Межведомственная комиссия по противодействию COVID-19 представила свои результаты. Какие ошибки удалось выявить специалистам, какие уроки нужно извлечь для дальнейшей борьбы с инфекцией и почему сейчас не время спорить, 24.kg рассказала общественный советник вице-премьер-министра по вопросам здравоохранения, врач анестезиолог-реаниматолог, докторант Эльвира Омуралиева.
В июле 2020 года она возглавила первую группу врачей-кыргызстанцев, работавших в России и вернувшихся на время вспышки на родину, чтобы помочь соотечественникам. До докторантуры в Москве Эльвира Омуралиева отработала в КР 25 лет в Национальном хирургическом центре. Сейчас она ассистент кафедры анестезиологии и реаниматологии Кыргызского государственного медицинского института переподготовки и повышения квалификации.
— Эльвира Турсункалиевна, накануне недовольные лица назвали членов комиссии некомпетентными, а их выводы необъективными. Кто был в составе?
— Состав комиссии менялся девять раз. Членов комиссии поделили на несколько групп. Первая — группа эпидемиологов — изучила появление первого случая COVID-19 и дальнейшее распространение вируса по стране, показала заболеваемость, расхождения в статистике Нацстаткома, ГРС, Минздрава. Она также дала свои рекомендации по мерам профилактики отдельно для правительства, отдельно для ведомств, с которыми координирует свою деятельность Минздрав, и отдельно — для самого Минздрава.
Вторая группа — клиническая. Она изучила непосредственно летальные исходы методом выборки. Охватили всю страну и дали оценку тому, почему у нас умерло так много людей.
Много смертей — из-за слабого материально-технического состояния больниц и необученных докторов. Протоколы пришли очень поздно.
— Большая ли разница в статистике по смертности?
— Разница в смертях — 2 тысячи. В прежние годы от прочих заболеваний умирало 700-800 человек, а в 2020-м — 2 тысячи 333 человека. Если учесть малые народности (дунгане, уйгуры, чечены), которые хоронили без справок, статистика увеличится еще больше. Сейчас данные изучают правоохранительные органы.
Почему возникла путаница с летальностью? Нет определения стандартного случая смерти от COVID-19. Когда определение примут, мы получим, наконец, реальную цифру.
Третья группа — по департаменту лекарственных средств и медизделий — изучала всю поступившую гуманитарную помощь, почему создался лекарственный дефицит.
Элементарно из-за того, что две группы наших ученых не могли между собой договориться, по какому протоколу лечить людей, а в Минздраве этот протокол просто пролежал у одной чиновницы 1,5 месяца.
Эльвира Омуралиева
Кыргызстан на 95 процентов зависит от импорта лекарств, все должны были завезти заранее. Но границы были закрыты, в результате просто физически не успели. Создался искусственный дефицит, ажиотаж, цены выросли в разы. За это кто-то должен ответить.
Наша цель — не привлечь кого-то к уголовной ответственности, даже общественное порицание, я считаю, — это очень много.
Сейчас нужно сесть за стол переговоров, что-то менять, улучшать, ведь пандемия не закончилась. Мы не знаем, когда новый штамм в Кыргызстан придет. Говорят, что он намного агрессивнее. Вместо этого некоторые начали оправдываться, с их стороны это выглядит очень глупо.
Факты нужно признать и двигаться дальше. Не нужно натравливать на членов межведкомиссии простых работяг. Обыкновенные доктора ни при чем. К ним претензий нет.
— А к главному пульмонологу и главному реаниматологу? Они настаивают на перепроверке выводов межведкомиссии. Есть основания не доверять итогам?
— Материалы передали в прокуратуру, правоохранительные органы. Вопрос вынесен на Совбез. А пульмонолог и анестезиолог-реаниматолог, наверное, за свои действия должны ответить. Они не рядовые врачи, они формировали политику. Хотя цель — не главные специалисты. Они себя пупами земли почувствовали, думают, что все вокруг них вертится, уже обвиняют вице-премьер-министра в некоем заказе, что они к ней рвались на прием и хотели поговорить. Но все это началось после того, как им в лицо указали, что они были неправы. Мы лишь хотим изменений, реформ.
При этом ни один рядовой врач, стоматолог или гинеколог, который был вынужден лечить больных коронавирусом, однозначно не пострадает.
Эльвира Омуралиева
Родственники погибших тоже знают: доказать вину медиков невозможно. Доказательной базы заболевания нет, как нет и единого протокола лечения во всем мире.
— Как распределялась гуманитарная помощь?
— Часть просто терялась по пути до организации здравоохранения. Куда? Пусть правоохранители выясняют.
Минздрав не смог предоставить отчет нашим иностранным партнерам, донорам, поскольку прозрачности не было. Гумпомощь поступает и по сей день, а единой платформы, на которой все это было бы размещено, нет.
Волонтерская помощь вообще нигде не была учтена, если ее включить, то масштабы воровства увеличатся в разы.
В ходе работы комиссии также стало известно о миллионе конфискованных на таможне медицинских масок. Их заставили продать по организациям. Лишь 6 процентов раздали непосредственно по медучреждениям. А врачи на тот момент покупали себе маски в аптеках по 50 сомов. Средства (около 6-10 миллионов сомов) ушли на счет ГТС.
— Какие еще были недочеты?
— Многие руководители организаций здравоохранения испугались и ушли на длительные больничные, в отпуск без содержания, оставили своих докторов без ничего.
Стройки — это вообще позор! В Нарыне за 82 миллиона сомов строили больницу из легких конструкций и не закончили. Бывший премьер Кубатбек Боронов издавал указ, чтобы стоимость квадратного метра была не дороже $300, а построили по $600.
На перепрофилирование базы «Ганси» списали 45 миллионов сомов, но от МЧС мы так и не дождались документов о постатейных расходах. И это возмущает.
— Какие главные уроки мы должны извлечь сегодня?
— Прекратить искать виноватых. Пусть этим занимаются правоохранительные органы. Прозрачно распределять гумпомощь и публиковать — куда, что и сколько уходит. Укреплять материально-техническую базу больниц и не пугать докторов, а учить.
Онлайн-обучение — это ерунда! Ни один доктор онлайн-лекцию не досиживает, надо учить на местах, только лицом к лицу. Обучать, исходя из потребностей медиков и состояния самих больниц. Один шаблон на всех не подходит.
Мы, оставшиеся врачи из РФ, когда не могли улететь в сентябре 2020-го, первыми поехали большой командой (инфекционист, кардиолог, рентгенолог, реаниматолог, эпидемиолог, психиатр) обучать по восьми больницам в Иссык-Кульской области. Но до этого узнали их проблемы и причины летальных исходов, ошибки были везде разные.
— Можете оценить готовность нашей страны к возможной новой волне?
— Сейчас мы готовы лишь на 50 процентов. И если над обучением врачей можем поработать, то материально-техническая база больниц очень слабая. Во многих учреждениях элементарно нет цифровых рентген-аппаратов, про КТ и МРТ вообще не говорю. Лабораторий тоже нет.
На сегодня единственная больница, готовая на 100 процентов и на пять с плюсом, — это Республиканская клиническая инфекционная больница.
Некоторые доктора пугают, что уйдут. Кто хочет, пусть уходит. Основная же масса как работала, так и будет работать. Им все равно, кто будет главным специалистом или министром. Простым работникам на местах нужно поднять зарплату и обеспечить нормальные условия работы.
— Есть мнение, что сейчас идет обычное противостояние групп медиков бывшего вице-премьера Аиды Исмаиловой и нынешнего вице-премьера Эльвиры Сурабалдиевой.
— Нет, это абсурд полнейший. Когда мы летом прилетали, Исмаилова сама встречала и раздавала гуманитарку — чистой воды популизм с ее стороны. Сурабалдиева же хоть что-то старается поменять в системе. Однако на все ее предложения идет мощное противоборство со стороны Минздрава. Там не хотят меняться. Не зря митингующие требуют люстрации в медицине.
— Какое логическое завершение работы комиссии?
— Обсуждение выводов на Совбезе. Как он решит, так страна и поплывет.
Правила комментирования
comments powered by Disqus