Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал указ о переводе алфавита казахского языка с кириллицы на латиницу. К 2025 году вся литература и документация будут переведены. Как рассказал The Insider руководитель отдела Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин, причины этого решения, в первую очередь, меркантильные и политические, а вовсе не лингвистические.
Достаточно сложно пока давать какие-то прогнозы, потому что сама программа растянута во времени на достаточно продолжительный период. Концом официально объявлен 2025 год, то есть все это будет длиться несколько лет и к каким результатам в конечном итоге приведет, знают, наверное, только составители этой программы. И то, я очень сильно сомневаюсь, что они все себе это хорошо представляют. Тем не менее, какие-то определенные выводы можно сделать уже сейчас.
Во-первых, есть опыт соседних государств, которые по этому пути уже прошли или идут. Узбекистан, в первую очередь, и Туркмения. О Туркмении сложно говорить, потому что это страна очень самобытная, и о том, что там происходит, как там люди живут, мало кто знает. Узбекский опыт в этом смысле, конечно, гораздо более показателен.
Общество оказалось разделено на старшее поколение, которое не знает латиницы, и младшее, которое не может прочитать, что написало старшее.
На латиницу узбекский язык начали переводить еще в первой половине 90-х годов, в короткий период романтических отношений между Ташкентом и Анкарой. Период этот быстро закончился в силу множества обстоятельств, а реформа так и прошла, но шла она ни шатко ни валко.
Можно сказать, что более чем за 20 лет реализации этого проекта в Узбекистане сформировалось достаточно странное общество, если брать языковые, лингвистические особенности. Молодежь, которая окончила школу в течение последних, как минимум, десяти лет, не может читать по-узбекски на кириллице, а старшее поколение не может читать на латинице, поэтому посмотрите на улицы Ташкента, на вывески. На то, что из себя представляет информационная картинка Узбекистана, что в электронных СМИ, что в печатных — сплошной винегрет из узбекского языка в кириллической и латинской транскрипции.
Общество по факту оказалось разделено на старшее поколение, которое не знает латиницы, но может изъясняться, и младшее поколение, которое не может прочитать, что написало старшее.
Сейчас уже даже написано несколько писем на имя Шавката Мирзиёева — нового президента — от различных творческих интеллигентов, писателей Узбекистана, которые просят откатить все это назад и вернуться к кириллице, чтобы не раскалывать общество.
Казахстан, конечно, будет учиться на ошибках соседей, но по факту что в итоге он получит, если переведет весь образовательный процесс на казахском языке на латинскую графику? Общество, которое тоже будет стратифицировано на старшее поколение, которое обвиняет молодежь в том, что она ничего, кроме интернета, не читает, и младшее поколение, которое действительно будет читать только интернет.
В общем-то, во многом жизнь и так складывается по этим же примерно принципам, но проблема в том, что эти разные поколенческие категории будут раскалывать уже казахский этнос на разные группы, которые в конечном потенциале будут иметь зачатки конфликта.
Если до сих пор за годы суверенитета мы говорили о каких-то проблемах межэтнических отношений, то сейчас постепенно произойдет де-факто сегрегация общества. Произойдет деление титульного этноса на разные группы, и поэтому очень высок риск того, что вместо модернизации вырастет поколение людей, которые мало что будут читать, кроме электронных ресурсов.
Кроме всего прочего, официальные казахстанские комментаторы говорят о том, что по их подсчетам реформа потребует $115 млн. Но это, на мой взгляд, очень спорное утверждение. Может быть, только первый этап реформы потребует таких мизерных сумм, но не полноценное реформирование всей языковой сферы, перевод всего документооборота в стране, перевод медийной составляющей. Не говоря уже о необходимости перевода литературного наследия, скопившегося за 70 лет, хотя бы части этого наследия – научного, культурного, — все это потребует миллиардных сумм в долларах, а не в тенге. Такое ощущение, что людям просто не все рассказывают, чтобы не возбуждать общественное недовольство. Люди еще не поняли, что платить за это придется всем.
Кроме того, достаточно странная ситуация, когда судьбоносное для государства решение принимается без обсуждения с обществом. Считать обсуждением поток писем в поддержку, в духе «поддерживаем и разделяем решение родного правительства» 70-х годов прошлого века Советского Союза, это было бы слишком. Нет никакой социологии, никаких исследований об отношении общества, то есть все это принято по сути дела волюнтаристским порядком и я абсолютно не уверен, что большинство населения, даже большинство казахского общества так уж однозначно все это поддерживает. Если бы они еще и узнали, сколько это будет в конечном итоге стоить, думаю, вопрос вообще стоял бы гораздо острее, чем сейчас. Люди еще не поняли, что платить за это придется всем.
Кстати говоря, разговоры о том, что этнических русских это никак не коснется, это дело только казахов – это, конечно же, полная ерунда. Просто потому, что как я уже сказал, о цене реформы и о том, как это все будет происходить, стараются вообще не говорить, эта тема затемняется, о ней просто не говорят. Ведь реформа эта будет осуществляться не на зарплаты чиновников министерства образования Казахстана или чиновников, отвечающих за идеологическую работу администрации президента. Это будет осуществляться на налоги, которые взимаются со всех граждан и со всех бизнесов республики вне зависимости от этнической принадлежности налогоплательщиков.
Кроме этой практической составляющей, меркантильной, касается это всех остальных народов Казахстана по одной простой причине. Дело в том, что единственным государственным языком республики является казахский, и его изучение во всех школах независимо от того, русская это школа или казахская, является обязательным. Учить казахский язык будут все, в том числе и этнические русские, которых якобы это все не касается. Взрослого населения это да, не касается, ему оставят кириллицу, привычную информационную среду, во всяком случае, обещают. А дети будут учиться уже в соответствии с новыми правилами, новыми установками и будут учить казахский язык на латинице.
Проблема в том, что титульный этнос до сих пор спорит о том, насколько вообще глубоко знание казахского языка. Есть разные оценки, здесь, в отличие от поддержки или неподдержки этой светлой идеи действующего президента, есть определенная социология, есть масса исследований как государственных, так и независимых центров изучения общественного мнения.
И там картина складывается достаточно интересно: абсолютное большинство казахов не могут считаться полноценными носителями казахского языка. Да, изъясняются, да, понимают на бытовом уровне, а при использовании литературного казахского уже начинаются очень неприятные разные моменты. По большому счету, здесь надо вести речь не о каких-то языковых, лингвистических экспериментах, а хотя бы просто о стопроцентном овладении казахским языком казахским этносом хотя бы в минимальных объемах. А не просто «здравствуйте», «до свидания», «сколько стоит».
Широчайшее поле открывается для того, чтобы использовать средства нецелевым образом. Понятно, что под реформы будут выделяться деньги, и не $115 млн, а гораздо больше. Эти деньги будут предметом очень серьезного внимания со стороны людей, которые их будут распределять на переводы тех или иных текстов, на переводы документов, на оформление соответствующих, и переоформление, географических норм и указателей.
В отличие, допустим, от денег, которые ушли на строительство новой столицы, отследить результативность использования этих средств будет на порядок сложнее. Все-таки когда ты строишь новую столицу, сколько бы ты ни крал, необходимо чтобы что-то появлялось, некий материальный результат. Здания, например, или хотя бы фундамент. А здесь широчайшее поле открывается для гражданской элиты, и в центре, и на местах, чтобы использовать средства нецелевым образом.
С другой стороны, отчитаться о результативности проведения того или иного этапа латинизации будет достаточно трудно именно в практическом смысле, поскольку эта реформа растянута по времени до 2025 года. Тут вступает в действие следующий момент, как говорил Ходжа Насреддин, когда его просили обучить ишака Корану, а он обещал это сделать: за 50 лет или шах умрет, или ишак, или я умру.
За эти годы, я думаю, многое в Казахстане поменяется и, скорее всего, президент тоже у Казахстана будет другой в 2025 году. Все-таки природу не обманешь, какие бы чудеса ни демонстрировала современная геронтология, утечет много воды. И не факт, что следующий лидер Казахстана будет так же горячо эту идею отстаивать, как это делает сейчас Нурсултан Абишевич.
Нурсултану Абишевичу, видимо, пообещали, что после такого масштабного шага место в истории ему, по сути дела, гарантировано. Некоторые «злые языки» говорят, что это все строительство египетских пирамид. Посмотрим, у казахов денег больше, чем у узбеков, может быть, у них лучше получится.
Еще «злые языки» говорят, что вся эта идея с латинизацией — это дымовая завеса для того, чтобы убрать из центра общественного мнения обсуждение других вопросов. Гораздо более острых и более значимых для страны. А сейчас, посмотрите kaz.net, блоги в казахском сегменте. Все пережевывают, обсасывают эту тему, кто за, кто против, народ весь при деле, все говорят не об экономическом спаде, который затянулся и не о перспективах транзита высшей власти, который неизбежен, а говорят о том, как будет плохо или хорошо с новым казахским языком.
Опять же, национал-патриоты все теперь по этому поводу очень сильно возбудились. Начинают выяснять, кто из них за, кто из них против. Поделились уже де-факто на противников и сторонников. Противники больше люди старой формации, заслуженные писатели, историки разные, публицисты, журналисты, с 80-х-90-х годов прошлого века. А молодежь, вот эта новая смена, пробивается сейчас всеми силами в эти теплые места, в комиссии, которые будут определять, кого будут переводить на новую транскрипцию, а кого не будут, и в каком порядке все это будет происходить.
Так вот, молодежь лезет вся на эти интересные должности, коррупционноемкие, по сути. А старшее поколение, которое считает, что оно несло основную роль в борьбе с колониализмом Москвы, боится, что его забудут, этот труд, и что им придется к этим молодым ходить на поклон и уговаривать их издать их нетленный труд, переиздать на латинице. Еще же придется подмазывать этого молодого патриота, который ничего толком не сделал, никак страну не вытягивал из объятий этого советского спрута, никак не боролся с империализмом, зато он вовремя успел попасть в комиссию, теперь сидит, распределяет квоты.
В общем, линий раскола на самом деле действительно много. Если оставить в стороне сарказм, действительно, складывается ощущение, что идея эта очень слабо продумана, как минимум. И есть множество рисков, которые появляются и появятся еще в ходе реализации этой стратегии. И эти риски могут создать проблемы ведь не только Казахстану, как таковому, не только политической системе Казахстана, не только обществу республики, стабильности общества или конфигурации элит, которые там существуют.
Там ведь тоже достаточно сложная ситуация, идет перманентная внутривидовая борьба, и если этот процесс латинизации удастся реализовать в том виде, в каком он нам подается сейчас в виде проекта, то через 10-15 лет полностью сменится кадровое лицо нынешнего политического класса. Все старшие поколения, все эти заслуженные писатели националисты окажутся вытесненными молодой порослью, разнообразными вторыми секретарями, третьими помощниками и так далее. Просто высока вероятность того, что эта новация действительно повлияет на ротацию элит. Здесь могут случиться самые разнообразные, самые неожиданные повороты.
Правила комментирования
comments powered by Disqus