Казахстанский политолог Марат Шибутов рассказал о своем видении прошедших выборов в нижнюю палату парламента, поделился прогнозами по предстоящему периоду и мыслями в целом о политической системе страны.
Выборы в Мажилис (нижнюю палату) парламента Казахстана завершились 20 марта. В шестой созыв попали три партии, которые были представлены и в старом составе палаты. Этот «триумвират власти», считает эксперт, оказался устойчивой структурой, в которую сложно пробиться. Остальные три партии так и не смогли преодолеть 7-процентный барьер. Марат Шибутов считает, что у этих партий в принципе нет шансов когда-либо войти в парламент страны, но это необязательно приведет к их исчезновению.
Политолог также полагает, что кадровые перестановки, начатые в стране после выборов, могут дать и нового премьер-министра, но зависеть это будет от внешнеэкономической ситуации. Повестку дня, по Шибутову, составят 11 реформ, которые будут реализованы в 2016 году и могут вызвать точечные проявления недовольства в казахстанском обществе, поскольку затронут конкретные интересы граждан.
Выборы-2016: «Никаких слонов»
ИА REGNUM: Предлагаю обсудить прошедшие выборы. Какие ключевые моменты можно в них выделить?
Если с главного, то начинать надо с 2013 года, когда начался первый этап реформы партийно-политической системы страны. Тогда уже начались проблемы с нефтью, и элита почуяла, что надо что-то менять. Первым делом были предложены выборы сельских и городских акимов (глав муниципалитетов), которые провели в августе 2013 года. 2454 акима были избраны, и это был основной шаг к демократии на местном уровне, во-вторых, к повышению роли Маслихатов (местные представительные органы), которые акимов и выбрали.
Следующий шаг — реформа правительства. В августе 2013 года были укрупнены министерства, и две трети функций правительства были переданы на уровень министерств — 1600 функций и акиматов (местные администрации) — 260. То, что раньше решал премьер-министр постановлением, теперь решают приказом министерства или приказом акима. Это большая штука.
Затем в течение нескольких лет произошло увеличение функций Маслихатов. Например, им в прошлом году добавили контроль над местной полицейской службой, также им дали возможность создания на своем уровне политических фракций даже в районных Маслихатах. В целом, у них расширился функционал. Плюс создали общественные советы. Это все — расширение функций представительной власти, уменьшение их у исполнительной власти, децентрализация.
Одновременно с этими изменениями у нас идет пять институциональных реформ. Что они означают? В этом году будут следующие вещи: приватизация сельхозугодий, новый кодекс о недропользовании, вместо старого закона — целый новый кодекс. Это вся система недропользования меняется, будет декларирование доходов физических лиц, переход части функций государства к саморегулируемым организациям, перевод работников правоохранительных органов в систему госслужбы. Они раньше были на промежуточном положении — между военнослужащими и госслужбой.
ИА REGNUM: Мы сейчас уходим уже в прогнозы.
Да нет, все эти реформы были придуманы в прошлом году, при президентских выборах в августе. И уже сейчас начала осуществляться — уже 1,7 миллиона га земель будут скоро выставлены на аукцион. Когда были предложены «100 шагов» (план нации по реализации пяти институциональных реформ. — Прим. ИА REGNUM), уже тогда это все было запланировано сделать.
Добавлю, что будут еще новые таможенные ставки, реформа электроэнергетики, отмена СНиПов, внедрение бюджетов сел и городов, полиязычие в образовании, страхование жилья со стороны владельцев. Это 11 реформ, которые крайне важны и запланированы на этот год.
Если в прошлом году в рамках пяти институциональных реформ осуществлялись изменения, которые не касались населения и элит напрямую (прорабатывалась нормативная база), то теперь именно такого рода действия будут осуществляться. Изменения коснутся уже конкретно людей, бизнеса и их кошельков. Соответственно, для такого рода шагов нужен легитимный парламент, чтобы принимать эти законы, кодексы и т.д. Возьмем, например, правоохранительные органы. У них же при переводе произойдет изменение льгот, зарплат, пенсий и т.д. Как, на каких условиях они перейдут в систему госслужбы, кто пойдет в категорию «А», «Б» или политических госслужащих? Это очень большая и рискованная вещь. Тут нужно, чтобы была легитимность у органа, который это все принимает и разрабатывает.
ИА REGNUM: А что с ней не так? Разве предыдущий созыв Мажилиса был менее легитимным, чем вновь избранный?
Формально у Мажилиса есть легитимность на весь срок его полномочий — пять лет (у Сената — шесть лет, созывы парламента отсчитываются по Мажилису. — Прим. ИА REGNUM). Но если говорить реально, парламент, который был выбран в одной экономической ситуации — в 2012 году — сейчас, при резком изменении условий экономики, а следственно и политики, и социального устройства, уже имеет меньшую легитимность.
У парламента легитимность получается такая — как бензин. Когда были избраны, они заправились, едут-едут, и бензина, то есть легитимности, становится меньше и меньше.
ИА REGNUM: У президента такая же природа легитимности?
В прошлом году у нас же тоже были досрочные президентские выборы. Так что да.
ИА REGNUM: То есть у нас вся легитимность такая.
Да, система такая у нас. Власть сама для себя легитимность расценивает, как бензин для движения. Она считает, что время от времени надо ее подтверждать. Когда подтверждает — имеет полное моральное и политическое право на проведение реформ.
ИА REGNUM: Почему бы тогда не закрепить в законодательстве не пять лет работы Мажилиса, а четыре, например.
Мы же не можем прогнозировать или определять цену на нефть. У нас маленькая открытая экономика, которая сильно подвержена колебаниям извне. Мы их не контролируем, соответственно, должны подстраиваться под них. Поэтому трогать законодательство смысла особого нет. Мы не можем его менять каждый раз, как меняются внешние обстоятельства.
ИА REGNUM: Это все о предыстории выборов. Теперь хотелось бы вспомнить контекст решения о досрочных выборах. Говорили про попытку направить экономическую проблематику в политическое русло. Получилось?
Это как тестирование. Несколько партий показали свои программы, и стала понятна реакция на то, что они предложили. Была левая программа, правая, центристская, популистская, экологическая. Выбирайте на свой вкус. И кто из партий сколько голосов получил — это сигнал, какой вектор для населения ближе. То есть можно сказать, протестировали экономические предпочтения.
ИА REGNUM: Прошедшие выборы ряд экспертов характеризовал критически с точки зрения практической полезности. В чем она состояла, кроме легитимности и реализации новых реформ после ее переподтверждения?
Есть еще понятие ротации элит. В США идут выборы, и вся система меняется — демократы сменяют республиканцев или наоборот. Глобальная ротация. У нас такого отработанного механизма нет, и получается, мы его запускаем вручную. То есть выборы — это еще повод элиту конкретно обновить.
Если посмотрим на результаты, из 107 депутатов в Мажилис пришли 64 новеньких, 43 остались старенькие. Это нормально. Пришли новые акимы в Павлодарской и Западно-Казахстанской области, причем эти двое пришли с уровня акима города. Это низовой уровень политического госслужащего, предпоследняя снизу ступенька. А тут они резко скакнули на много ступеней вверх и стали акимами областей. Они пробили стеклянный потолок, который был раньше.
ИА REGNUM: Раньше аким города не мог стать акимом области?
Раньше акимами области назначали кого-нибудь из его замов. У нас же 16 областей, за столько лет сколько там акимов сменилось, и среди них акимов городов чтобы назначали — это считанные случаи. Не более десятка, может, на сто назначений. А тут двое сразу. Хороший знак. Плюс еще возраст — 38 лет новому акиму ЗКО, он для должности очень молодой, и это тоже хорошо.
ИА REGNUM: Для назначенных выгода понятна. А для регионов это что меняет?
Это значит для региональной элиты, что можно вырасти в своем регионе, без большого заезда в Астану. Можно там побыть немножко в рамках ротации, но не надо уже быть вице-министром, председателем комитета, министром или депутатом, чтобы стать акимом. Если аким Западно-Казахстанской области все-таки поработал в центральных органах, то павлодарский новый аким вырос почти полностью в регионе. В общем, это мессидж региональным элитам — можно вырасти у себя.
ИА REGNUM: Результаты выборов оказались очень похожими на результаты 2012 года. О чем это говорит?
Результат не поменялся в процентах, но он поменялся в абсолютных цифрах — в количестве проголосовавших людей. Например, «Нур Отан» прибавил 560 тысяч человек, «Ак жол» добавил 22 тысячи, а Коммунистическая народная партия Казахстана — относительно больше всех — 38 тысяч. Это существенная разница.
Кроме того, есть распределение голосов по регионам. У того же «Нур Отана» есть регионы, где поддержка партии снизилась, где-то 286 человек добавилось, где-то минус 1600, в Алма-Ате — минус 26 тысяч, в Кустанайской области — минус 10 тысяч. Это серьезные цифры для того, чтобы подумать, кто, где, сколько и почему потерял.
ИА REGNUM: Про осмысление. Казахстанский институт стратегических исследований выпустил доклад после президентских выборов и теперь, после парламентских, собирается выпустить. Как используются потом эти доклады?
Мы это делаем для анализа. Любое политическое событие должно быть научно осмыслено, переработано, и должна быть высказана точка зрения на него экспертного сообщества. Прислушаются к этому или нет — это уже проблема политиков, не наша. У нас много практических рекомендаций, потому что мы исследовали весь процесс агитации во всех деталях. У наших партий есть большое отставание от мировых политтехнологий, есть казахстанская специфика выборов.
ИА REGNUM: Раз так детально исследовали, то интересно узнать, как сложились дела с регионами? Уже говорилось о дисбалансе по линии регионы — центр, но речь шла больше о бюджетах. Интересно, как обстоят дела с представленностью региональных элит в Мажилисе?
Пришли новые люди от всех трех партий. Все партии приросли депутатами из регионов. Причем регионы представлены более или менее равномерно. Я бы еще отметил прирост региональщиками за счет именно свежей крови.
ИА REGNUM: Когда были проблемы на западе страны, отмечалось, что элита этих регионов не была представлена в центре. Сейчас таких регионов-аутсайдеров нет?
Сейчас нет. Получается, много пришло людей, которые в Астане особо не работали. Какое-то нивелирование дисбаланса произошло.
ИА REGNUM: Какой у депутата есть инструментарий для решения проблем своего региона?
Масса возможностей есть. Из формального есть депутатские запросы, депутат входит в коллегии исполнительных органов, входит в комитеты Мажилиса. Комитеты проводят выездные заседания в регионах. Соответственно, депутат там затрагивает проблемы регионов.
Возможностей очень много. Как депутат будет их использовать, зависит от его личности, того, чем он занимается, насколько его публичная и непубличная работа сбалансированы. Депутат может вполне качественно представлять интересы региона, но делать это непублично. Больше, конечно, это делают сенаторы, потому что депутаты в Мажилис избираются по партийным спискам, не от регионов. И, тем не менее, депутаты имеют связи с регионом, откуда они вышли, и поддерживают эти связи, ездят в свои регионы.
ИА REGNUM: Вот связанный с этим вопрос. У нас депутаты — партийцы, не одномандатники, но все же, как выглядит ответственность депутатов перед избирателями?
Это выездные заседания комитетов и региональные поездки депутатов. Та же Дарига Назарбаева постоянно ездила в Алма-Ату. У каждого есть свой регион, и он туда ездит 1−2 раза в год.
Но вообще, такой прямой связи между активностью депутата и его авторитетом у избирателя нет. Тут больше с местной элитой связь.
ИА REGNUM: В чем был смысл ударной работы парламента прошлого созыва по законопроектам? Их собрали, они отработали, их распустили и собрали заново, частично сменив состав. Дело в чем? Помимо легитимности.
Дело в легитимности, все равно в ней. То, что принимали в прошлом году, это вещи общего характера, а в этом году пойдет уже экономическая конкретика. Без легитимности такие действия кончаются быстро и плохо.
ИА REGNUM: Предположим, что у парламента исчерпалась легитимность, его не поменяли, он продолжил работу. И чего можно было ждать как результата?
Снижения доверия у населения. Стало бы больше вопросов о том, кто вы такие, почему нами правите и не пора ли вам на пенсию. У нас народ с одной стороны говорит: надоели одни и те же лица в телевизоре, давайте поменяем. Их меняют — говорят: зачем поменяли? Есть еще политическая усталость от элиты. Народ от нее устает. Все это могло бы вылиться, конечно, в протестность и в большой разрыв между властью и обществом. Общество ушло бы в глухой протест по отношению к власти. А этого никто не хочет. Наша власть не хочет допустить даже малой вероятности такого сценария.
Это как в дикой природе. Тигр при наличии определенных условий может завалить слона, были такие случаи. Но тигр охотится на антилоп. Почему? Потому что вероятность того, что он справится с антилопой, — 99%. А со слоном, может, 51%.
ИА REGNUM: Наша политическая система избегает слонов?
Наша политическая система избегает возможности того, что Акела промахнется. Акела не должен никогда промахиваться. Никаких слонов. Никаких вариантов, которые могут привести к серьезному противостоянию между властью и народом. Такая возможность всеми мерами исключается. У хорошего начальника все приказы исполняются, потому что он отдает только те приказы, которые будут точно выполнены.
ИА REGNUM: Поговорим про партии. Никто особо не рассчитывал, что вырвется Общенациональная социал-демократическая партия (ОСДП) или тем более «Бирлик», но почему для «Ауыла» не сработало протестное голосование?
В принципе у «Ауыла» есть улучшение результата: было 80 тысяч голосов в прошлый раз, сейчас — 150 тысяч. Эти 70 тысяч голосов и есть протестное голосование.
ИА REGNUM: Немного.
А что делать. В Астане за «Ауыл» проголосовало всего 495 человек. А в Алма-Ате — 9786. Вот этот разрыв в 22 раза между Алма-Атой и Астаной показывает протестное голосование. Оно небольшое, но есть. Часть, конечно, выдали чисто по названию, хотя и они особо не работают. «Ауыл» рассчитывал в некоторой степени на помощь национал-популистов, потому что сочувствовали идеям нацпопов, проводили форум в Алма-Ате. А лучшим избирателем у «Ауыла» получилась Мангистауская область, там самая большая доля голосов у них.
ИА REGNUM: Лично у меня связка была больше с «Руханиятом». Как они перетекли к «Ауылу»? Логичнее было бы, если бы остались у «Бирлика» («Бирлик» образовалась за счет слияния партий «Руханият» и «Адилет». — Прим. ИА REGNUM).
Нет, у «Бирлика» пошла чисто экологическая повестка. Языка и прочего там не было, они апеллируют ко всем слоям общества. И поэтому национал-популисты ушли к «Ауылу». Но, как мы видим, никакой особой силы партия от этого не получила. Наоборот, по сравнению с прошлыми выборами произошло снижение популярности партии в тех регионах, где живут основные подписчики на национал-популистов в социальных сетях. Получается, вся популярность оказалась дутой. Есть мнение, что нацпопы популярны в среде интеллигенции и молодежи Астаны и Алма-Аты, но их поклонники особо не голосовали, выходит.
Прогнозы: «Судьбу правительства решит экономическая конъюнктура»
ИА REGNUM: Формальное или настоящее, но оживление спало, и теперь наступает обыденная жизнь. Что на повестке из главного и основного?
11 реформ. Они все забивают. Взять хотя бы один только Кодекс о недропользовании — основа экономики меняется.
ИА REGNUM: Внешним наблюдателям на что стоит смотреть?
Внешнюю политику определяет президент, и она не изменится особо.
ИА REGNUM: Вряд ли по ней кто-то ждет сюрпризов. Из отраслевого, может быть?
Недропользование поменяется. Сельхозрынок поменяется — приватизация же идет. Таможенные ставки изменятся — три вида ставок будет. Реформа электроэнергетики. СНиПы поменяются, еврокоды вместо них будут. Куча всего поменяется.
Это вещи, которые влияют на всех людей. Осенью примут закон, чтобы с определенного времени владелец квартиры платил страховку. Все начнут платить. Потому что различные ЧС выявили, что у государства нет денег восстанавливать людям потерянное жилье. Реально нужно страхование. Но опять начнутся возмущения, потому что никто же не хочет платить. А еще и неизвестно пока, по каким ставкам придется платить. Как по регионам они будут отличаться, сколько возьмут страховщики в зависимости от стоимости дома или квартиры. Сколько было возмущения при введении автострахования, а ведь недвижимость дороже машин.
ИА REGNUM: То есть будут точечные проявления недовольства?
Это в любом случае будет.
ИА REGNUM: Но это, наверное, будет ползучий процесс? Потому что не в одночасье же все поменяется, за год.
11 реформ в течение года. С апреля по декабрь.
ИА REGNUM: Политолог Андрей Чеботарев прогнозировал, что после выборов может произойти смена правительства и наметиться начало конституционной реформы по движению к президентско-парламентскому устройству. Перестановки мы видим, но пока не такие масштабные. При этом кризисные явления в экономике никто не отменял, есть прогнозы, что доллар опять вырастет. И тут с правительством у власти, получается, остается резерв для маневра, чтобы на какое-то недовольство отвечать преобразованиями в правительстве.
Да.
ИА REGNUM: И судьба правительства по сути определяется…
Мировой экономикой. Будет плохо — будут менять.
ИА REGNUM: А есть на кого менять? Карим Масимов ведь на посту премьер-министра долгожитель, возможно, потому, что его подают как хорошего антикризисного менеджера, есть такие оценки.
Во втором сроке его эффективность снизилась, мягко говоря. Возможно, что будет новый премьер, все зависит от внешней конъюнктуры, от того, как мы будем реагировать.
4−5 тысяч лет назад проигравших в войне царей или военачальников приносили в жертву богам, чтобы они умилостивились. И до сих пор у нас, да и по всему миру, кто-то должен быть такой ритуальной жертвой и уходить в отставку. Кто-то должен же быть виноват. Это даже может не зависеть от человека, просто — надо, Федя, надо. Если становится хуже, и народ это ощущает на себе, а наверху никого не меняют, понятно, что народ разозлится. Плохо идет работа, значит, кто-то должен быть уволен.
ИА REGNUM: А конституционную реформу что определит?
Она с одной стороны ожидается. Как сказал президент, мы о ней думаем. Но все зависит от внешних обстоятельств. И это такая интрига на будущее.
По сути, будут смотреть, какая из угроз будет более существенной для страны. Если какая-то военная, значит, реформы не будет, потому что нужно будет единоначалие.
ИА REGNUM: А к реформе приведет проблема внутриполитическая.
Да. Если будет такая или социально-экономическая, будет решение о расширении полномочий парламента. То есть у нас система гибкая, действия будут зависеть от обстоятельств, какие они будут, так и поступим. И посмотрим, как общество будет выступать само по себе.
В целом, по послевыборному периоду мало что понятно, потому что мало что от нас зависит. Поэтому мы всегда больше реагируем на угрозы, чем сами что-то делаем.
Но выборы показывают особенности в технологической части для партий. Они много чего показали для партий и для партийно-политической системы.
Главный вывод, о котором никто не сказал. У нас есть три партии, которые прошли за 7-процентный барьер, и есть три партии, которые к нему даже не приблизились. То есть следующим за Коммунистической народной партией Казахстана, у которой 7,14% голосов, идет «Ауыл», у которого всего 2%. Разрыв очень большой. Если бы была следующей партия, у которой было бы 4 или 5%, можно было бы говорить, что у них есть какие-то шансы. А у них шансов нет. У нас формируется очень устойчивая трехпартийная структура. Она еще удобная: правое крыло, левое, центр. Есть структура основных сил, и другим особо не втиснуться.
Про политсистему Казахстана: смотреть надо не на форму
ИА REGNUM: Пока шла избирательная кампания в Казахстане, шли президентские праймериз в США, земельные выборы в Германии. Конечно, сравнения были, и не в нашу пользу. Да, у нас все по-своему. Систему можно критиковать, в ней много изъянов. Это смешно, когда политическая партия отказывается отправлять журналисту свою предвыборную программу. Но это так. Такая система — она есть и как-то работает. В этой связи вопрос: в чем реальный функционал казахстанской партийно-политической системы в том виде, в каком она есть.
Это сложный вопрос. Наверное, он в том, что действующая система партий пока удовлетворяет политическую элиту. И пока достаточно нормально представляет ее интересы.
ИА REGNUM: А где у нас оппозиция?
Есть парламентская оппозиция: «Ак жол» и Коммунистическая народная партия Казахстана. Хотя, может быть, их лучше считать правящим триумвиратом.
ИА REGNUM: Вопрос не про них, с ними все как раз понятно. А оппозиция, которая выдала протестное голосование, она где? Стала несистемной?
Она нигде. «Бирлик» и ОСДП набрали голосов меньше, чем у них есть членов партии. То есть оппозиции в партийном поле не осталось. Та оппозиция, которая есть в обществе, ушла или уйдет в какие-то неформальные сообщества. Плюс она канализируется в Маслихаты и общественные советы. Если посмотреть на Алма-Ату, больше людей были затронуты выборами в Маслихаты.
Оппозиция еще у нас остается в виртуальном пространстве, где они занимаются лайками друг другу, вместо того чтобы на выборы ходить.
ИА REGNUM: Так получается, интернет не стоит зажимать, чтобы хоть там могли выразиться?
Проблема в том, что у нас оппозиционную тусовку, что в среде НПО, что в партийной среде, монополизировали. В тех же НПО люди по 20−30 лет сидят и никуда не уходят. Как занимались у нас молодежкой тетеньки 50 лет, так они и дальше ею занимаются.
У нас везде, куда ни сунься, получается, что страна маленькая, поле маленькое, кто-то занял поляну и все, его не сдвинешь.
ИА REGNUM: Политолог Рустам Бурнашев говорил, что у партий и у парламента нет реального структурного содержания ни по роли, ни по функциям. Но содержания же не может не быть в принципе. Где оно у нас? В неформальном поле?
Когда я анализировал законотворческую деятельность в стране, то понял, что у нас ключевым законотворческим органом является межведомственная комиссия под руководством вице-министра юстиции. Именно через нее законы и проходят. И интересы регионов отстаиваются не столько в парламенте, сколько на республиканской бюджетной комиссии. У нас содержание немного в другие институты уходит и расползается.
ИА REGNUM: Поэтому реорганизации у нас помогают как-то встряхнуться, а работа не стопорится, потому что она такая размазанная между всеми?
Да. Это принудительная очистка. Если посмотреть на нас, как на аквариум, то пока у нас нет системы, которая сама себя чистила бы, снабжала кислородом и т.д. Постоянно кто-то должен воду менять, кислород качать, менять грунт. Время от времени, причем не снизу, а сверху запускать. Если посмотрим на самый оппозиционный город, на Алма-Ату, то вот что сделали алматинцы на выборах?
ИА REGNUM: Показали самую низкую явку по стране.
Вот. Взяли и не сделали свой выбор. У них был шанс, а они отказались.
ИА REGNUM: Нигилизм — тоже своего рода позиция.
Это так, и поэтому государству приходится что-то делать, те же общественные советы. Просили же включать больше общественность в принятие решений? Вот вам сверху дали общественный совет. Снизу у нас получается что-то делать такое социальное самостоятельное — волонтерское движение и т.д., а до политического уровня такой активности мы почему-то не дорастаем.
ИА REGNUM: Если посмотреть на эти советы как ответ на запрос снизу. А может быть у нас такой ответ, как в России, где пришли к смешанным выборам? И ответом на что может быть такое решение?
Если такими темпами все пойдет, то, может, система и поменяется. Есть такая вероятность, которая тоже зависит от того, будут у нас внутриполитические проблемы или нет. Система развивается от толчков, от мутаций. Если толчка нет, она впадает в спячку и остается на том же уровне.
ИА REGNUM: Партии, которые не прошли в Мажилис, и, как мы выяснили, шансов на это у них нет, они теперь должны распуститься или что?
По-хорошему, да. Но в реальности у нас очень высокий ценз на партию — 40 тысяч человек. Создать новую партию практически невозможно, очень тяжело, большие деньги и т.д.
ИА REGNUM: Гораздо выгоднее иметь оргструктуру, которую можно наполнить, чем надо, по необходимости.
Да. Легче действующий партийный проект перепрофилировать, чем создавать новый. Поэтому был сделан ребрендинг «Ауыла» плюс его слияние с Партией патриотов, ребрендинг «Руханията», который превратился в «Бирлик» через слияние с «Адилетом». Это и показывает, что партийное поле умирает, слабые уходят. «Азат», который формально существует, но в реальности нет, скорее всего закроют.
Но вообще я еще почему говорил не про проценты, а про абсолютные цифры по голосованию? Потому что это показывает объем социальной базы у партий. У непрошедших партий, судя по собранным голосам, социальная база некритическая, которую можно не учитывать. То есть если эти партии распустят, это никакого эффекта иметь не будет социального.
ИА REGNUM: Ты говорил, что изменения у нас идут сверху. Партии оставят или перепрофилируют, или распустят. Ощущение такого полного контроля.
У нас население примерно так и воспринимает власть — что она все может. А она просто не делает того, чего не может. И это умная тактика. Еще раз повторюсь, наивно думать, что во власти сидят идиоты. Там сидят люди, для которых получение власти, сохранение власти, политика — это дело, которым они занимают годы и годы, и знают это лучше всего. Они могут быть несведущи в чем-то, в какой-то области, но не в вопросе власти.
ИА REGNUM: Про ошибки: еще задолго до выборов говорилось про партии-зомби, о том, что надо оживлять поле. Выборы в итоге прошли с тем, что есть. К дальнейшим-то выборам сделают оживление?
Триумвират — устойчивая штука. Третий по величине избирательный фонд ведь был не у «Ак жола», он был у «Ауыла». У «Ак жола» было 48 млн тенге (около 9,5 млн рублей), у «Ауыла» — 56 млн тенге (около 11 млн рублей). И деньги не спасли. Они начали ребрендинг с сентября, прошло семь месяцев — этого не хватило. Чтобы хотя бы приблизиться к барьеру, набрать хотя бы 5%. А они набрали 2% — это прямо в пределах статпогрешности: сегодня два, завтра может быть опять один процент. Фактически, эту длительную активность непарламентским партиям очень тяжело выполнить.
Их в межэлекторальный период практически вообще нет. Отсюда малое количество партийцев, достойных войти в партийный список. Механический перенос агитации из традиционных СМИ в интернет. Неспособность сохранять солидарность внутри партии. И неспособность сфокусироваться на своем электорате.
ИА REGNUM: Проблемы есть и у парламентских партий. Население в целом парламенту доверяет больше, чем партиям. А сами партии в составе парламента для граждан становятся неразличимы.
Ну вот, это ответ на вопрос, почему не прорвется новая партия. Потому что народ партии пока не различает.
ИА REGNUM: Что должно случиться, чтобы стали различать? Чтобы разрешили делать мелкие партии?
Наверное, да. Как в России. Там понизили ценз до 500 членов — и сразу все расцвело. И людям стало легче ассоциировать их с собой. 500 человек — это и я могу организовать.
ИА REGNUM: А у нас такие киты, которых проще перепродать, чем новых вывести. Они еще давно все существуют, и они уже стали как часть пейзажа.
Я бы сказал, что население у нас воспринимает партии как некую элиту, которая делится по клубам.
ИА REGNUM: Для человека, занятого не политикой, а своими делами, это чистая абстракция.
Нет, это люди у власти.
ИА REGNUM: А если это не родственники и не знакомые, то все равно абстракция.
Тогда да. Не видят их и не понимают, кто они и чем занимаются. Знают только, что это агашки, бастыки (старейшины, начальники. — Прим. ИА REGNUM) и т.д. Могли люди пойти и проголосовать хоть как, дать власти сигнал о своих предпочтениях. Но нет же.
ИА REGNUM: В России пошли на дробные партии. Но Россия огромная, там снизу доверху сигнал долго идет, нужны посредники. А у нас страна более компактная, есть неформальные возможности решать вопросы, не обязательно двигаться через политическое поле. Но есть пример Киргизии, которая еще меньше, но у которой очень бурная политическая жизнь. Как объясняется такое противоречие?
Я бы объяснил как географ. Я бы объяснил это пейзажем: киргизы живут по долинам, по изолятам, то есть все живут сами по себе. Соответственно, партийное представительство почти полностью совпадает с географическим делением: южные, северные партии, восточного Иссык-Куля, Суусамырской котловины, Оша, Джелалабада.
А у нас, во-первых, внутренняя миграция большая и быстро идет. Во-вторых, государство все эти годы наращивало возможности для того, чтобы человек обращался к власти напрямую. Нам легче обращаться к власти через СМИ, через электронное правительство, блоги министерств, общественные советы. Легче так донести свою проблему. У нас есть куча возможностей обхода и маленькая дистанция между властью и народом. В России министр, который ходит в магазин, губернатор, который живет пусть в элитном, но достаточно обычном жилом доме — это же невозможно. А у нас и акимы живут в многоквартирных домах, и вице-министр может в самолете рядом лететь.
Может быть сложно что-то от госорганов получить, отклик или информацию, а вот донести — это довольно легко и быстро. Половину правительства можно в фейсбуке найти. И эта малая дистанция, видимо, играет плохую роль для партий, убивает их возможности.
К нам приезжали из ООН оценивать наше электронное правительство. И была дана оценка, что наша система для стран третьего мира, к которому мы относимся, одна из самых лучших. И эти работающие институты обесценивают партийные институты, именно представительную часть.
Мне как политологу гораздо интереснее, когда борьба, как в спорте — много участников с примерно близким уровнем, чтобы фаворитов не было. Тогда интересно. А сейчас не интересно совсем. Партии у нас не могут делать шоу. Такой триумвират устоялся. И что с ним делать дальше, непонятно. Дальнейшее развитие возможно только уже внутри партий.
ИА REGNUM: А если час икс — внезапная смена президента? Система дальше будет работать?
У госслужащих все уже сложилось. Бюрократический аппарат в принципе уже работает, почти без зависимости от внешних групп влияния. Наше устройство останется таким же.
ИА REGNUM: Только элита, пользуясь моментом, оттянет больше полномочий от президентской власти?
Скорее всего. В любом случае, видно, что мы подходим к конституционной реформе, о которой говорил президент. Полномочий будет распределяться все больше. То есть это шаг на упреждение — дать элите то, что ей понадобится в этот самый час икс. И получается, человек придет, ему не надо будет ничего менять в системе. Курс есть, планы есть, стратегия долгосрочная. Машина уже заведена — сел за руль и едешь туда же, по колее.
Правила комментирования
comments powered by Disqus