Одним из важнейших пунктов военной стратегии США в Центральной Азии стало создание вооруженных подразделений, оснащенных и подготовленных по стандартам НАТО и готовых к совместному с альянсом выполнению боевых и сопутствующих задач. Обучение и поддержка подобных структур широко практикуется американцами по всему миру в рамках программ по борьбе с наркотиками, организованной преступностью и терроризмом, а также проектов по развитию «миротворческого потенциала». Несмотря на окружающую их традиционную риторику о необходимости совместной защиты демократических ценностей, эти программы преследуют практические цели, связанные с продвижением военно-политических интересов США в государствах, приближенных к границам России и Китая.

В Центральной Азии внимание Пентагона к местным спецподразделениям обозначилось почти одновременно с широкими инициативами американской администрации по поддержке ориентированных на Запад политиков и общественных сил. В 1996 г. при участии США Советом министров обороны Центрально-Азиатского Экономического Сообщества[1] был образован Центральноазиатский миротворческий батальон – ЦЕНТРАСБАТ, к которому были приписаны отдельные соединения ВС Казахстана, Узбекистана и Киргизии. В сентябре 1997 г. ЦЕНТРАСБАТ провел учения, в рамках которых 40 военнослужащих из ЦА и 500 из США совершили беспосадочный перелет с базы ВВС в Северной Каролине в Узбекистан, где отработали сценарий борьбы с «диссидентскими элементами». Полевые учения ЦЕНТРАСБАТа проходили ежегодно до 2002 г. и включали прыжки с парашютом, разминирование, борьбу с массовыми беспорядками. Участие в них принимали представители Азербайджана, Грузии, Турции, Монголии, Великобритании и в то время также России. ЦЕНТРАСБАТ, по существу, представлял собой первую попытку создать в регионе многостороннюю военную структуру под патронажем США, но она оказалась безуспешной, как и само упраздненное Центрально-Азиатское экономическое сообщество, натолкнувшееся на конкуренцию Астаны и Ташкента за региональное лидерство.

Однако ЦЕНТРАСБАТ был всего лишь эпизодом в длинной череде других многосторонних и двусторонних учений и тренингов, запущенных в ЦА при лидирующей роли Соединенных Штатов в целях повышения оперативной совместимости местных ВС с командно-штабными институтами НАТО.

В течение 1998-2004 гг. Казахстан, Узбекистан и Киргизия направляли своих специалистов на крупнейшие в мире занятия по связи и военным коммуникациям Combined Endeavor, которые Европейское командование ВС США ежегодно проводит в Германии для 40 стран – членов НАТО и программы «Партнерство ради мира». Казахстан возобновил свое участие в них в 2009 г. Те же центральноазиатские страны были задействованы в многонациональных миротворческих тренингах Cooperative Nugget и Cooperative Osprey, в 1995-2002 гг. проходивших под эгидой НАТО в США, Канаде и Европе.

В 1990-е гг. уже на двустороннем уровне были запущены учения под названием «Баланс». Часть из них прошла в Казахстане: «Каяк» в 1996-1999 гг., «Жардем» в 1999, 2002, 2005 гг. и «Барс» в 2002 г. Часть – в Киргизии в 2003 г.: «Рыцарь» и «Нож». В Узбекистане состоялись учения «Ультра» в 1996-1999 гг., «Тень» в 2000 г. и «Судья» в 2001 г. В ходе мероприятий совместно с подразделениями ВС США отрабатывались действия военно-спасательных и медицинских служб, а также спецназа в условиях горной и пустынной местности, включая операции по подавлению повстанческого движения.

Кроме того, в 2002 г., когда отношения Ташкента и Вашингтона достигли своей наивысшей точки, Узбекистан инициативно направлял своих представителей на учения НАТО в Польшу и Норвегию (Strong Resolve), Исландию (Cooperative Safeguard) и США (Cooperative Zenith). Их базовыми сценариями были вмешательство Альянса в конфликт государств за пределами традиционной зоны ответственности блока, спасательные операции на море и повышение совместимости военно-воздушных сил. Но после андижанских событий 2005 г. Ташкент отказался от практики участия в многосторонних заграничных маневрах НАТО.

Наряду с учениями Соединенные Штаты запустили программы стажировок военнослужащих из стран ЦА за рубежом, включая долгосрочные курсы в военных институтах США. Общее количество человек, прошедших через них с начала 1990-х гг. отследить по отрывочным данным, фигурирующим в открытых источниках, достаточно сложно, хотя, вероятно, в масштабах региона речь идет о нескольких сотнях солдат и офицеров в год. При этом весьма последовательно американцы действуют в Казахстане, где опыт армии США, большое внимание уделяющей профессиональному корпусу младших командиров, положен в основу подготовки целой категории военнослужащих – сержантов и старшин. В сотрудничестве с Пентагоном в сухопутных войсках Казахстана внедряется система боевой подготовки с помощью инструкторов, широко используемая в вооруженных силах НАТО. Одним из последних шагов в данном направлении стала договоренность с Астаной об обучении сержантов ВВС республики в США с 2016 г.

Интерес представляет и практика заключения соглашений о сотрудничестве с национальной гвардией отдельных американских штатов: так, национальная гвардия Невады имеет программу взаимодействия с Туркменией, Монтаны – с Киргизией, Вирджинии – с Таджикистаном, Миссисипи (Луизианы до 2005 г.) – с Узбекистаном.

При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что первоочередной интерес инструкторы НАТО традиционно проявляют к специальным подразделениям, а также военизированным группам, обеспечивающим охрану первых лиц центральноазиатских республик. Здесь необходимо сделать отступление и сказать, что силы специальных операций (ССО) Соединенных Штатов широко практикуют подготовку и обеспечение спецназа, обустройство его тренировочных баз не только в ЦА, но и в других регионах бывшего СССР (в частности, в Грузии, Азербайджане и на Украине), и, вообще, в мире. Среди прочего, финансирование этой деятельности осуществляется по программе Joint Combined Exchange Training (JCET), одобренной Конгрессом США в 1991 г., когда после окончания Холодной войны для Вашингтона открылись возможности для налаживания военных отношений с десятками стран бывшего СССР и Организации Варшавского договора.

В рамках JCET группы обычно в составе от 10 до 40 военнослужащих американских сил специальных операций выезжают за границу, где обмениваются опытом с представителями иностранных спецподразделений. Их главная задача (прописанная в нормативных актах) – получить навыки действий на территориях, где, возможно, придется выполнять боевые задачи в будущем и освоить зарубежную тактику. Согласно характеристике, данной министром обороны США в 1997-2001 гг. Уильямом Коэном, «JCET – это основа тренировок сил специальных операций США, обеспечивающая их подготовку к действиям по всему миру».

Сопутствующая цель программы – обучить партнеров, с учетом уровня достигнутых отношений, собственным методикам в конкретных областях, например, приемам борьбы с партизанскими отрядами в дружественных странах с нестабильной внутриполитической обстановкой. Американский спецназ имеет обширный опыт в этом вопросе: в разное время во взаимодействии с ЦРУ он привлекался к подавлению враждебных Белому дому повстанческих сил во Вьетнаме, Лаосе, Эль-Сальвадоре, многих странах Южной Америки и Африки.

Дополнительно проект JCET призван расширить контакты среди высокопоставленных должностных лиц иностранных государств и применительно к посткоммунистическим странам сыграл роль первого шага в развитии военного сотрудничества с США. По оценкам Washington Post, уже к 1998 г. американские ССО наладили военные связи, по меньшей мере, со 110 государствами. Часто они поддерживались негласно, в т.ч. с откровенно авторитарными режимами и даже в условиях американских внешнеполитических санкций, как это было в 1990-е годы в Колумбии, Индонезии и Пакистане после испытания им ядерной бомбы. С момента обретения независимости республиками ЦА программа стала активно практиковаться в регионе, что особенно проявилось в Киргизии.

Там во время президентства лояльного Вашингтону К. Бакиева Центральное командование специальных операций ВС США (SOCCENT)[2] организовало систематические тренировки отрядов спецназа Министерства обороны Киргизии («Скорпион»), ГКНБ («Альфа») и Национальной гвардии («Пантера»). Последний отряд в начале 2010 г. был преобразован в подразделение «Арстан» («Лев») для личной охраны К. Бакиева, но это уже не предотвратило его смещения с поста главы государства и бегства из страны.

При новом руководстве в Бишкеке, несмотря на корректировку внешнеполитических ориентиров, сотрудничество по линии спецподразделений было продолжено: в ноябре 2011 г. американцы провели шестинедельные курсы для киргизского спецназа; в ноябре 2012 г. – контртеррористические занятия в Баткене с последующим выездом отдельных военнослужащих КР на три месяца в США; в июне 2013 г. – учения по горной и стрелковой подготовке в Токмаке, где в октябре 2009 г. с участием американского посла был открыт центр подготовки для «Скорпиона», стоимостью 9 млн дол.

Дополнительно в 2010 г. американская сторона предлагала выделить 5,5 млн дол. на создание еще одного «антитеррористического центра» на юге страны в Баткене, но после смены власти в республике переговоры по этому вопросу были заморожены на неопределенный срок. Не в последнюю очередь на них сказались протесты, прозвучавшие в России, предлагавшей в рамках союзнических обязательств перед ОДКБ открыть учебный центр в соседнем г. Оше, а также озабоченность значительной части киргизской общественности, увидевшей угрозу в размещении военного лагеря в районе Ферганской долины, где летом 2010 г. произошли кровопролитные межэтнические столкновения с узбекским населением. Планы по размещению американских тренировочных лагерей в конфликтных зонах юга Киргизии вызвали негативную реакцию и в Ташкенте.

Обеспокоенность, среди прочего, вызывала невозможность контроля за деятельностью американских инструкторов в Киргизии. Например, несмотря на официальную версию о назначении объекта в Баткене исключительно для подготовки киргизского спецназа, предполагалось его использование и для тренировок натовских подразделений, направлявшихся в Афганистан. Руководство Киргизии тем самым декларировало приверженность борьбе с международным терроризмом, хотя в мае 2005 г. под давлением США укрыло на своей территории бежавших из Андижана боевиков, выдачи которых добивался Узбекистан.

Вообще, применительно к Киргизии многолетняя работа с личным составом ВС и правоохранительных органов позволила американцам полностью раскрыть их структуру и организовать сбор информации о положении дел в республике. В том же  баткенском центре ими обсуждалась возможность размещения специальной научно-исследовательской группы для анализа ситуации в Ферганской долине и за ее пределами. Были созданы благоприятные условия для изучения и вербовки американскими спецслужбами представителей силовых ведомств Киргизии. Атмосфера полной лояльности Вашингтону, сложившаяся среди многих высших офицеров, сделала возможным выдвижение на руководящие посты людей, подобных Исмаилу Исакову – министру обороны в правительстве К. Бакиева и Р. Отунбаевой. И. Исаков – известный сторонник сближения с НАТО, сын которого, Руслан, служил офицером связи в штабе Центрального командования США.

Еще одним следствием действий американцев стала деморализация сотрудников правоохранительных и специальных органов. Как считают киргизские специалисты, упомянутый генерал И. Исаков накануне мартовского госпереворота 2005 г. активно занимался разложением офицерского корпуса, убеждая «не выступать против народа». В результате во время «цветной революции» милиция переходила на сторону восставших, а армия и национальная гвардия заявили о нейтралитете. Сложно было ожидать эффективности и от СНБ (ГКНБ), где к маю 2010 г. сменилось 12 руководителей, а большинство профессионалов покинуло службу. В целом, видно, что работа с «силовиками» в Киргизии и в прошлом, и сейчас возведена Соединенными Штатами в ранг приоритета и ведется системно.