систематически отпускать огромные массы людей «на подработку» в рабочее время. Если учитель, например, заявит, что сегодня вместо уроков желает заняться репетиторством для дополнительного заработка, — директор школы тоже отнесется к этому с пониманием? А если врач отпросится с работы ради того, чтобы за деньги прочистить кому-то унитаз? У руководства больницы тоже не возникнет претензий? Почему-то о такой практике туркменские СМИ не сообщают.
Так или иначе, международное сообщество все же более склонно верить независимым источникам. В 2015-2017 годах от закупок туркменского хлопка, как произведенного с применением принудительного труда, отказались отдельные крупные компании — H&M, Inditex, IKEA. А весной 2018 года запрет на импорт туркменского хлопка и изделий из него ввели США, за минувшие полтора столетия превратившиеся из «первооткрывателей» массового принудительного труда на хлопковых полях в решительных противников этой практики.
Аренда и планы
Внутреннее устройство сельского хозяйства Туркменистана напоминает причудливую помесь плановых механизмов и рыночных названий. Базовая единица системы — дайханское (фермерское) хозяйство. Оно может состоять из членов одной или нескольких семей, но не наемных работников. Хозяйства входят в дайханские объединения — более крупные единицы, которые взаимодействуют с властями, получают планы, отчитываются о проделанной работе. Фермеры не могут владеть землей, они арендуют ее у государства. Аренда является целевой: сажать на земле можно только пшеницу и хлопок, причем все действия — от посевной до сбора урожая — стартуют по сигналу сверху. В этом году, например, сообщалось, что некоторым хозяйствам по приказу чиновников пришлось собирать несозревшую пшеницу.
Урожай фермеры обязаны сдавать государству по установленным закупочным ценам. Цены эти не особенно высоки, к тому же фермер обязан выполнить план, оплатить аренду земли и другие государственные услуги (предоставление семян, удобрений, техники). На выходе годовой доход фермера не превышает суммы, эквивалентной нескольким сотням долларов. А в неурожайные годы вполне возможно и остаться вместо дохода с долгами. Дехкане пытаются зарабатывать дополнительные средства, занимаясь приусадебным хозяйством и продавая на рынках овощи и продукты мелкого животноводства. Но попытки сажать «несанкционированные» культуры в междурядье на арендованных полях жестко пресекаются, а огородничество на изолированных участках не приветствуется. Например, в этом году в связи с засухой огороды запретили поливать, а участки несогласных перепахали.
Некоторые фермеры получают дополнительный доход в виде пенсий тех членов семьи, которые достигли преклонного возраста. В других семьях кто-то устраивается на работу в немногочисленные сельские учреждения (например, в школу или медпункт). Это считается большой удачей. Тем же, кто не смог организовать приток средств со стороны, становится не просто невыгодно арендовать землю — они объективно не могут выживать на свои доходы. Таким людям приходится бросать фермерскую деятельность и искать себе другое занятие, в том числе посредством трудовой миграции за рубеж. Чиновников падение популярности фермерства, конечно, огорчает. В 2017 году сообщалось, что власти Балканского велаята (области) пытались принудить к аренде земель директоров школ. Им предлагали обрабатывать участки силами учителей. Правда, развития эта практика вроде бы не получила.
Естественно, такая модель хозяйствования не может быть эффективной. В последние годы в независимых СМИ регулярно появляются сообщения о неурожае пшеницы, и, как следствие — о дефиците муки и хлеба. Сведения о невыполнении планов просачиваются и в государственные СМИ. Одновременно правительственные и проправительственные СМИ превозносят изобилие на прилавках отечественных магазинов. И это тоже является опасным симптомом: разве можно представить, чтобы СМИ государства, для которого полные прилавки являются привычной деталью пейзажа, регулярно посвящали этому пафосные материалы? Там, где с продуктовым снабжением все в порядке, на эту тему не обращают внимания ни власть, ни оппозиция. Политические споры ведутся по другим вопросам.
От урожая хлопка напрямую не зависит, будут ли граждане голодать. Поэтому этой теме СМИ уделяют гораздо меньше внимания. Впрочем, тут все выглядит так же, как и с пшеницей: государственные СМИ пишут о выполнении и перевыполнении планов, независимые — выражают сомнения в истинности этих отчетов.
Хлопок-2018
В этом году уборочная кампания стартовала в середине августа. С поставкой рабочей силы на поля возникли сложности — бюджетники оказались заняты массовками в преддверии авторалли Амуль-Хазар, которое очень увлекло президента Бердымухамедова. Между тем собрать какое-то количество сырца надо было успеть до 16 сентября. На этот день была запланирована акция «Белый караван» — демонстрация по телевизору грузовиков, полных хлопка. Как результат, в отдельных районах на поля вопреки всем запретам массово вывели школьников. Ну а после окончания ралли все происходило как обычно — анонимные бюджетники регулярно жаловались независимым журналистам на «хлопковую повинность», проправительственные СМИ докладывали об успехах на уборочном фронте.
Сбор хлопка в Туркмении, 2018 год. Фото с сайта Turkmenportal.com
Необычной приметой текущего сезона является тот факт, что сборщики хлопка фермерам, в общем-то, не нужны. Из-за засухи и весенней соляной бури урожай в этом году оказался настолько плохим, что дехкане легко собрали бы весь хлопок своими силами. Но чиновники на местах опасаются, что ответственность за невыполнение планов будет возложена на них. Что, если вышестоящий руководитель поинтересуется — сколько человек было доставлено на поля? Что, если он скажет, что план не выполнен именно из-за недостатка сборщиков? Поэтому бюджетников вывозят на поля, даже если им совершенно нечем там заниматься. В крайнем случае их могут, например, распределить по домам сельчан и обязать помогать по хозяйству.
Сельчанам такая помощь не особенно нужна. Порой им приходится даже кормить сборщиков за свой счет. Кроме того, в карман сборщиков (или тех, кто их привозит и распределяет) уходит часть средств за каждый килограмм хлопка. Подсчитано, что за каждый килограмм хлопка, собранный самостоятельно, фермер получает около 50 тенге (туркменский тенге — одна сотая маната), что эквивалентно $0,14. Если же килограмм хлопка собрал сторонний работник, то фермер получает лишь 10 тенге ($0,029).
Анонимный чиновник из Лебапского велаята заявил, что он и его коллеги прекрасно понимают сложившуюся ситуацию. Однако доставка работников на поля продолжится до тех пор, пока «самый главный начальник», то есть Бердымухамедов, не даст отмашку о завершении уборочной кампании.
Самый главный начальник
В конце сентября Бердымухамедов привлек всеобщее внимание и возбудил народные надежды, пообещав (правда, не впервые) провести реформы в сельском хозяйстве. Он признал, что «на сегодняшний день результаты, достигаемые в сельском хозяйстве, остаются ниже ожидаемых», и выдвинул сразу несколько конструктивных предложений. В частности, президент пообещал разрешить арендаторам высаживать хлопок и пшеницу лишь на 70% земель, а остальную площадь занимать другими культурами. Также он пообещал повысить закупочные цены на хлопок и пшеницу. Наконец, Бердымухамедов повторил уже озвученное ранее предложение активнее вовлекать в аграрный сектор частный бизнес.
Озвучив эти идеи, президент улетел в Нью-Йорк на Генассамблею ООН. Там его встретили митингом, направленным против принудительного труда на хлопковых полях. Впрочем, во всех США нашлись лишь 20 человек, которым оказалось интересно участие в этой акции. Точно так же, по свидетельству наблюдателей, мало кого заинтересовало и выступление Бердымухамедова на Генассамблее. Зал был практически пустым. На Западе мало кто знает даже о существовании Туркменистана, не говоря уж о его проблемах.
Официальные лица ООН не откликнулись на требования протестующих поднять тему принудительного труда в разговорах с Бердымухамедовым. И неудивительно: дипломатия в отношении столь закрытых и авторитарных государств не предполагает резких движений.
Власти Туркменистана, казалось бы, тоже «не заметили» акции протеста. Но уже 11 октября сразу в двух проправительственных изданиях, Turkmenportal и Arzuw News, появились материалы о том, что выплаты сборщикам хлопка с 5 октября повышены примерно на 50% — до 60-80 тенге ($0,17-0,23) за килограмм. Попутно издания всячески убеждали читателей в том, что сборщики нанимаются на работу добровольно. 12 октября эти заявления раскритиковало независимое издание «Хроника Туркменистана». Журналисты констатировали, что заработки сборщиков очень малы, и если кто-то действительно решается на это добровольно — то лишь от безработицы и отчаяния.
Информационная война
В ответ на поле боя была выведена тяжелая артиллерия — издание Gundogar News (не путать с независимым Gundogar). В отличие от Turkmenportal и Arzuw News, которые пишут о величии туркменской власти предельно вежливо и красиво, Gundogar News обычно не стесняется в выражениях. Например, там легко может быть опубликован материал, в котором трагическим тоном рассказывается, что один из независимых журналистов в школе имел обыкновение надевать учительнице на голову мусорное ведро и «орать песню Шуры, закинувшись насваем». В том же духе работают местные иллюстраторы — наилучшим вариантом картинки для данной заметки им показалась фотография человека, обмазанного фекалиями и подписанная именем героя публикации.
И вот это издание уже к вечеру 12 октября опубликовало ответ на публикацию «Хроники Туркменистана» под заголовком «Хронические глупости». В материале был использован предсказуемый набор штампов — «шокирующие небылицы о якобы рабском труде», «многолетний труд в угоду западных спонсоров», «ответственное задание по очернительству всего туркменского»…
Однако «враги» не сдавались. 14 октября теперь уже радио «Азатлык» (местная редакция «Радио Свобода») опубликовало сообщение о том, что формально тарифы для сборщиков, конечно, повышены, только вот в реальности они не видели выплат уже по нескольку недель, а некоторые — с начала сезона.
Прокомментировали источники «Азатлыка» и анонсированное Turkmenportal повышение закупочных цен на хлопок c 1040-1650 манатов ($297-472) за тонну до 1365-2000 манатов ($390-571). По словам источников, одновременно c не столь уж радикальным повышением цен рассматривается вопрос изменения условий аренды. Со следующего года арендаторы, не выполнившие план хотя бы на 50%, не смогут вернуть долги государству. Договоры с «нерентабельными» арендаторами могут быть расторгнуты. Впрочем, многих фермеров это не расстроит. «Многие арендаторы с большим удовольствием избавятся от своих земель, потому что в последние несколько лет они не получают прибыль с земли», — пояснил источник радиостанции.
Следующий ход в этой партии сделало проправительственное издание InfoAbad. 16 октября оно сообщило, что «на хлопковых плантациях страны в разгаре уборочная страда», и что «круглосуточно, без перебоев работает уборочный конвейер». По информации издания, передовые хозяйства уже выполнили план на 59-80%. Вероятно, имелось в виду, что «собаки лают — Белый караван идет». И он, в общем-то, действительно идет. Только вот куда?
Правила комментирования
comments powered by Disqus