Продолжение

В последней статье первой части “Историческая обусловленность языков и этнических групп в Центральной Азии” Абель Полесе касается болезненного языкового вопроса в регионе и предупреждает о риске исчезновения многоязычия в Центральной Азии.

На первый взгляд лингвистический ландшафт Центральной Азии кажется просто расшифровать: есть пять республик, автономный регион и шесть соответствующих языков. Однако все оказывается более сложным. У каждой страны есть свой национальный язык, но с двумя важными нюансами. Во-первых, использование языка не перекрывает административную территорию этого государства. Во-вторых, иностранные языки по-прежнему играют важную роль в повседневной геополитике и геолингвистике региона. В третьих, человек нередко говорит на нескольких языках (узбекский и киргизский, например). Это связано с тем, что центральноазиатские языки не так уж разделены, но имеют общее происхождение и историю.

Указ 1938 года ввел обязательное преподавание русского языка во всех школах Советского Союза. Вскоре за этим последовало введение кириллицы для местных языков в 1940 году. Это было третье изменение алфавита за несколько лет. Фактически, после начальной фазы адаптации казахского, узбекского, туркменского, таджикского и кыргызского языков к персидскому алфавиту, с 1928 года они были переведены на латиницу, чтобы отделить их от своих лингвистических соседей. При Хрущеве русский язык стал символом социалистического единства, а с принятием законов 1958–1959 годов преподавание родного языка в первые классы школы перестало быть обязательным.

Такая политика неизбежно имела социальные последствия в советских республиках Центральной Азии. В литературе есть тенденция изображать языковой вопрос либо как форму колонизации, либо как модернизацию. Однако картина была более нюансированной: коренное население, изучающее русский язык, впитывало советскую культуру и делало карьеру в государственной иерархии. Эти люди воспринимались как отличные от тех, кто не сумел или отказался достичь таких результатов. С другой стороны, родители часто стремились к тому, чтобы их дети выучили русский язык, который воспринимался как показатель высшей культуры и, следовательно, означал прогресс в жизни. Следовательно, одним из результатов этой политики стало ассоциирование идей современности и отсталости с русским и родными республиканскими языками соответственно.

Законы о переводе родных языков в статус официальных считаются одним из ключевых элементов, ускоривших распад Советского Союза. Эти законы были приняты во всех пяти государствах Центральной Азии, и в результате первое десятилетие независимости совпало с упадком русскоязычных школ. Тем не менее, русский язык не утратил своего социального статуса, поскольку на нем по-прежнему в основном говорят и преподают во всех этих пяти бывших республиках. Тем не менее, некоторые агрессивные политики сильно сократили его использование. Кроме того, растущая миграция в города из сельской местности оказала влияние, например, на Бишкек – где кыргызский язык все больше используется, а оралманы в Казахстане способствовали росту использования казахского языка.

В истории Центральной Азии языки всегда сосуществовали и влияли друг на друга.

Изучение языков Центральной Азии – это сложная антропологическая задача. Например, учитывая недавний переход казахского языка на латинский алфавит, лингвисты еще не разработали официальный свод правил, необходимых для его преподавания. С другой стороны, студент, изучающий кыргызский или таджикский, должен выучить кириллицу, чтобы овладеть этими языками. В истории Центральной Азии языки всегда сосуществовали и влияли друг на друга. Как это ни парадоксально, хотя предки центральноазиатских этносов никогда особо не заботились о том, на каком языке говорить, их наследники в значительной степени полагаются на язык как средство построения нации и легитимации режимов.

Следите за нашими новостями на Facebook, Twitter и Telegram