"Власть" продолжает исследовательский проект "25 лет без СССР". После Белоруссии поиски советского прошли в Таджикистане.
На первый взгляд с советским наследием Таджикистан борется всеми силами. Здания сталинского ампира сносятся, улицы переименовываются, памятники коммунистическим вождям заменяются новыми, советскую символику на фасадах надо поискать — она не бросается в глаза, как в Белоруссии, русский язык на вывесках давно заменен таджикским по всей стране. Но, во-первых, более быстрое по сравнению с Киргизией и Казахстаном исчезновение советского обусловлено объективными причинами, которые власти скорее успешно используют, нежели создают. Во-вторых, уровень образования в стране таков, что история не тот предмет, вокруг которого элиты и общество ломают копья. В-третьих, советское наследие проявляется неформально — в управленческих практиках местной элиты. Кроме того, еще не переписанные советские учебники и академические долгожители представляют собой один из основных источников советофилии.
"Великий Октябрь заложил основы решения национального вопроса в стране, а социализм практически разрешил эту сложную и трудную общественную проблему. В обращении ЦК КПСС к советскому народу в связи с 70-летием Октябрьской революции отмечается..." — издание под редакцией директора Института истории АН РТ академика Масова таким образом рассказывает "Историю таджикского народа" в 2011 году.
Если вы прилетели в Таджикистан и по нелепой случайности не знаете, какое лицо здесь первое, дорога от аэропорта быстро исправит недоразумение. Собеседники "Власти" так и говорили, используя эвфемизм вместо имени и фамилии, — "первое лицо". Оно смотрит на прохожих с билбордов, на посетителей музеев — из-за витрин, на обитателей гостиниц — из телевизора, на покупателей книг — с обложек.
Местное телевидение показывает реалити-шоу длиною в жизнь одного жителя Таджикистана. Репортажи начинаются с показа стелы при въезде в любой город, он невозможен без портрета "первого лица". Картинка сменяется кадрами благодарного народа, который машет флажками. Если в кадре есть дети, поставленными голосами школьных отличников они читают стихи про "великого президента", являющегося "тенью бога на земле". Президентские стенд-апы могут быть настолько долгими, что начинают показывать горы, цветы, водопады. Когда президент делает паузу, монтажер приклеивает восхваления от работников коллективов. Портнихи прекращают шить, бульдозеристы вылезают из кабин, крановщики не дергают рычаги — работа останавливается, чтобы люди по всей стране слышали, "как много великий лидер нации делает для каждого из нас".
Самая популярная фраза в речи диктора понятна без перевода. "Эмомали Рахмон" повторяется столько раз, что следующие за новостями клипы кажутся интересными. Разные исполнители с одним и тем же хором под музыку прославляют мудрость руководителя на фоне природных красот или одних и тех же видов Душанбе. Главный из них — "самый большой в Средней Азии" флагшток, на котором реет триколор, в цвета которого здесь красят даже ульи. Телевизионная склейка напоминает таджикам кровь и слезы гражданской войны, которые сменяются кадрами процветающей столицы. Часто в клипах показывают и президентскую кровь вкупе с мужественным "первым лицом" — это съемка 1997 года, когда в Худжанде на Эмомали Рахмонова было совершено покушение. Прямо в кадре врачи обрабатывают президентскую рану.
Один из уникальных форматов таджикского телевидения дарит зрителю удвоение "первого лица". Передача показывает, как в один день президент посещает армию, а уже в другой — добирается до Вардзобского ущелья. Иногда в кадре появляется живой президент, который делает то же, что и плакатный у него за спиной. В Национальном музее на фото президент дарит школьнику фото, на котором президент обнимает школьника, а в кадре национального ТВ президент берет в руки соту на фоне плаката, на котором президент держит соту в руках. Окружение кивает головами и записывает слова в блокноты, народ улыбается и жмет руки, прорываясь сквозь кольцо охранников, а глава государства направляется в специальный шатер смотреть на баранов, которых пастухи гонят прямо перед ним. Трибуна стоит, президент сидит, бараны идут.
"Сейчас президента возносят так, что плачет покойный Брежнев. "Пешвои миллат" не совсем корректно проводить как "лидер нации" — это гораздо больше чем лидер, скорее, человек, который, как имам, стоит впереди всего народа на молитве", — говорит социолог доктор исторических наук Музаффар Олимов. В конце 2015 года президент добавил к титулу "лидер нации" слова "основатель мира и национального единства". В законе о самом себе господин Рахмон именуется "основателем суверенного государства Таджикистан... предотвратившим распад нации, исчезновение государства и избавившим народ от гражданской войны, осуществившим великие судьбоносные свершения", а также провозглашается "символом долговечности таджикской суверенной государственности".
После майского референдума 2016 года страна научилась вычислять, сколько лет будет старшему сыну Рустаму в 2020 году, когда нынешний срок его отца подойдет к концу. В возрасте Христа сын "основателя мира и стабильности" сможет сменить отца, поскольку поправки к конституции снизили возрастной ценз с 35 до 30 лет. Это на крайний случай, благодаря майским поправкам господин Рахмон может выдвигаться в президенты неограниченное число раз.
Памятников "основателю суверенного государства" еще нет, но его связи с общественностью вполне напоминают советские аналоги. "К большому счастью таджикского народа на арене политических действий появился мудрый человек, поистине великая личность, настоящий предводитель нации — Эмомали Шарипович Рахмон", — писали академические историки за четыре года до учреждения титула "Пешвои миллат" в "Истории таджикского народа". Ленинскую премию и орден Ленина в Таджикистане не вручают, но орден и государственная премия "Лидер нации — Эмомали Рахмон" уже учреждены. Вертикальные растяжки "За мир и стабильность!" за подписью президента на уличных столбах напоминают старшему поколению про "ум, честь и совесть эпохи". В зале новейшей истории Национального музея 53 экспоната — это книги с ликом президента, из которых он сам — автор около трех десятков книг. Часто на обложках повторяется слово "фархундапай" ("благодетель"). Президент написал пока лишь 11 томов под общим названием "Независимость Таджикистана и возрождение нации", что ровно в пять раз меньше Полного собрания сочинений Владимира Ленина.
"Никакого культа личности нет. Это чепуха. Великий человек просто заслужил почитание, — настаивает первый заместитель директора Института стратегических исследований при президенте Сайфулло Сафаров. — Во главе с Эмомали Рахмоном мы вышли из гражданской войны. Его идея — вернуть всех на родину, вернуть всем земли и квартиры. Когда он ездит по районам, бабушки называют его своим сыном. Это совершенно народный президент, основавший новую модель национальной государственности. Он не хотел власти, но народ заставил".
Собеседник "Власти" вспоминает, как на одной из встреч с академической элитой президент попробовал плов: "После того как он удалился, академики и доктора наук принялись прикладывать этот рис ко лбу — на счастье". Еще один случай, подчеркивающий постепенный переход культа личности в религиозное качество, более известен. В Гиссаре президент прошел по ковру, который после этого разрезали и раздавали населению. Сайфулло Сафаров говорит, что "это наша традиция. Шах, то есть жених, должен пройти по ковру, а потом мы разрезаем и раздаем детям".
Некоторые эксперты говорят о традиционном характере почитания власти на Востоке. "Какие бы демократические принципы не провозглашались, у нас они будут адаптироваться под местные традиции. То же было и в СССР. Вспомните культы Рашидова или Кунаева, просто в Таджикистане первые секретари чаще менялись. Президент совершил хадж пять раз. Он практически святой в глазах верующих в стране. Он зашел внутрь Каабы, чего никто не делал. Гиссарский прецедент раздачи ковра, как мощей, связан с его имиджем святого. В традициях таджиков, если ты имеешь часть священного предмета, он действует как оберег", — объясняет "Власти" доктор политических наук, пожелавший остаться неизвестным. Кандидат юридических наук Дилшод Муллоев, напротив, считает культ личности советским наследием, "потому что в восточных деспотиях власть эмира компенсировалась кланами, а нынешний глава олицетворяет надклановый Таджикистан. В любом случае нельзя в конституцию вносить пост лидера нации, ибо это злоупотребление властью".
Экспозиция живописи в Национальном музее — преимущественно картины советских художников с говорящими названиями и образами: "Последний бек", "Зарево Октября", "Декрет о земле" и "Снятие паранджи". В остальном советское символическое наследие в стране надо искать. На здании парламента страны еще можно видеть серп, молот и звезды. Его собираются сносить, после чего Саудовская Аравия построит здесь парламентский центр. Министр культуры Шамсиддин Орумбеков летом 2016 года заявил, что власти только четыре здания считают исторически ценными. Благодаря этому, вероятно, не тронут бывшее здание Национальной библиотеки, с которого на прохожих смотрят гипсовые Пушкин, Толстой, Горький и Шевченко. Русский драматический театр имени Маяковского, в котором в 1929 году была провозглашена Таджикская ССР, уже обнесен забором. ""Зачем этот сарай нужен? Маяковский нам кто?" — так думают ребята, которые из кишлаков переехали в начальственные кабинеты. Чем выше здания, тем лучше для них, высота — настоящий показатель прогресса",— объясняет сотрудник одной из дипломатических миссий. Завотделом новейшей истории Института истории АН Абдулло Гафуров говорит, что "фундамент ниже дороги, а самому театру дали другое здание, хотя и на окраине. Почему не говорят о сносе здания Минсельхоза, где находился кабинет первого главы советского Таджикистана. Почему акцент только на русском театре делается?" Член-корреспондент Академии архитектуры и строительства объясняет "Власти", что стоит задача постепенного "затирания советской архитектуры. И "первое лицо", и архитекторы, и наши академики этим заняты. Президент Академии архитектуры говорит, что здание парламента было построено, когда не было цемента, — на гипсовой основе, и ему теперь надо делать инъекции. Я спрашиваю: ведь даже Моссовет передвинули и укрепили, почему у нас нельзя? Решение о сносе явно политическое". Профессор Худжандского университета Мухиддин Файзуллаев утверждает, что "история со сносом исключительно коммерческая. Они хотят не советскую архитектуру уничтожить, а просто землю получить. У нас в Худжанде даже мечеть снесли под коммерческую застройку". Российские специалисты предложили властям страны список из 15 пунктов, среди которых не только здания, но и целые кварталы советской застройки в Душанбе, представляющие архитектурную ценность. "Предложенные здания не включены в список памятников", — отрезал министр Орумбеков.
Почти все собеседники "Власти" в разговоре об архитектурном наследии вспоминали о сносе стелы с гербом Таджикской ССР возле почтамта, обозначавшей нулевой километр: "Сносили ночью. Протесты были, но властям-то что?! Собака лает, караван идет". "Для большинства населения советская история не родная, именно поэтому они смотрят сквозь пальцы на снос зданий, — объясняет заведующий лабораторией в АН доктор физико-математических наук Фаршед Каримов. — Это мы знаем, что Попов изобрел радио, а Толстой написал "Войну и мир", а им-то что?! Вот их улицы и переименовывают. Приехавшие из кишлаков ребята и таджикский-то плохо знают, не говоря уже о русском. Человек пишет у меня диссертацию и употребляет слово "телфон" — как слышит, так и пишет". Социолог Олимов подкрепляет эти казусы цифрами: "Средний возраст в стране — 24-25 лет. 150 000 человек — годовой прирост. До 29 лет — 70% граждан, старше 60 — всего 6-7%". Олимов говорит о процессе деурбанизации, продолжающемся последние 30 лет. "Высочайший уровень соотношения городские--сельские, 33/67%, наблюдался в конце 70-х. Сейчас — 26/74%".
Этнические русские и те, кого принято называть советскими таджиками, оказались основой для сохранения советского наследия. С их массовым отъездом после гражданской войны советское объективно потеряло опору. Музаффар Олимов считает, что "перед распадом СССР русских было 8%, сейчас полпроцента".
Русский язык занимает в республике двойственное положение. С одной стороны, он исчезает из общественного пространства (вывески, объявления, названия маршрутов, госорганов или дорожных указателей), поскольку естественным образом сокращается его база, с другой — русский имеет конституционный статус языка межнационального общения. "Человек заканчивает школу и не умеет говорить по-русски, хотя изучает его с первого класса,— жалуется профессор Славянского университета.— В вузе русский до третьего курса обязателен. У нас один год на первом курсе изучают историю России, семестр идут культура России и история внешней политики. Но Россия очень мало поставляет учебников. Школьных и тем более университетских не хватает". Это правда — в книжных магазинах продают учебники, изданные еще до распада СССР, а из 34 исторических учебников на русском в Национальной библиотеке нет ни одного, выпущенного после 1983 года.
"Когда случается перелом сознания, все, что было до, охаивается. У вас в России то же самое. Но наш лидер нации никогда не отрицал наследие СССР. Он на Тихоокеанском флоте служил — не может ругать межнациональную дружбу. Наша идеология — это поддержание единства, в котором живут узбеки, киргизы, туркмены, русские в первую очередь,— говорит Сайфулло Сафаров,— все эти этносы — часть таджикистанцев, которые строят многонациональное государство, доставшееся нам от СССР. Законы печатают на трех языках: государственном таджикском, языке межнационального общения русском и узбекском. Киргизский и туркменский включаются только в бюллетени при голосовании". Доктор исторических наук из Института истории и археологии АН Виктор Дубовицкий рассказывает, что "учителей русского языка почти не осталось, либо это учителя такого уровня, что и преподавать не могут. На уровне президиума АН официально заявлено, что научную работу рекомендуется вести на русском. Потому что работу, написанную на таджикском, дальше вокзала не увидят, а английского здесь не знает никто. Делопроизводство в стране идет на таджикском". С другой стороны, "местное таджикское телевидение очень сложно смотреть, там невероятно скучный контент, ток-шоу примитивные и зарегулированные, спущенные сверху. Если человек стремится к знаниям, он обязательно включает российские каналы", настаивает профессор Каримов. Один из российских журналистов, работающих в стране, подтверждает: "Местное ТВ — сплошные танцы и речи президента. Поэтому повестку дня тут формируют российские каналы, здешним новостным программам не доверяет никто". Сайфулло Сафаров рассказывает, как в лицее, где он является председателем родительского комитета, специально включили преподавание русского в качестве факультатива в школьную программу: "Некоторые занятия вообще проводим на русском, чтобы наши ребята, уезжая в Россию, испытывали меньше проблем". Как объясняет господин Дубовицкий, "таджикская элита и те, кто побогаче, старается устроить своих детей в школы, ведущие преподавание на русском. Они считаются элитными, хотя уже и являются резиновыми". С ним соглашается Музаффар Олимов, называющий русские языковые группы самыми престижными. По его данным, до 5% населения республики используют русский в быту — "наиболее образованные и связанные с РФ люди. У 48% домохозяйств минимум один человек находится в России — это 97-98% от общего числа наших мигрантов".
По сравнению с советскими временами в разы вырос уровень коррупции. Как объясняет один из российских силовиков, работающих в республике, "все таджикские милиционеры делятся на неформальные категории: одни тормозят только джипы, другие — только мини-вэны, третьи — только седаны". Работники ГАИ даже не подходят к останавливаемым на трассах машинам: часто ездящие водители сами за минуту до поста достают из бардачка 5-10 сомони (40-80 руб.), прячут в руку и после остановки подбегают к человеку в форме. В момент рукопожатия и оформляется общепринятая практика, которую и взяткой сложно назвать — у водителя никто ничего не вымогает. Вопрос "Есть ли те, кто не дает?", который "Власть" задала восьмерым таксистам, у всех вызывал улыбку или искренний смех.
Агентство по борьбе с коррупцией возглавляет сын президента Рустам. У президента большая семья: семь дочерей, два сына, а еще зятья. И если была в России Татьяна Борисовна Дьяченко, советник президента по имиджу, есть в Казахстане Дарига Нурсултановна Назарбаева, вице-премьер, почему не быть в Таджикистане Озоде Эмомали Рахмон — главе президентской администрации?
Средняя Азия остается очень "тесным" регионом, где принято постоянно оглядываться на живущих по ту сторону границы. "Вы посмотрите на наших соседей", — почти всегда предлагали таджикские собеседники "Власти", когда речь заходила о культе личности. "Самое большое в Средней Азии" — этими словами часто сопровождались рассказы о строящейся в столице мечети, флагштоке в центре Душанбе или культурном центре недалеко от него.
Современность власти "удревняют" сознательно. Про традиции таджиков, в соответствие с которыми построен огромный культурно-развлекательный комплекс "Кохи Навруз" (таксисты говорят про него "самая большая чайхана в мире"), путеводитель рассказывает, используя четыре эпитета: многовековые, архитектурные, декоративные, национальные. Строили его "лучшие мастера Таджикистана". Вероятно, они же создавали не только "флорентийскую мозаику из местных полудрагоценных камней", но и изображение президента на одном из панно рядом с восточным мудрецом. В соответствии с какими традициями в "лучшем культурно-историческом центре Душанбе" функционируют супермаркет, боулинг и ночной клуб, путеводитель умалчивает.
Экскурсоводы рассказывают о Дарии Первом, "одном из величайших царей таджиков", и Александре Македонском, "женившемся на таджичке"
Как и соседи по Средней Азии, Таджикистан официально ищет корни своей государственности гораздо глубже дат по установлению советской власти. Как раньше ставили типовые памятники Ленину, теперь возводят похожие друг на друга монументы Исмаилу Самани. Ровесник Таджикской АССР кандидат исторических наук Мирмахмуд Яхъяев вспоминает, что в советском Таджикистане "школьникам рассказывали, что государственность мы получили в процессе национально-территориального размежевания, хотя немножко и про Саманидов говорили. В любом случае точкой отсчета был 1929 год, когда АССР стала ССР". Нынешним девятиклассникам, читающим учебное пособие "История таджикского народа" Бориса Литвинского и Ахрора Мухтарова, сложно понять, почему раздел "Образование таджикского народа и его государственности" описывает государство Саманидов IX-X веков как первое таджикское (официальные власти 1100-летие отметили выпуском золотых монет, выставляемых ныне в Национальном музее): "Столица — Бухара, другой крупный город — Самарканд... но много городов и селений было на территории современного Таджикистана". С этногенезом несколько проще: "в таджикской семье родился Авиценна... родоначальник таджикской поэзии — великий Рудаки... величайший поэт всех персоязычных народов — Фирдауси", а "само название таджики применительно к таджикскому народу вошло в употребление в X — начале XI века". Исторический музей Согдийской области еще сильнее удревляет историю: экскурсоводы рассказывают о Дарии Первом, "одном из величайших царей таджиков" и Александре Македонском, "женившемся на таджичке и основавшем Александрию Эсхата — современный Худжанд". Профессура Худжандского университета — Вахоб Набиев, Иномжон Мамадалиев, Набиджон Рахимов и Мухиддин Файзулаев — в один голос говорит, что это ошибка, обусловленная вкусами архитекторов музея, не консультировавшихся с историками. Доктор наук Мамадалиев вспоминает мысль академика Гафурова: "Александр Македонский — завоеватель, жестоко истреблявший местное население. Культура эллинов не превалировала над восточной. Тысячелетняя культура Востока оказала не меньшее влияние на Грецию и культуру западных стран".
Правила комментирования
comments powered by Disqus