Глава делегации российских врачей, прибывших в Узбекистан для помощи в борьбе с эпидемией COVID-19, поделился впечатлениями от увиденного и рассказал, какие вопросы чаще всего обсуждаются с коллегами и с какими сложностями приходится сталкиваться.
— Расскажите о миссии российской делегации в республике. Какие регионы вы уже посетили или намерены посетить?
— Нас прибыла целая делегация врачей из Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Татарстана — всего около 40 человек. Уже на следующий день мы разделились на группы и разъехались по регионам Узбекистана. Сейчас будем работать в Ургенче, Бухаре, Ташкенте, Самарканде, Термезе и Джизаке.
В каждой команде специалистов есть врачи необходимого профиля: анестезиолог-реаниматолог, инфекционист, пульмонолог, кардиолог, педиатр, хирург. Все они работают в разных регионах Узбекистана. В Ташкенте мы расположились в Зангиатинском районе, в НИИ эпидемиологии и НИИ вирусологии, сейчас группа работает в Центре экстренной медицины. Мы посещаем любые учреждения, в которых есть пациенты, обратившиеся к нам за помощью. Все врачи нашей группы имеют опыт работы в красной зоне в течение нескольких месяцев. В Узбекистане мы тоже работаем в красной зоне, непосредственно у постели больного, в ординаторской, с врачами, решая сложные вопросы, с которым встречается система здравоохранения.
Основное время мы проводим именно в стационарах, где лежат больные. Помогаем, проводим консультации, обходы, обсуждаем наиболее сложные ситуации, с которыми сталкиваются врачи, и обмениваться опытом. Ежедневно наши специалисты осматривают до 500 пациентов – это наиболее тяжелые случаи. Лечение в целом проводится в соответствии с протоколом. Есть какие-то индивидуальные особенности, которые вызывают вопросы. В таких случаях подключаются врачи из российской службы.
— Как вы можете оценить работу коллег по борьбе с коронавирусом? Есть ли какие-то интересные методики и разработки?
— Нас действительно впечатлила та огромная работа, которая была проведена в Узбекистане для подготовки к пандемии коронавирусной инфекции. В Ташкентской области в Зангиатинском районе построена большая больница на две тысячи мест – это современное здание, соответствующее всем требованиям в эпидемиологической безопасности и оказании помощи. И все это реализовано в кротчайшие сроки, меньше чем за два месяца. Сейчас еще продолжается строительство, увеличиваются объемы. Это очень значимый проект, который существенно снизил и летальность, и опасность данной инфекции в Узбекистане.
Если говорить о проблемах, то они вызваны тем, что этот вирус абсолютно новый, никто с ним не сталкивался ранее. В связи с этим приходится привлекать и приглашать врачей самых разных специальностей, даже тех, кто далек от лечения инфекционных заболеваний. Совместное решение проблемы будет полезно и для России, и для Узбекистана.
— За счет чего, на ваш взгляд, удалось стабилизировать ситуацию в республике?
— При распространении инфекционного заболевания важную роль играет быстрое принятие решения о проведении противоэпидемических мероприятий: введение карантина, ношение масок и перчаток, ограничение по передвижению людей и сокращение контактов между ними, закрытие общественных мест и спортивных объектов. Это сразу существенно снизило напряженность.
Второй немаловажный аспект – своевременное оказание медицинской помощи, открытие сортировочных центров и больниц, которые оснащены современным оборудованием. Министерство здравоохранения так же, как и в России, выпустило целый ряд методических рекомендаций по лечению заболевания, привлекало всех ведущих и главных специалистов республики, оценивало мировой опыт. Все это дало свои плоды.
— Какие вопросы от узбекских коллег чаще всего поступали вам? Какие рекомендации вы уже успели дать после посещения отделений?
— Лечение таких пациентов во всем мире проводится по разработанному протоколу. Он включает в себя определенные виды обследования при поступлении в стационар. Так же выбираются стандартные подходы к выбору методов лечения, которые включают противовирусную, патогигиеническую, антимикробную и антикоагуальную терапии, симптотермальное лечение. И все виды медицинской помощи есть в том протоколе, которым пользуются врачи в Узбекистане. Но, как всегда, существуют детали для выполнения каждой из этих позиций, потому что у кого-то из пациентов могут быть свои сопутствующие заболевания, все поступают в больницу в разных состояниях. Данные нюансы требуют серьезного анализа, как правило, междисциплинарного подхода, участия специалистов различного профиля.
В данном случае речь не шла о том, что мы рассказывали то, чего не знали врачи, а просто делились опытом, обсуждали вопросы и проводили дискуссии по всем ключевым направлениям: какие показания, какое содержание патогигиенической терапии, когда и как надо использовать гормональные и антимикробные препараты, какие анализы мы считаем ключевыми на каждом из этих этапов. Надеемся, опыт инфекционных госпиталей России пригодится здесь и приведет к улучшению качества лечения.
— Во многих странах мира возрос спрос на аппараты ИВЛ. Узбекистан тоже увеличил импорт этих приборов и даже запускает производство собственного оборудования. Однако есть разные точки зрения на счет эффективности искусственной вентиляции легких у пациентов с COVID-19. Какова ваша позиция по данному поводу и проходят ли консультации по этому вопросу?
— Одно из самых важных направлений наших дискуссий и обсуждений — использование респираторной терапии. Подавляющее большинство пациентов, которые поступают в стационары, имеют нарушение дыхания, когда им уже не хватает воздуха, кислорода, и они вынуждены обращаться за медицинской помощью. Конечно, это поздновато для терапии, но тем не менее большинство пациентов стационаров нуждаются в различных способах респираторной поддержки. Самым простым способом является вентиляция кислорода через носовые кандиды. Поскольку 80% инфицированных поступают в больницы с легкой и средней формой заболевания, им такой терапии хватает. Это то лечение, которое проводится успешно, и в данной группе выздоравливают практически все пациенты.
Примерно для 20% больных такого лечения недостаточно. Им необходимы другие способы респираторной терапии. И в этом случае врачи в Узбекистане, как и во всем мире, стараются использовать наименее агрессивные неинвазивные методы поддержки дыхания, и одним из них является СИПАП-терапия, когда пациент делает свой вздох, а аппарат ему только помогает вдохнуть насыщенную кислородом согретую смесь. В тех стационарах, в которых мы были, получены очень хорошие результаты. Действительно, врачи, работающие в реанимации, хорошо этот метод знают, они им пользуются. Такая терапия позволяет еще 15 процентам пациентов обойтись без более агрессивных режимов, спасти и сохранить им жизнь.
К сожалению, у части пациентов заболевание протекает в очень агрессивной форме и в течение нескольких дней повреждаются практически все легкие. В таких ситуациях даже СИПАП-терапии уже недостаточно. Приходится использовать искусственную вентиляцию легких, чтобы интубировать пациента (введение в трохею специальной трубки для повышение проходимости дыхательных путей. - Прим. ред.) и уже проводить инвазивную искусственную вентиляцию легких. Когда говорят, что этот метод терапии сопровождается высокой летальностью, нужно понимать, что пациенты изначально находятся в тяжелом состоянии и уже не могут обойтись без этого метода. У них уже свои легкие поражены настолько, что они дышать уже не могут. Поэтому это еще одна попытка спасти им жизнь. Даже если мы из 10 таких пациентов спасаем пять человек – это очень хорошее достижение. Без данной искусственной вентиляции выживших вообще бы не было.
Да, этот метод сам по себе и факт перевода больного на ИВЛ говорит о том, что болезнь приняла самое неблагоприятное течение. В такой ситуации уместнее говорить о спасенных жизнях, чем об общих показателях летальности. Никто просто так не переводит больных на ИВЛ. У нас в этом плане позиция общая с врачами Узбекистана. Они используют метод искусственной инвазивной вентиляции легких крайне редко, стараясь применять другие варианты лечения. Успешность такого подхода подтверждается статистикой. Все современные методы здесь внедрены и доступны в каждом из стационаров, где мы были, поэтому и общие результаты лечения очень хорошие в этой стране.
— Как вы относитесь к лечению коронавируса гидроксихлорохином?
— Этот препарат применяется не только в Узбекистане, но и в России. В последней, седьмой, редакции рекомендаций Минздрава РФ лекарство тоже содержится. Отношение к нему спорное, на мой взгляд, это связано с тем, что действие многих медикаментов в условиях индивидуального и массового приема имеет очень большие различия. Гидроксихлорохин - это препарат, который не защищает пациента от развития инфекции, но он и не влияет на летальность. Однако, по данным исследований, он уменьшает тяжесть проявления заболевания. При первых легких формах, для того чтобы не допустить развития заболевания, его врачи до настоящего времени рекомендуют использовать.
Конечно, рекомендации все время менялись. Мы говорим о том, что 6 редакций уже есть в Узбекистане, сейчас готовится седьмая. Примерно такое же количество редакций у России. И так во всем мире, все общественные организации раз в месяц пересматриваю свои методички, как только появляются новые исследования. Что касается гидроксихлорохина, то у него есть свои побочные эффекты: он негативно влияет на сердечную мышцу, и в том случае, если у пациента есть определенная патология, может вызвать аритмогенный эффект или блокаду, что может привести к смерти. Именно поэтому при массовом сравнении показатели летальности от него оказались выше, чем при других методах лечения.
Учитывая это, прием данного препарата возможен только в том случае, если у пациента систематически смотрят электрокардиограмму, оценивают возможные изменения и вовремя их предупреждают. У него есть противопоказания, которые нужно соблюдать. А когда люди начинают покупать препараты и самостоятельно их принимать, тогда мы видим осложнения. И это касается уже не только гидроксихлорохина. Если врачи могут обеспечить мониторинг ЭКГ, то ряду пациентов этот препарат может быть полезен. Он используется, и пока его полностью не исключили. При тяжелых формах, когда больной уже оказывается в реанимации, данный препарат не применяется.
— Кстати, о самолечении. Эта проблема, видимо, актуальна для многих стран. В чем главная угроза и как понять, стоит ли идти к врачу или можно обойтись своими силами?
— Действительно, главная беда – это самостоятельный прием препаратов, которые пациент может найти в аптеке. Сейчас люди стали более образованными: они читают специальную литературу, используют статьи в Интернете, после чего берут методички и рекомендации Минздрава на вооружение и пытаются лечиться самостоятельно. Но эти материалы предназначены для стационаров, а весь процесс лечения подразумевает постоянное наблюдение со стороны врача. Там содержатся разные схемы лечения, из которых специалист выбирает оптимальную для данного конкретного пациента.
В домашних условиях, когда люди действительно боятся, они начинают покупать все, что нашли. В результате вместо двух альтернативных схем применяются обе и причем не по два, а по три-четыре аналогичных препарата принимаются одновременно, и когда пациент приезжает в стационар, у него уже становится непонятной причина госпитализации – это последствия бесконтрольного приема целой группы препаратов: гормоны, антибиотики, антикоагулянты, антиагреганты. И все это одновременно поступает в организм в больших дозах. В подавляющем большинстве случаев такое лечение может нанести вред здоровью. Чаще всего осложнения у пациентов вызваны не только непосредственно самой болезнью, но и бесконтрольным приемом лекарств.
— Какие препараты или процедуры можно применять при легкой форме заболевания?
— При любых формах протекания болезни в первую очередь нужно вызвать врача. Это заболевание имеет столько нюансов и проявлений, что универсального лечения для всех не существует. Единственно, сейчас доказана эффективность "Фавипиравира", он может применяться, если его принимать, как и все противовирусные препараты, при первых признаках недомогания. Есть положительные результаты использования "Ремдесивира". В Узбекистане оба этих препарата имеются, и мы уже знаем положительный опыт приема препарата, но их надо принимать не на 10-20-й день, а при появлении первых признаков.
Пожалуй, из специфической терапии только эти два препарата, а все остальное – это обычно жаропонижающие средства, отхаркивающие, обильное питье и витамины. Это общие рекомендации. Очень опасен прием гормональных препаратов. Это одно из наиболее неправильных и негативных решений, особенно в первые 7-8 дней. В это время формируется иммунитет, здоровый организм отвечает на вирус правильно, он с ним борется. Гормональные препараты блокируют иммунитет, и пациенты уже из легких форм попадают в состояние средней тяжести и проходят лечение намного дольше. Переход от обычного лечения вирусной инфекции к небольшой добавке препаратов может принципиально изменить здоровье человека.
Правила комментирования
comments powered by Disqus