8 апреля президент США Дональд Трамп на встрече с новым послом Киргизии Болотом Отунбаевым назвал эту страну региональным лидером в области поддержания демократических ценностей. Трамп не стал углубляться в анализ практической реализации ценностей, в противном случае ему пришлось бы сильно поумерить позитивный настрой. Именно сейчас Киргизия, с 2010 года считающаяся парламентской республикой, рискует на неопределенный срок потерять работоспособные парламент и правительство из-за личной ссоры двух президентов — бывшего и действующего.
Краткий курс киргизского парламентаризма
Упорное нежелание русских самодержцев ввести более современную систему правления с разделением властей стало одним из факторов, спровоцировавших революцию 1917 года. Однако в СССР, возникшем на руинах Российской империи, желанного разделения властей также не произошло: парламентаризм был признан буржуазным институтом, лозунг «Вся власть — Советам» свелся к формальности, и руководство страной было отдано в руки Всесоюзной коммунистической партии большевиков (в 1952 году переименованной в Коммунистическую партию Советского Союза), которая быстро превратилась из сообщества идеалистов в «профсоюз чиновников».
«Царем» всесоюзного масштаба стал генеральный секретарь партии. В республиках также существовали «царьки», представлявшие собой местных партийных руководителей.
Киргизская ССР была образована в 1936 году, и управляли ею сначала первые секретари Киргизского обкома ВКП(б), а с 1952 года — первые секретари ЦК КП Киргизии. Последним, кто успел действительно побыть у власти, стал Абсамат Масалиев, назначенный главой ЦК КП в 1985 году. В апреле 1991 года этот пост занял Джумгалбек Аманбаев, но по понятным причинам ему оставалось править лишь до августа того же года.
После распада СССР на всем постсоветском пространстве стали популярны западноевропейские идеалы политического устройства. Мало где удалось в полной мере реализовать их на практике, но на словах они были однозначно признаны единственной формой правления, приличной для цивилизованного общества.
Киргизия в этом отношении стартовала довольно бодро. Свободолюбивые киргизы, очутившиеся в суверенном государстве, не стали упускать шанс реализации своих гражданских прав. Оплотом этой свободы стал парламент, избранный еще в 1990 году по советским законам.
Официально он являлся Верховным Советом Киргизской ССР двенадцатого созыва, но в современной киргизской политике его предпочитают называть «легендарным парламентом». Туда прошло немало сторонников демократических ценностей, причем они встречались не только среди самовыдвиженцев, но и среди тех, кто формально баллотировался от КПСС.
Депутаты показали себя жесткими оппонентами Аскара Акаева, который в тот же год был избран первым президентом Киргизской ССР и после распада страны получил всю полноту власти.
В 1995 году был впервые избран парламент независимой Киргизии — Жогорку кенеш. Первый созыв этого органа эксперты признают сильным и самостоятельным. А вот Жогорку кенеш второго созыва, избранный в 2000 году, стал гораздо лояльнее к президенту и правительству. Как результат — следующие парламентские выборы, состоявшиеся в феврале-марте 2005 года, спровоцировали первую киргизскую революцию. Международные наблюдатели признали выборы нечестными, последовали беспорядки и свержение президента.
Акаев бежал в Россию, а новый парламент первоначально пытался противодействовать росту влияния нового президента Курманбека Бакиева. Но в результате конфликта с главой государства непокорный спикер Омурбек Текебаев был вынужден уже в 2006 году сложить полномочия. В 2007 году парламент был распущен президентским указом, после чего избрали новый, «послушный» созыв Жогорку кенеша.
Эта попытка внедрить в Киргизии «самодержавие» также провалилась: в 2010 году Бакиев был свергнут и бежал в Белоруссию. Именно после этого киргизские политики пошли на смелый шаг — они попытались превратить страну из президентской республики в парламентскую.
Деление на президентские и парламентские республики является логическим продолжением идеи разделения властей. Отметим, что должность президента в принципе не предусматривается в классической триаде «законодательная, исполнительная, судебная власть». Тем не менее эта должность — во многих смыслах наследующая фигуру монарха — все же сохранилась во многих передовых европейских странах.
Иногда президент понимается как координатор трех ветвей власти, иногда — как фигура, наиболее близкая к власти исполнительной. В идеале функции президента постепенно сводятся к представительским: ведь кто-то должен встречаться с главами зарубежных государств, подписывать самые важные международные документы и вообще символизировать «лицо власти».
Именно такая система, когда роль президента сводится к формальностям, называется парламентской республикой. Этого удалось достичь в Германии, Италии, Израиле, Швейцарии и ряде других развитых стран.
Также парламентская форма правления характерна для бывших колоний — Ботсваны, Мьянмы, Суринама. Управлять этими странами без фигуры сильного лидера оказывается возможно благодаря малым размерам и сохранению зависимости от бывших метрополий. Что же касается большинства государств — членов ООН, то они до сих пор не сочли возможным отказаться от президентской формы правления.
Но киргизские политики не только непокорны, но и смелы. В 2010 году они приняли Конституцию, в которой парламент наделялся обширными полномочиями, а роль президента строго ограничивается. Единственное, на что не решились законодатели, — это отменить всенародные выборы президента и заменить их парламентским голосованием, как принято в классических парламентских республиках.
«Царь-то ненастоящий!»
Еще тогда, в 2010 году, зарубежные политологи сомневались, что Киргизии удастся внедрить полноценную парламентскую форму правления. Они указывали на слабый уровень развития партийной системы, низкую правовую культуру населения и, наконец, на традиции, из-за которых народ не был готов отказаться от образа «сильного лидера, отвечающего абсолютно за все в стране».
Политологи напоминали, что Западная Европа на протяжении нескольких веков шла к сложившимся формам правления, и простое копирование этих форм в совершенно иных условиях не принесет результата. В свою очередь реформаторы руководствовались ситуативными соображениями — им казалось, что конституционное низведение роли президента поубавит политические амбиции следующих лидеров государства. Надо сказать, что и в этом тоже была своя логика.
В 2011 году главой Киргизии был избран Алмазбек Атамбаев — первый президент, официально стоявший в политической иерархии ниже парламента. Новый, пятый созыв Жогорку кенеша на тот момент уже год как действовал: выборы были проведены в октябре 2010 года.
Атамбаев являлся одним из основателей Социал-демократической партии Киргизии (СДПК). Эта партия, действующая с 1993 года, являлась самой влиятельной в стране — Роза Отунбаева, президент переходного периода, также была ее членом.
После победы на президентских выборах Атамбаев сложил с себя полномочия партийного лидера. Тем не менее СДПК продолжала восприниматься как «партия власти». За 20 лет из всех людей, стоявших у истоков партии, в ее составе остался лишь Атамбаев, поэтому членам организации было сложно воспринимать как лидера кого-то другого.
Все шло своим путем, пока президентский срок Атамбаева не начал походить к концу. Баллотироваться на второй срок он, согласно новой Конституции, не имел права. Вообще не имел — даже через раз. С каждым месяцем становилось интереснее — сможет ли Атамбаев добровольно оставить должность?
В 2016 году Атамбаев начал высказываться о необходимости изменения Конституции. Нет, он не заявлял, что хочет ввести для себя право пожизненного (или хотя бы повторного) президентства. Он в целом разумно рассуждал: «В Конституции даже кыргызский текст с русским не совпадает, не говоря уже о том, что есть более глобальные проблемы. Например, судьи сами решают, отдавать коллегу под суд или нет. До меня ни один судья не был осужден».
Существовало только одно «но»: на референдуме в 2010 году был введен мораторий на изменение Конституции до 2020 года. Именно с той целью, чтобы закрепить достижения революции и не допустить чрезмерного роста влияния нового правителя. Иными словами — даже самые безобидные рассуждения на эту тему воспринимались однозначно: президент перед окончанием полномочий хочет изменить Конституцию. Подозрительно, не так ли?
В декабре 2016 года был проведен новый референдум, по итогам которого Конституция все же подверглась изменениям. Никакого однозначного шулерства с продлением президентского срока произведено не было. Поправки действительно казались техническими. Но политологи восприняли их неоднозначно.
Кто-то утверждал, что поправки продвинули страну ближе к вожделенному парламентаризму. Одновременно сторонники изменения основного закона не удерживались, чтобы не отметить: «Проблема той Конституции не только в нехватке времени, но и переизбытке внимания к ней со стороны иностранных неправительственных организаций. Как отмечают теперь — писалась она тогда чуть ли не под их диктовку».
Одним из самых активных противников изменения Конституции стал Омурбек Текебаев. Странное совпадение, но практически сразу в отношении Текебаева возбудили дело о мошенничестве и коррупции. В 2017 году его приговорили к восьми годам лишения свободы, он отбывает срок до сих пор.
Операция «Преемник»
Президентские выборы, так или иначе, приближались. Свои кандидатуры на пост главы государства в 2017 году выдвинули более десяти кандидатов, но особо среди них выделялся кандидат от СДПК Сооронбай Жээнбеков.
Он до недавних пор занимал довольно второстепенные государственные должности — глава Ошской области, директор Государственной кадровой службы, первый заместитель руководителя аппарата президента… Лишь в апреле 2016 года Жээнбеков был назначен премьер-министром. Его поддерживала не только СДПК, выдвинувшая кандидата, но и лично Атамбаев.
Сейчас, когда политическая обстановка в Киргизии накалилась до предела, публикуется очень много инсайдерской информации о событиях тех времен. Так, глава пресс-службы Жээнбекова Толгонай Стамалиева рассказала, что Атамбаев и верхушка СДПК при выборе кандидата колебались между Жээнбековым и еще одним партийцем, Сапаром Исаковым.
Когда выбор все же остановился на Жээнбекове, того попросили оставить пост премьер-министра. На освободившуюся должность был назначен Исаков. Стамалиева считает, что это решение было необязательным: сам Атамбаев, баллотируясь на выборах 2011 года, не ушел с должности премьера, а лишь приостановил свои полномочия. Но, вероятно, объем власти Жээнбекова изначально постарались ограничить.
По словам Стамалиевой, Атамбаев планировал стать «киргизским Дэн Сяопином», который формально никогда не занимал пост председателя КНР, но фактически руководил страной с 1970-х до 1990-х годов.
Основным соперником Жээнбекова являлся лидер парламентской фракции «Республика — Ата Журт» Омурбек Бабанов. В октябре 2017 года, сразу после победы Жээнбекова, Бабанов стал фигурантом уголовного дела: политика обвинили в разжигании розни, якобы допущенном в ходе одного из предвыборных выступлений.
А сторонника Бабанова, депутата Канатбека Исаева, еще в сентябре обвинили в подготовке массовых беспорядков, которые он якобы собирался организовать в случае проигрыша Бабанова на выборах. В декабре 2017 года Бабанов сложил депутатские полномочия и объявил об уходе из политики. На тот момент он уже находился за пределами страны.
На днях Бабанов, ныне проживающий в России, также выступил с воспоминаниями о тех событиях. Он заявил, что решение об уходе из политики и эмиграции было вынужденным. По словам бывшего кандидата в президенты, после выборов на его сторонников начали оказывать давление. Даже их родственников увольняли с работы.
Находясь в Турции, Бабанов встретился с министром иностранных дел Русланом Казакбаевым и попросил его выяснить, что он может сделать, чтобы гонения прекратились. После этого Казакбаев встретился с Атамбаевым, который якобы передал Бабанову конкретные требования: уйти из политики и в течение года не возвращаться в Киргизию.
Рассказы всех инсайдеров — и Стамалиевой, и Бабанова — следует воспринимать критически: они ведут борьбу прямо сейчас, а не мирно пишут мемуары. Тот же Бабанов объявил, что выполнил и перевыполнил обещание о годичной эмиграции, в связи с чем намерен вернуться в страну 13 апреля. Будет ли он арестован в рамках все еще незакрытого уголовного дела — дополнительная интрига в кипящей политической повестке.
Тем не менее стоит отметить, что откровения Бабанова выглядят вполне логичными. Атамбаеву действительно было невыгодно оставлять влиятельного конкурента Жээнбекова в составе парламента, который, напомним, по закону все еще является более значимым институтом, нежели президент.
Кто знает — вдруг при участии экс-кандидата в президенты, за которого проголосовали 600 тысяч человек, Жогорку кенеш и правда стал бы самой мощной в стране политической властью? Причем главную роль там начала бы играть не СДПК?
Как поссорились Сооронбай Шарипович с Алмазбеком Шаршеновичем
Так или иначе, но все это точно не было похоже на мирную смену второстепенного должностного лица в стране, где все действительно важные вопросы решаются парламентом. Но что самое интересное — в конечном счете политическим соперником Атамбаева и Жээнбекова стал не Жогорку кенеш. Роль непримиримых оппонентов друг друга неожиданно начали играть они сами.
Формально Атамбаев, после отставки с поста главы государства вновь возглавивший СДПК, вполне мог оппонировать Жээнбекову как лидер политической партии, входящей в коалицию парламентского большинства.
Но на практике все вылилось именно в личное противостояние двух президентов — бывшего и действующего, оправдания которому вряд ли можно найти в Конституции.
Сторонние наблюдатели стали замечать ухудшение отношений между Атамбаевым и Жээнбековым примерно с начала 2018 года. Толгонай Стамалиева утверждает, что на самом деле разлад произошел еще раньше — через шесть дней после инаугурации.
Тогда Жээнбеков нарушил рекомендацию Атамбаева не проводить двусторонние переговоры во время саммита ОДКБ в Минске: он встретился с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым. «Народ не простил бы, если бы Жээнбеков не поговорил с Назарбаевым по вопросу границ», — поясняет Стамалиева. Но Атамбаев, по ее словам, воспринял такой шаг как «предательство».
Дело в том, что незадолго до отставки Атамбаев жестко критиковал Назарбаева, что стало причиной напряженностина границе. После переговоров Жээнбекова ситуация урегулировалась — но при этом СМИ слишком акцентировали внимание на том, что новый президент Киргизии «исправляет ошибки» предшественника. Возможно, именно это и не понравилось Атамбаеву.
С начала 2018 года противостояние становилось все более заметным, и, наконец, в апреле парламент по инициативе фракций «Ата Мекен», «Республика — Ата-Журт» и «Онугуу-Прогресс» вынес вотум недоверия правительству Сапара Исакова — того самого, который пользовался поддержкой Атамбаева и вполне мог бы стать кандидатом в президенты вместо Жээнбекова. Вскоре Жээнбеков подписал указ об отставке правительства.
Это решение, явно не согласованное с бывшим президентом, со всей очевидностью поставило двух глав государства по разные стороны баррикад. В дальнейшем Исаков вообще вошел в число подозреваемых по делу о коррупции при модернизации ТЭЦ Бишкека (в январе на станции произошла серьезная авария, примерно на неделю оставившая город без тепла).
В июне он был помещен в СИЗО. Схожая судьба в рамках этого и другого уголовных дел постигла и ряд других ставленников Атамбаева. Жээнбеков мотивировал происходящее усилением борьбы с коррупцией.
В государстве, где принцип разделения властей реализуется на практике, все эти события вообще не могли быть взаимосвязаны. Ведь решение об уголовном преследовании принимают правоохранительные органы, а под арест обвиняемых заключает суд… При чем тут президент? Но и простые граждане, и политические аналитики уверенно сочли арест Исакова ярким демаршем Жээнбекова против Атамбаева.
По мнению противников действующего президента, он организовал политическое преследование неугодного главы правительства. По мнению его сторонников, он лишил коррупционера своей защиты и поддержки. Только одна версия никем не рассматривалась всерьез — что уголовное преследование не является сферой ответственности президента, и он не имеет к нему никакого отношения.
Сами Жээнбеков и Атамбаев начали открыто высказываться о своем конфликте осенью 2018 года. Точнее, Атамбаев еще в марте 2018 года выступил с критикой преемника, но она была сравнительно мягкой.
«Ему досталась трудная доля. После вступления в силу поправок в Конституцию в прошлом году в этом у нас фактически начался переход от президентской формы правления к парламентской. Это, конечно, большое испытание для любого президента. Потому что в моем случае власть передавалась из рук в руки, а в его случае нужен последовательный переход от одной системы к другой», — рассуждал бывший глава государства, явно еще не списавший Жээнбекова со счетов в своих личных представлениях о светлом будущем Киргизии.
При этом он все же напомнил, что пресловутая модернизация ТЭЦ проходила, когда правительство возглавлял не Сапар Исаков, а сам Жээнбеков.
А в ноябре 2018 года Атамбаев лично подтвердил подлинность «утекшей» в интернет «черной сметы», из которой следует, что траты предвыборного штаба Жээнбекова не соответствовали закону. Фактически он открыто выступил на стороне неведомых врагов, осуществивших публикацию компромата на главу государства.
Жээнбеков в свою очередь признался, что с марта не говорил с Атамбаевым. «Попытки сделать из меня ведомого руководителя через каких-то третьих лиц, руководить моими действиями — все это не делает чести ему ни как человеку, ни как экс-президенту, ни как однопартийцу и соратнику», — заявил президент.
Тем временем Конституционная палата Верховного суда и Жогорку кенеш уже пересматривали законодательство, дабы лишить бывших президентов неприкосновенности. Аналитикам оставалось только гадать, кого в итоге планируется посадить — Атамбаева или, может быть, Жээнбекова, которому однажды тоже предстоит стать «бывшим»?
Партийный раскол
Все эти события не могли не вызвать конфликты внутри СДПК. Партия оказалась в сложной ситуации: поддерживая Атамбаева, она переставала считаться «партией власти», хотя юридически никаких предпосылок для этого не было. СДПК оставалась партией, 38 членов которой составляли парламентскую фракцию. Эта фракция входила в коалицию большинства, в составе которой в общей сложности насчитываются 95 депутатов четырех партий. Для одобрения законопроектов нужно не менее 61 голоса.
Тот факт, что лидер партии критикует президента, не превращает ее даже в парламентскую оппозицию.
Согласно закону «О регламенте Жогорку кенеша» оппозицией может стать лишь фракция либо коалиция фракций парламентского меньшинства, добровольно объявившая себя таковой. Фракции из коалиции большинства не могут быть оппозиционными, потому что именно они, например, выдвигают кандидата на роль премьер-министра и поручают ему формировать правительство. С кем тогда «оппозиционное» парламентское большинство должно бороться, с самим собой?
Однако на практике внутри СДПК нашлись люди, которые не желали поддерживать борьбу Атамбаева против Жээнбекова. Атамбаев и его сторонники в свою очередь постарались не допускать к своей работе людей, сохранивших лояльность действующему президенту.
Как заявлял сам Жээнбеков, уже в марте 2018 года на съезд СДПК якобы не пустили неких старых партийных лидеров из Ошской области (то есть земляков Жээнбекова). Ту же версию выдвигал и глава международного Агентства по развитию и политике Аликбек Джекшенкулов. «Так называемый съезд, который состоялся в конце марта, больше походил на собрание сторонников Алмазбека Атамбаева», — заявил он.
В июне 2018 года в СДПК заявили, что экс-глава Чуйской области, депутат Жогорку кенеша четвертого созыва Сагынбек Абрахманов уже три месяца (то есть как раз с марта) «пытается собрать вокруг себя обиженных партийцев». В партии подчеркнули, что попытки Абрахманова безуспешны, и вообще он был исключен из СДПК еще в 2017 году.
Причем не за что-нибудь, а за попытку баллотироваться в президенты. «Он оторвался от партии и проводил работу, которая была расценена партийцами как направленная против единого кандидата в президенты от СДПК Сооронбая Жээнбекова», — заявил глава секретариата СДПК Таалайбек Усубалиев.
Организуемые Абрахмановым собрания под лозунгом «СДПК без Атамбаева» действительно трудно было воспринять всерьез. Это было похоже на мелочные внутрипартийные конфликты. Фигура Абрахманова не воспринималась как серьезная оппозиция Атамбаеву, его имя не становилось узнаваемым.
Гораздо серьезнее выглядели конфликты между СДПК и ее же парламентской фракцией. Сначала в СМИ появилась информация о том, что из фракции пытаются выдавить депутатов, поддерживающих Атамбаева. 31 октября из партии был исключен глава фракции Иса Омуркулов.
Он заявил, что это решение принято «кучкой людей, предавших идеи». При этом Омуркулов остался лидером фракции, и ни у кого не возникало вопросов — каким образом человек, исключенный из СДПК, может продолжать представлять интересы СДПК в парламенте.
В ноябре депутат от СДПК Дастан Бекешев призвал внести в Конституцию поправки, препятствующие расколу между партиями и фракциями. Бекешев подчеркнул, что это не новая проблема. Депутат напомнил, что несколькими годами ранее депутатам разрешили выходить из фракций и составлять малые депутатские группы.
В 2014 году это было запрещено решением Конституционной палаты. Но, по мнению Бекешева, свою миссию по расколу ряда фракций депутатские группы успели выполнить. А конечная цель всего этого, как полагает депутат, — разорвать связь между депутатами и их партиями, чтобы сделать Жогорку кенеш лояльным власти (то есть, вероятно, президенту).
К слову, отметим, что в законе «О регламенте Жогорку кенеша» говорится: «Прекращение или приостановление деятельности партии не влияет на правовое положение ее фракции в Жогорку кенеше». Одно только это может считаться серьезной заявкой на восприятие фракций как неких самостоятельных групп, а не составной части партий. При этом отдельные депутаты имеют право выходить из фракций, не теряя мандата.
Это право было подтвержденов 2017 году в ходе принятия поправок в типовое положение о работе фракций. Любопытно, что речь только о выходе из фракций. Не войти во фракцию той партии, от которой баллотировался, сразу после выборов депутат не может. В общем, киргизское законодательство сложно назвать стройным и логичным.
Официальная оппозиция
В марте 2019 года, примерно через год после первого критического выступления в адрес Жээнбекова, Атамбаев высказался о нем совсем во враждебной тональности. Теперь уже не шла речь о том, что президенту тяжело и у него великая миссия. Атамбаев прямым текстом извинился перед народом за то, что привел к власти Жээнбекова, который якобы по примеру Бакиева начал устанавливать в стране семейно-клановое правление.
В доказательство своих обвинений экс-президент напомнил, что родной брат его преемника Асылбек Жээнбеков после избрания родственника главой государства отказался сдать депутатский мандат. «Сейчас парламент контролирует Асылбек Жээнбеков», — констатировал лидер СДПК.
Вскоре после этого СДПК официально объявила себя оппозиционной партией. При этом парламентская фракция за ней последовать отказалась. Самое интересное, что по закону как раз заявления об оппозиционности партии не имеют особого смысла. А вот фракция, официально объявив себя оппозиционной, должна была бы выйти из коалиции парламентского большинства.
В таком случае большинство перестало бы быть большинством, что автоматически повлекло бы за собой отставку правительства. Однако Иса Омуркулов заявил, что именно стабильность работы правительства — приоритетная цель фракции.
Также Омуркулов пообещал 3 апреля собрать съезд СДПК. Руководство партии моментально объявило, что это заявление незаконно и что «настоящий» съезд пройдет 6 апреля. Тем не менее съезд 3 апреля все же состоялся… Только вот Омуркулов на него не пришел. Зато пришел Сагынбек Абрахманов. Именно на этом съезде движение «СДПК без Атамбаева» приняло решение наконец оформить свою деятельность официально.
Причем размениваться на мелочи они не стали, а сразу заявили, что считают именно себя «настоящей» СДПК. А следовательно, планируют подать документы не на регистрацию новой организации, а на перерегистрацию СДПК. «Новым лидером партии» участники съезда избрали Абрахманова.
В «атамбаевской» СДПК назвали съезд «фейковым» и объявили, что большинство его участников вообще не имеют отношения к партии. В СДПК подчеркивают, что в случае попытки перерегистрации оспорят действия оппонентов в суде.
Тем временем Асылбек Жээнбеков в день «фейкового» съезда, 3 апреля, объявил о своем выходе из СДПК. Брат президента пояснил, что Атамбаев использует партию как инструмент для удовлетворения личных амбиций. Тем не менее Жээнбеков, как ранее Иса Омуркулов, остался при своем депутатском мандате.
Политологи высказывают два мнения о дальнейшей судьбе СДПК. Возможно, через движение «СДПК без Атамбаева» партию действительно удастся «перехватить», и через год именно организация под руководством Абрахманова будет считаться «настоящей СДПК с 25-летней историей», а Атамбаев останется ни с чем.
Другие эксперты полагают, что истинной ролью «СДПК без Атамбаева» было ослабление партии. Теперь братья Жээнбековы оставят ее разбирать внутренние склоки, а сами на базе одной или нескольких других политических организаций создадут совершенно новую «партию власти».
Политолог Марс Сариев озвучил версию, которая включает в себя обе вышеприведенные. По его мнению, движение «СДПК без Атамбаева» действительно какое-то время планировалось использовать для «перехвата» партии. Но после съезда 3 апреля стало очевидно, что оно «не потянет» эту роль.
Поэтому Атамбаев все же останется во главе СДПК и в 2020 году пойдет с нею на выборы в Жогорку кенеш, как уже пообещал ранее. Жээнбекову же действительно придется искать опору в какой-то новой партии.
Не все в Жогорку кенеше согласны с происходящим. Депутат фракции «Онугуу-Прогресс» Исхак Масалиев заявил, что «развалившаяся» СДПК не может входить в коалицию большинства — а значит, необходимо сформировать новую коалицию и сменить правительство.
Омуркулов ответил, что не видит проблемы. «Если какая-то структура партии объявляет себя в оппозиции, закон это позволяет, фракция самостоятельно принимает решение — быть в коалиции или нет», — заявил исключенный из партии глава фракции.
Палка или трость?
Ситуация продолжает накаляться. На проведенном на следующий день после съезда СДПК митинге, посвященном годовщине революции 7 апреля, Атамбаев пообещал вывести соратников на акции протеста, если Жээнбеков в течение двух месяцев не исправит свои ошибки.
Среди выдвинутых требований есть как довольно абстрактные (исполнение требований Конституции), так и конкретные — в первую очередь обеспечение справедливых открытых судов над Сапаром Исаковым и другими обвиняемыми в аварии на ТЭЦ. Кстати, Исаков уже прислал из СИЗО прочувствованное обращение к народу, которое опубликовали на сайте СДПК.
Некоторые активисты усмотрели в речи Атамбаева признаки призыва к насильственному свержению власти. Однако здесь есть нюанс… Экс-президент зачитывал свою речь на киргизском языке. Согласно одному варианту перевода, он заявил, что собирается «идти на Белый дом с палкой». Согласно другому варианту — несмотря на болезнь, которая мешает ему ходить, он готов прийти на мирный митинг протеста, опираясь на трость.
Заняться подробным лингвистическим анализом выступления Атамбаева активисты предлагают правоохранительным органам. Между тем закон о снятии неприкосновенности с экс-президентов уже принят Жогорку кенешем и вот-вот будет подписан действующим главой государства.
Опасения касательно митингов, которые Атамбаев обещает провести в июне, высказал и вышеупомянутый депутат Масалиев. «Если борьбу объявляет экс-президент, долларовый миллионер, лидер самой крупной партии, то в обществе сложится другая ситуация. Его родное село находится близко к столице, поэтому есть вероятность организации беспорядков. Мы все знаем характер экс-президента, он эмоциональный», — рассуждает депутат.
11 апреля в Жогорку кенеше выступил лично Жээнбеков. Это не было плановое мероприятие — о подготовке выступления стало известно лишь накануне. Тема речи также не была объявлена заранее, но стала ясна с первых же слов.
«Уважаемые соотечественники! В последнее время наше общество сильно политизировалось. Некоторые политпартии предпринимают определенные действия. Наш мудрый народ желает единства народа и выбрал путь мира», — заявил президент. Он подчеркнул: «Уважаемые депутаты! Для сегодняшних ветвей власти важно работать вместе».
Далее Жээнбеков довольно долго рассказывал о тех успехах, которых достиг или планирует достичь в самых разных сферах — от внешней политики до здравоохранения и образования. А затем все же вернулся к политической повестке, а именно — упомянул парламентские выборы 2020 года. Президент заверил, что всем кандидатам будут обеспечены равные права.
Однако он посетовал: «Хотел особо подчеркнуть, что без развития партийной системы и настоящей политической конкуренции мы не сможем развивать парламентаризм. У нас, к сожалению, пока превалирует борьба политиков, стремящихся к лидерству, а не борьба программ и идей».
Жээнбеков выразил уверенность в том, что «наше государство станет государством не личных обид, а истинной демократии». Однако далее он начал перечислять то, что подозрительно напоминает как раз-таки личные обиды. «Имеет место саботаж коррумпированных лиц, противодействие некоторых политических сил. Коррупционные деяния организованного мафиозного преступного клана нанесли огромный вред нашей стране. И это уже хорошо известно общественности», — заявил глава государства.
Он не уточнил напрямую, какой именно «мафиозный клан» имеет в виду, — тот ли, что поддерживал на президентских выборах его самого? Но если так, то где раскаяние в том, что он некогда сам принадлежал к этой противозаконной структуре? Почему президент не уточнил, когда именно состоялось прозрение и отречение?
Нет, наоборот — Жээнбеков заверил, что на самом деле к власти его продвинул исключительно народ. Он подчеркнул: «Я вышел из народа и
Правила комментирования
comments powered by Disqus