Инициатива «Один пояс, один путь» (Пояс и путь) объединила выдвинутые в 2013 году Председателем КНР Си Цзиньпином инициативы Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) и Морского Шелкового пути XXI века (МШП), предполагающие, в том числе, выстраивание целого ряда масштабных «экономических коридоров».
В рамках ЭПШП – это Китай — Центральная Азия — Ближний Восток, Китай — Юго-Восточная Азия и Китай — Казахстан — Россия — Европа. Касательно МШП – это Китай — Индийский океан — Европа, Китай — Индийский океан — Африка и Китай — Юго-Восточная Азия — южная часть Тихого океана.
Реализация инициативы «Пояс и путь» предусматривает комплексное развитие трансграничной транспортно-логистической, энергетической и телекоммуникационной инфраструктуры в сочетании с мерами по координации макроэкономической политики, снятию барьеров в торгово — инвестиционной сфере, расширению социальной базы межгосударственных отношений посредством наращивания контактов между людьми.
В целом, данная инициатива является долгосрочной многовекторной программой Китая по формированию «зоны совместного развития» со странами, поддержавшими «Пояс и путь».
Для выполнения поставленных задач были учреждены одноименный инвестиционный фонд (стартовый капитал 3,2 млрд долл. США с увеличением до 16 млрд долл. США к 2020 г.) и «Фонд Шелкового пути» (первоначальный капитал 10 млрд долл. США с возможностью увеличения до 40 млрд долл.США).
Важная роль отводится и Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций с заявленным уставным капиталом в размере 100 млрд долл. США. Одновременно провозглашена политика поощрения прямого инвестирования в проекты инициативы «Пояс и путь» со стороны китайских государственных и частных компаний.
В рамках данной инициативы Китай стремится выстраивать сотрудничество путем заключения двусторонних меморандумов (подписано около 190 документов со 137 странами и 29 международными организациями). С 2013 года инициатива «Пояс и путь» привлекла инвестиции почти в один трлн дол. США.
Однако в последние годы реализация инициативы «Пояс и путь» сталкивается с серьезными трудностями. С 2019 г. западные страны последовательно наращивают критику инициативы «Пояс и путь». Возглавляют антикитайскую кампанию США, оказывающие все более массированное давление, как на своих союзников, так и на партнеров Китая, запугивая их перспективой попадания в долговую кабалу и экономическую зависимость от Пекина.
В целях противодействия инициативе «Пояс и путь» США принял решение о создании специальной инвестиционной структуры — Финансовой корпорации международного развития, а также выдвинул план «Сеть голубых точек», задачей которой является оценка качества инвестпроектов по всему миру.
Подлинной целью данного плана является торпедирование экономических проектов «Пояса и пути», и их противопоставление «высококачественным» проектам, реализуемых под эгидой США и их союзников.
В Голубой книге Китая по нетрадиционной безопасности (2014– 2015) указано, что инициатива «Один пояс, один путь» и ее субпроект «Экономический пояс Шелкового пути» призваны служить интересам Китая в плане:
а) обеспечения его национальной экономической безопасности;
б) содействия энергетической безопасности КНР путем создания альтернативных маршрутов доставки энергоносителей;
в) поддержания безопасности границ благодаря развитию западных регионов Китая;
г) нивелирования сил «трех зол» (терроризм, экстремизм и сепаратизм) внутри страны и за рубежом посредством экономического роста и перераспределения ресурсов;
д) смягчения последствий недружественных геополитических маневров США;
е) создания новой международной системы дискурса и «нового международного порядка безопасности», способствующего усилению всеобъемлющей национальной мощи Китая и его культурной мягкой силы.
Западные страны в своих доктринах безопасности рассматривают данные направления как угрозу для их благополучного существования, и, соответственно, эти направления являются для западных стран сферами приложения их сил для противодействия Китаю.
Экономическая активность часто выступает реальным инструментом содействия решению политических проблем. Общие экономические всемирные отношения являются большей силой, чем воля любого правительства (даже враждебного) или класса.
Поэтому инициатива Китая рассматривается как несущая угрозу нынешней глобальной экономической системе, основанной на Бретон-вудских соглашениях, заключенных после завершения Второй мировой войны и ставших фундаментом для укрепления доллара США в планетарном масштабе.
В случае успеха инициативы «Один пояс, один путь» мировое влияние Китая резко возрастет, а его государственная модель социально-экономического развития получит мощный интернациональный импульс, став примером для других стран. Таким образом могут быть созданы основы нового международного порядка, в котором Китай будет играть лидирующую роль.
Вызовы безопасности для стран Центральной Азии
В этой связи, целесообразно рассмотреть создаваемые данной инициативой риски для стабильности в Центральной Азии и других регионах. В упомянутой ранее Голубой книге основным вызовом безопасности «Поясу и пути» названо повышение рисков террористических и экстремистских угроз.
Это понятно: создание новых объектов совместной экономической деятельности приведет к увеличению количества вероятных направлений террористических ударов. Сама территориальная протяженность инфраструктурных коридоров проекта является фактором его уязвимости.
В ранее неосвоенных, удаленных или изолированных районах будут появляться новые потенциальные объекты для атак террористических группировок, и возникновение такой «приманки» способно «разбудить» замороженные экстремистские ячейки в Кыргызстане, Таджикистане и Узбекистане.
В силу остроты социально-экономических проблем в регионе Центральной Азии (ЦА) молодежь попадает под влияние экстремистской пропаганды, пополняя ряды террористических структур. Некогда заметная в регионе запрещенная группировка «Исламское движение Туркестана» (ИДТ) вошла в состав запрещенной организации ИГИЛ.
Согласно раду отчетов, около 4 тыс. жителей стран ЦА присоединились к этому запрещенному формированию. Особую проблему для безопасности «Пояса и пути» и ЦА способна составить Исламская партия Туркестана (ИПТ), члены которой выступают за независимость Синьцзяна.
Боевики ИПТ в августе 2016 г. совершили нападение на китайское посольство в Бишкеке, что показало уязвимость персонала и собственности Китая перед сепаратистски мотивированными силами. В период 2010–2014 гг. 468 человек стали жертвами террористических атак в СУАР. Теракты на железнодорожных станциях в Куньмине (март 2014 г.) и Урумчи (август 2014 г.) свидетельствуют о притягательности транспортных объектов как мишеней для подрывных акций.
В силу географических особенностей маршрута, соединяющего Синьцзян и центральноазиатские государства, коридоры «Пояса и пути» могут стать важным фактором усиления нестабильности в Центральной Азии.
Также, укрепление коммуникационной связуемости регионов и территорий создает не только удобные возможности для перемещения гражданских лиц и материальных ценностей, но и облегчает транспортировку грузов и людей, используемых в противоправной деятельности. Таким образом появляется риском невольного, но ощутимого использования «Пояса и пути» в качестве фактора «расшатывания» внутренней обстановки в ЦА.
Кроме того, конкуренция за инвестиции, маршруты и транспортно-техническое обеспечение, обусловленные планами в рамках инициативы «Пояс и путь» способна повысить напряженность в отношениях между государствами Центральной Азии, навредив общей безопасности в ареале «Пояса и пути».
Также, в последнее десятилетие отношения Китая и стран ЦА прошли через неприятный опыт нападений на китайский персонал со стороны местного населения. Так, в августе 2011 г. на золотодобывающем руднике Солтон-Сары в Кыргызстане местные рабочие напали на трех китайских шахтеров, позднее переросшее в масштабную групповую драку с использованием камней, палок.
В сентябре 2012 г. также в Кыргызстане произошло нападение на лагерь китайских дорожных строителей возле золотоносного месторождения Чараат. В октябре 2012 г. была приостановлена работа управляемого китайцами Талды-Булакского золотого месторождения после драки между китайским и кыргызским персоналом.
А в 2015 г. имело место столкновение между китайскими и местными рабочими на принадлежащей китайцам медной шахте в Казахстане. Есть мнение, что хотя нападения совершаются и на служащих других иностранных компаний, но против китайских фирм они образуют особую тенденцию.
Положение может усугубиться в связи с тем, что население ЦА очень трепетно относится к вопросам земле и вододеления в силу ограниченности этих ресурсов в регионе. Среди населения распространяются опасения о том, что большие земляные наделы будут переданы китайским инвесторам под нужды «Пояса и пути» или для иных хозяйственных целей. Так, в Казахстане проходили неоднократные выступления оппозиции против предоставления Китаю земли в аренду.
Вопрос об аренде стал предлогом для выдвижения официальной Астане и других претензий, включая опасения по поводу притока китайских мигрантов, а также кадрово-трудовых и природоохранных практик китайских компаний. В итоге протесты привели к отставке министра сельского хозяйства РК. Тем не менее в мае 2016 г. казахстанские власти объявили о возможности заключения с китайским инвесторами сделок на сумму около 2 млрд долл. с задействованием сельскохозяйственных угодий.
Ввиду вышеизложенного стоит ожидать резкого обострения вопроса об эффективной охране объектов «Пояса и пути», тесно связанной с их административной принадлежностью. Будут ли они считаться собственностью одного из контрагентов или же объектами совместной собственности?
Какая сторона будет отвечать за их охрану? Сама процедурная сложность прояснения этого нюанса может составить особую проблему, особенно если речь пойдет об объектах «двойного» назначения (порты, железнодорожные узлы, аэропорты), владение которыми выгодно любой стороне.
В этой связи следует отметить, что с увеличением в Кыргызстане, также как и в других странах ЦА китайской собственности неизбежно усилится и заинтересованность КНР в безопасности «Пояса и пути». Признаком того, что Китай уже готовится к чрезвычайным ситуациям по защите «Пояса и пути», видится принятие Закона КНР по борьбе с терроризмом 2015 года, согласно статье 71 которого допускается ведение силами НОАК антитеррористических операций за пределами Китая.
Два потенциальных фактора нестабильности: сопряжение с ЕАЭС и ситуация в Афганистане
Серьезный вызов стабильности «Пояса и пути» представляет ситуация в Афганистане. Пока не произойдет нормализация внутренней обстановки, а также отношений Афганистана с соседними странами, безопасность ареала «Пояса и пути» будет находиться под угрозой.
Даже если КНР не станет в ближайшее время создавать транспортную инфраструктуру в Афганистане, с его территории продолжит исходить угроза общественной стабильности странам-партнерам инициативы «Пояс и путь».
Определенный дестабилизирующий потенциал обусловлен спецификой сосуществования инициативы «Пояс и путь» и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Несмотря на позитивную тональность официальных заявлений о сопряжении двух проектов, пределы их кооперации очевидны. Так, Китай предпочитает поддерживать конкретные отношения со странами ЕАЭС на двустороннем уровне.
Все попытки, предпринятые Россией, побудить государства – члены ЕАЭС сообща координировать усилия по участию в инициативе «Один пояс, один путь» пока не увенчались успехом. Важно и то, что Китай нацелен на снижение торговых ограничений для стран — участниц «Пояса и пути», а также для грузов, провозимых по нему. В то же время ЕАЭС формирует торговый союз с относительно высокими тарифами для товаров из третьих стран.
Эффектным шагом на пути сопряжения «Пояса и пути» и ЕАЭС стало заключение соглашения о торгово-экономическом взаимодействии между ЕАЭС и Китаем в мае 2018 г. в Астане. Несмотря на то, что создание зон свободной торговли (ЗСТ) прямо ассоциируется Пекином с идеей сопряжения, подписанное соглашение не предполагает создание ЗСТ «ЕАЭС-КНР», чего хотел бы Китай. Оно не носит преференциального характера, не предусматривает облегчения доступа на рынки и сокращение тарифов.
Цель документа – обеспечение эффективности процедурной стороны дела. Он регламентирует сотрудничество в области технического регулирования, упрощения коммерческих процедур, фитосанитарного контроля, электронной торговли, разработки общих правил исполнения прав интеллектуальной собственности и др.
Это нужный процесс, но все же далекий от создания ЗСТ как шага на пути к сопряжению. Создание такой зоны чревато закреплением сырьевой направленности экспорта России и стран ЦА в Китай, тогда как импорт из КНР представлен в основном продукцией с высокой добавленной стоимостью.
Сложность отношений КНР и ЕАЭС несет риск нарастания противоречий как между Китаем и Россией, являющейся лидером ЕАЭС, так и между РФ и теми членами ЕАЭС, которые заинтересованы в теснейшем двустороннем сотрудничестве с КНР. Данное обстоятельство способно негативно отразиться на экономической обстановке в регионе и тем самым снизить позитивность замысла как ЕАЭС, так и «Пояса и пути».
Коррупция и её влияние на безопасность «Пояса и пути»
Еще одним вызовом безопасности является коррупция в ряде стран ЦА. Должностные злоупотребления снижают эффективность борьбы государства с организованной преступностью, особенно с наркотрафиком. Как известно, наркоторговля и силы «трех зол» тесно переплетены между собой, ибо последние активно финансируются за счет доходов от наркоторговли.
Один из позитивных посылов инициативы «Пояс и путь» — это утверждение о том, что экономическое развитие, сопутствующее реализации проекта, поможет снизить имущественное неравенство и уровень коррупции, на которых основан терроризм и экстремизм.
Линейная логика заставляет думать именно так, но дело в том, что коррупция в странах ЦА приняла характер не только масштабного, но и системного, выгодного очень многим явления. Да, в регионе периодически проводятся антикоррупционные кампании, но они более направлены против ставших неугодными отдельных лиц из числа элиты.
Освоение китайских инвестиций в странах Центральной Азии часто сопряжено с задействованием коррупционной составляющей (чаще всего — взяточничеством) практически по всей бюрократической лестнице.
Китайские инвесторы в ЦА предпочитают вкладываться в добычу полезных ископаемых — сектор, особо подверженный коррупции, ибо там необходима покупка государственных лицензий. Сообщалось, что в сентябре 2016 г. руководитель Центра приграничного сотрудничества с Китаем «Хоргос» был арестован по подозрению в получении взятки в один миллион долларов, а глава кыргызского отделения китайской Торгово-промышленной палаты признал участие некоторых китайских инвесторов в противоправных сделках.
Частично проблема заключается в отсутствии прозрачности: компании-подрядчики отбираются без конкурсных тендеров. Так, китайские Эксимбанк и Банк развития Китая часто предоставляют правительствам стран-партнеров льготные кредиты, которые используются для оплаты работ китайских подрядных фирм, причем национальные компании к участию не приглашаются.
В целях обеспечения экономической и общей безопасности КНР, видимо, следует интенсифицировать работу по контролю над использованием их капиталовложений. Однако решиться на это весьма непросто, так как придется фактически «ломать» сложившиеся в странах ЦА порядки, взаимоотношения и даже обычаи.
Ввиду этого кажется вполне оправданной тактика китайских хозяйствующих субъектов, когда они предоставляют связанные кредиты и заключают подрядные договоры под условие закупки в КНР китайской техники и привлечения китайского персонала. Эта практика позволяет более точно отслеживать целевое использование китайских вложений, хотя и кажется недружественной по отношению к местным подрядчикам и рабочей силе.
В качестве еще одного риска безопасности можно отметить то обстоятельство, что Китай все же предпочитает работать с элитами стран — партнеров. Это понятно, так как именно на уровне правящих элит принимаются нужные решения. Простые граждане как сила, могущая быть заинтересованной в инициативе «Пояс и путь», выпадают из внимания Пекина.
Поэтому, если «Пояс и путь» будут приносить выгоды, заметные лишь на высшем государственном уровне, то это чревато обострением имущественного и социального неравенства в регионе и, следовательно, может привести к увеличению акций экстремизма со стороны обделенного населения. Как показывает опыт ряда китайских предприятий в Шри-Ланке и Мьянме, игнорирование общественного мнения порождает риски отложенного гражданского недовольства и в итоге торпедирования проектов.
Геополитические риски и конкурентные проекты
Еще одним вызовом безопасности региону ЦА в свете инициативы «Пояс и путь» является настороженное отношение к ней со стороны США и их союзников, а также Индии. США и Индия являются мощными игроки в Азиатско-Тихоокенском регионе, которые видят в китайском мегапроекте угрозу их позициям в Южной, Юго-Восточной и Центральной Азии, что никак не благоприятствует трансрегиональной стабильности.
Риски для безопасности в ЦА обусловлены также спецификой отношений в треугольнике «Индия — Китай — Пакистан». КНР использует территорию Пакистана для прокладки «экономического коридора», трактуемого как часть «Одного пояса, одного пути». Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) предусматривает создание широкой сети автомобильных и железных дорог, соединяющих порт Гвадар на юго-западе Пакистана с СУАР КНР.
Масштабное финансирование КПЭК Китаем есть свидетельство того, что сооружение «Пояса и пути» скорее всего будет вестись по линии двусторонних договоренностей, а не коллективными усилиями. Это осложнит координацию его «посекционного» строительства, а повышенная сложность управления «фрагментированным» проектом негативно скажется на его экономической и общей безопасности.
Индия выступает против планов «Пояса и пути», поскольку они предусматривают экономическую деятельность КНР и Пакистана на территории Гилгит-Балтистана, той части Кашмира, который является для Индии и Пакистана спорной территорией. Пакистан контролирует Гилгит-Балтистан, но Индия считает его своим.
Определенные вызовы связаны и с тем, что страны – участницы китайских инициатив наверняка будут разыгрывать «китайскую» и «западную» карту для извлечения максимальных выгод из конкуренции за их ресурсы.
Государства ЦА, видящие противоречия интересов РФ, Китая и США, уже вступили в эту «игру». Ряд стран, учитывая контрапункты Индии и КНР, тоже начали конъюнктурное «маневрирование» (Мьянма, Шри-Ланка, Мальдивские о-ва). Страны ЮВА (Индонезия, Малайзия, Сингапур) пытаются извлечь прибыль из американо-китайских противоречий. Все это расшатывает расстановку сил сразу в нескольких регионах и в перспективе может отразиться на уровне их безопасности.
Опасения целого ряда государств связаны с фактором «двойного» назначения инфраструктуры «Пояса и пути». Предложение Пакистана, адресованное Китаю, построить морскую базу в порте Гвадар, просочившаяся информация о вероятном создании китайской морской базы на Мальдивах не способствуют нивелированию этих опасений. Сопутствующие утверждения, что «Пояс и путь» имеет китаецентричный характер и что страны-участницы получат только «побочную» выгоду, тоже деструктивны для межрегиональной стабильности.
Также, по мере продвижения «Пояса и пути» будет неизбежно возрастать привязка стран-участниц к экономическому положению внутри самого Китая. Замедление темпов или просто проблемы в его хозяйственной жизни могут негативно сказаться на способности КНР выполнять инвестиционные обязательства. В этом кроется еще одна угроза безопасности в ареале «Пояса и пути».
В заключении следует отметить, что инициативу «Один пояс, один путь» логично рассматривать как инструмент экономической дипломатии Пекина, призванный принести Китаю не только ощутимые хозяйственные выгоды, но и стабилизировать внешнеполитическую обстановку вокруг него.
Кроме того, данная инициатива является инновационной потому, что КНР ранее не создавала механизмов экономического характера, могущих прямо влиять на состояние безопасности в региональном и планетарном масштабах.
Автор: Таалайбек Джумадылов, ветеран спецслужб КР, эксперт по вопросам национальной безопасности
Правила комментирования
comments powered by Disqus