Полагаю, внимательный читатель знаком с моими публикациями о Главе нашего государства Нурсултане Назарбаеве. Есть среди них и те, в которых нашли отражение события, описанные в данной статье. Взяться же за перо и вновь мысленно вернуться к тем событиям меня побудила просьба редакции газеты, с которой не так давно она обратилась ко мне. Поразмыслив, я пришел к выводу, что и по сей день имеются отдельные моменты и факты, в силу тех или иных причин не получившие должного освещения, но дающие возможность глубже погрузиться в их исторический контекст. Поэтому сегодняшней публикацией хотелось еще раз освежить в памяти сограждан обстоятельства нашей недавней истории, связанные с избранием Нурсултана Абишевича первым секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Казахстана. В политической системе координат того времени это означало его утверждение в качестве первого руководителя республики и стало своеобразной точкой отсчета, ознаменовавшей начало поворотного этапа в истории Казахстана на пути к свободе и подлинному национальному возрождению.
Приход в 1985 году к руководству СССР молодого и энергичного нового Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева и объявленный им курс на перестройку, гласность и ускорение в советском обществе восприняли с энтузиазмом.
Нурсултан Назарбаев не стал исключением. Еще бы, ведь провозглашенные перестройкой идеи о необходимости большей открытости в принятии властных решений, расширения полномочий местных представительных органов, повышения эффективности экономики путем внедрения рыночных механизмов весьма точно соответствовали его собственным убеждениям и умонастроениям. Тем более что Нурсултан Абишевич, чье мировоззрение сформировалось в 1960-е годы – годы хрущевской оттепели и косыгинских реформ, был к тому времени далеко не новичком, а зрелым руководителем, хорошо разбиравшимся в политическом устройстве и реальном положении дел в советской экономике.
Когда в 1984 году 44-летний Нурсултан Назарбаев стал самым молодым в СССР Премьер-Министром республики, он хорошо понимал, что казахстанцы ждали от Москвы отнюдь не протекции, льгот и привилегий, а всего лишь справедливого отношения к себе.
Положение в промышленности, сельском хозяйстве, сфере обслуживания, социальном обеспечении, культуре, образовании и науке требовало серьезного и критического анализа, принятия радикальных мер для скорейшего выхода на новый уровень хозяйствования. Глубоко изучая и анализируя ситуацию и убеждаясь в существовании разительных «ножниц» между официально пропагандируемой и фактической статистикой данных, Нурсултан Назарбаев осознавал, что это только верхушка айсберга и пришло время для кардинальных и решительных действий. Медлить было нельзя.
Моментом первого гласного удара по закоснелой системе стал прошедший в феврале 1986 года XVI съезд Компартии Казахстана, на котором вопреки ожидаемым обтекаемым отчетам и традиционной плакатной риторике прозвучала резкая, и, что немаловажно, адресная критика всех тех застойных и негативных явлений, мириться с которыми было уже нельзя. Главным «возмутителем спокойствия» на съезде стал ни кто иной, как Председатель Совета Министров республики Нурсултан Назарбаев.
Критика касалась вопиющих фактов некомпетентности, бесхозяйственности, растрат, хищений и очковтирательства в ряде ключевых секторов экономики. Особенно острой была критика ситуации в жилищном строительстве, где замедление темпов было напрямую связано с отвлечением бюджетных средств на «престижные» объекты, роскошные загородные резиденции.
Атмосфера съезда была такова, что и выступления других руководителей – Е. Ауельбекова, В. Демиденко, А. Коркина, М. Сагдиева – вряд ли можно было назвать беззубыми. И все же на долю Н. Назарбаева выпало стать, как сказали бы сейчас, основным ньюсмейкером тех дней.
Вспоминая об этом спустя многие годы, следует признать, что в неформальном общественном мнении события того необычного съезда трактовались по-разному. Обсуждали, разумеется, «на кухнях», поскольку независимых СМИ, как и других легитимных дискуссионных площадок, в то время не существовало. Одни считали съезд всего лишь сменой жанра в угоду новой линии Политбюро ЦК КПСС, которая устами Генерального секретаря повсеместно требовала отказаться в делах и дискуссиях от стереотипов «благодушия и самоуспокоенности». Другим он показался своеобразным политическим спектаклем, рассчитанным на главного зрителя в лице Москвы. Третьи придерживались версии, что «центр» решил в такой форме провести смотр политических сил и возможных кандидатов на место первого секретаря Динмухамеда Кунаева.
Однако это, скорее, были досужие домыслы. Реальная же обстановка была куда более серьезней и драматичней.
Те, кто знает Назарбаева давно, знают и его страстный бойцовский характер. Таким независимым и бесстрашным «рыцарем с открытым забралом» он был всегда, а начавшаяся в 1985-м эпоха гласности только вывела его борьбу из закрытого информационного режима партийно-аппаратной секретности, сделав прозрачной для всего общества. И здесь он просто не мог молчать.
Ответная реакция не заставила себя ждать. В отношении «бунтаря» была организована самая настоящая травля. Перед спецслужбами была поставлена задача расследовать финансовое положение Н. Назарбаева и, в частности, выяснить, не злоупотребляет ли он служебным положением и не использует ли государственные средства для удовлетворения личных нужд и извлечения нетрудовых доходов. Но «накопать» на него компромат не удалось.
Несколько забегая вперед, отмечу, что всего 2 года спустя подобную атаку против Нурсултана Назарбаева предпринял и Геннадий Колбин, сменивший Д. Кунаева на посту первого секретаря. Не сумев ни запугать, ни скомпрометировать, ни удалить Н. Назарбаева из республики с «почетным» повышением, Колбин прибег к испытанной тактике, используя свои связи в ЦК КПСС и КГБ СССР, что, однако, потерпело фиаско.
Поразительно, что, проявляя огромную выдержку, да и элементарно человеческую деликатность, Нурсултан Абишевич впоследствии отзовется о тех своих злоключениях более чем лаконично. Когда в августе 1989 года прибывший в Алма-Ату для интервью с ним спецкор «Известий» Павел Гутионтов задал ему вопрос: «В 1986 году Вы, кажется, первым открыто выступили против тогдашнего партийного руководства Казахстана?..» – Нурсултан Абишевич ответил: «Мне бы не хотелось сейчас вспоминать это. Скажу только, что после республиканского партсъезда, с трибуны которого я прямо заявил о серьезных недостатках в стиле и методах, сложившихся в руководстве республикой в застойный период, я пережил трудное время. Но многомесячный прессинг выдержал. Тем более уже был опыт – излишняя самостоятельность делала меня «неудобным подчиненным» и раньше».
16 декабря 1986 года на оргпленуме ЦК Компартии Казахстана, печально знаменитом под названием «18-минутного пленума», Д. Кунаев был освобожден от должности первого секретаря, а в его кресло усадили Г. Колбина.
Перестройка, так и не начавшись, дискредитировала свои лозунги, на деле превратившись в свою полную противоположность. Для казахстанцев, устами своих лучших представителей выразивших несогласие с очередным кадровым экспериментом, началась полоса безвременья.
О декабрьских событиях 1986 года и нелегких испытаниях, выпавших на долю казахского народа, написано немало. Поэтому приведу здесь вывод, сделанный известным правоведом и историком, академиком Г. Сапаргалиевым: «…Когда молодежь, недовольная решением Политбюро ЦК КПСС о назначении нового первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, вышла на площадь в столице республики, против нее применили оружие, затем судили многих из участников, вынося приговоры вплоть до смертной казни. Таким образом, Коммунистическая партия подписала себе приговор, и большинство людей отвернулось от нее. Когда партию распустили, народ не выражал недовольства. Так была подведена историческая черта под судьбой Коммунистической партии и Советского государства».
Хочу быть понятым правильно: я далек от мысли взваливать ответственность за все тогдашние проблемы и беды Казахстана исключительно на Колбина. Их в избытке хватало без него, до него и после него. Вопрос заключался в самой политической системе, конституировавшей подобное положение дел. Но даже такая система была вынуждена признать, что жестоко ошиблась в том кадровом назначении.
В отличие от прежнего верхоглядского подхода на этот раз Москва действительно и неформально провела в республике что-то вроде закрытого социологического исследования. Не афишируя, но и не скрывая своих намерений, специально уполномоченные люди проводили опросы среди ключевых работников разных отраслей с целью узнать, кто из действующих партийно-советских руководителей наиболее предпочтителен в качестве первого секретаря ЦК? И хотя в общественно-политическом лексиконе тех лет еще не было слова «рейтинг», наиболее успешные и оптимистичные диаграммы неизбежно сходились на одной фамилии – Назарбаев.
***
Избрание Нурсултана Назарбаева первым секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Казахстана состоялось на XV пленуме ЦК Компартии Казахстана.
Возвращаясь к тем памятным событиям, воспроизведу их по архивным материалам, концентрируя внимание на самых главных, на мой взгляд, эпизодах и опуская дежурные этикетные фразы и процедурные частности.
Первым на пленуме выступил член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Виктор Чебриков. «Политбюро ЦК всесторонне обсудило вопрос о кандидатуре на пост первого секретаря Центрального комитета Компартии Казахстана. При этом учитывались мнения, в том числе и членов Бюро ЦК. В результате мы пришли к такому выводу: рекомендовать вам, пленуму, избрать первым секретарем ЦК Компартии Казахстана товарища Назарбаева Нурсултана Абишевича, – сказал он. – Мне, наверное, не надо рассказывать биографию предлагаемого кандидата – вы ее знаете по совместной с ним работе. Н. А. Назарбаев прошел большую школу здесь, в республике, отлично знает, что сделано, что нужно делать дальше, чтобы так же целеустремленно и последовательно углублять и развивать в республике перестройку. Прошу поддержать рекомендацию Политбюро об избрании первым секретарем ЦК Компартии Казахстана товарища Назарбаева Н. А.».
Многие из выступивших на пленуме охарактеризовали Нурсултана Абишевича как «одного из главных архитекторов перестройки в Казахстане», и лейтмотивом их выступлений были слова о том, что, пройдя серьезную жизненную школу, получив крепкую рабочую и политическую закалку, он стал настоящим лидером.
Особое впечатление произвела речь ветерана-металлурга из Темиртау С. Дрожжина: «Нурсултана Абишевича знаю уже 18 лет. В трудные для Карагандинского металлургического комбината годы становления он работал у нас секретарем партийного комитета. Я рабочий человек, он – партийный работник, однако барьеров между нами никогда не было. Кабинет секретаря парткома всегда и для всех был открыт. Хотя чаще его рабочим местом был как раз не кабинет, а горячие цеха комбината. Я просто, по-рабочему, скажу: с таким человеком легко и хорошо работать».
После обмена мнениями впервые за всю историю пленумов ЦК состоялось закрытое тайное голосование, в котором приняли участие 158 членов ЦК. За кандидатуру Нурсултана Назарбаева проголосовали 154 человека, против – 4. Пленум утвердил протокол закрытого тайного голосования и таким образом избрал его первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.
***
Сказать, что начало деятельности Нурсултана Назарбаева на посту руководителя Казахской ССР протекало в крайне неблагоприятных условиях, значит не сказать ничего.
То было драматическое переломное время, когда на чаше весов находилась судьба страны и будущее ее народа.
Начавшаяся перестройка не оправдала возложенных на нее огромных надежд, в первую очередь – по оздоровлению экономики и улучшению жизни людей. К концу 1980-х годов кризисные явления в экономике продолжали стремительно углубляться. Подобно снежному кому нарастал и целый ряд других трудноразрешимых проблем, связанных с противоречиями между союзным центром и республиками, идеологическим кризисом КПСС, обострением межэтнических отношений, ростом социальной напряженности в обществе.
Казахстан, как и весь Советский Союз, вступил в фазу «митинговой демократии». Социальное недовольство людей выплескивалось в стихийные конфликты, как это произошло в Новом Узене, а также в забастовки, имевшие место на крупных промышленных предприятиях в целом ряде областей. Вдобавок к тому времени на территории СССР уже возникли опасные прецеденты гражданского и межэтнического противостояния в Закавказье, Узбекистане, Приднестровье и Прибалтике.
К чести Нурсултана Абишевича в такие критические моменты он смело шел к людям, ему было что сказать им, хотя сам потом с горечью вспоминал, что чувствовал себя, как «на раскаленной сковороде». На фоне многих политиков того периода его выгодно отличала гражданская и человеческая честность. Какими острыми ни были бы проблемы, он никогда не избегал их открытого обсуждения с доведенными до отчаяния людьми. В рабочей среде шахтеров и металлургов, чьи протестные выступления в тот период носили наиболее массовый и организованный характер, его манера разговаривать по-товарищески прямо и в то же время по-отцовски взвешенно ценилась куда выше, чем пустопорожние обещания манны небесной из уст многих других. И нет ничего удивительного в том, что после таких встреч и бесед глаза в глаза простые рабочие, их бригадиры и цеховые мастера расходились с чувством морального удовлетворения: «Спасибо, что нас понимают и уважают. Спасибо, что нам сказали горькую правду, а не кормили очередной ложью».
Свое видение проблем и путей их решения Нурсултан Назарбаев четко и аргументировано изложил с трибуны I съезда народных депутатов СССР, состоявшегося в Москве в том же 1989 году.
В самом сжатом и тезисном изложении его выступление состояло из следующих взаимосвязанных 12 позиций, требовавших незамедлительного решения.
Это преодоление товарного дефицита и роста цен, пагубно отражавшихся на благосостоянии граждан; борьба с разбалансированностью финансовой системы страны, когда при формальном росте валовых показателей производство товарной продукции фактически ухудшалось, не удовлетворяя потребительский спрос; совершенствование моделей хозрасчета, разработанных в отрыве от практики и без учета территориальной специфики; прекращение диктата в республиках союзных министерств и ведомств, монопольной и бесконтрольной деятельности военно-промышленного комплекса СССР; решение проблем, связанных с экологической катастрофой Арала и Семипалатинска, вредоносным воздействием ядерного, военных и бактериологических полигонов и лабораторий; отказ от системы несправедливого распределения прибылей между союзным и республиканским бюджетами; отход от порочной практики дискриминации союзными ведомствами местного населения на общесоюзных стратегических объектах (Байконур, Майкаин и др.); реформа местного самоуправления в пользу придания больших полномочий местным исполнительным органам; предотвращение опасности дестабилизации, повышение требований к дисциплине на производстве и в обществе; сохранение дружбы народов и интернационализма, несмешение с преступлениями тоталитаризма русской нации и народа России, пострадавшими от него даже больше других; расширение полномочий республик, их представительства в общесоюзных органах; денонсация официальных нападок против доброго имени казахского народа, несправедливо и огульно обвиненного в национализме после декабрьских событий 1986 года.
Стоит подчеркнуть, что эта речь была произнесена в Москве перед руководством все еще всемогущего союзного центра.
Таким образом, в сложной и противоречивой обстановке того времени Н. А. Назарбаев сосредоточился на решении главных узловых проблем, стоявших тогда на повестке дня: реализации программы радикальных экономических реформ и улучшении жизни людей, четком разделении полномочий между союзным центром и республикой, укреплении социальной стабильности и межэтнического согласия.
***
Резкий спад экономики, развал хозяйственных связей между регионами Союза, сохранение чудовищных диспропорций в организации производства и распределении между ними на фоне непоследовательных действий союзного центра не могли остановить набиравший обороты хаос, который грозил полным обнищанием населения, товарным и продовольственным дефицитом.
При этом положение Казахстана еще более усугублялось тем, что в структуре народно-хозяйственного комплекса СССР ему была отведена сырьевая роль.
Как следствие, республика вывозила почти половину производимого зерна, треть мяса, более 90% сырой нефти, 3/4 угля и руд черных металлов, 2/3 цветных металлов и сплавов, реализуя все это по неоправданно заниженным ценам. В то же время Казахстан вынужден был завозить до 95% оборудования для легкой промышленности и железнодорожного транспорта, 2/3 металлорежущих станков, 45% изделий из трикотажа и хлопчатобумажных тканей, полностью автомобили, сельхозтехнику, бытовую технику, большую часть товаров народного потребления. В итоге вследствие неэквивалентного обмена Казахстан был поставлен в унизительное положение дотационной республики.
В сложившихся кризисных условиях Н. Назарбаев принимал решительные меры по стабилизации производства, сырьевой направленности экономики республики, укреплению горизонтальных внутрисоюзных экономических связей, сохранению единого экономического пространства.
Однако в ситуации, когда сохранялся тотальный диктат центра, не желавшего иногда даже вопреки здравому смыслу идти на какие-либо уступки союзным республикам, без четкого разграничения полномочий между ними все начинания в реформировании экономики, по сути, были обречены если не на провал, то на длительную пробуксовку. Это обстоятельство во многом и обусловило остроту развернувшейся в Советском Союзе дискуссии вокруг проекта нового Союзного договора.
Нурсултан Назарбаев был одним из ключевых идеологов перехода взаимоотношений республик с центром на принципиально новую основу. Он неоднократно подчеркивал, что скорейшее подписание Союзного договора – не самоцель, а первостепенное условие для развязки многочисленных проблем, прежде всего экономических.
Естественно, что Н. Назарбаев столкнулся с активным и очень мощным противодействием со стороны союзной бюрократии в лице функционеров центрального партаппарата, руководителей военно-промышленного комплекса, союзных министерств и ведомств и др. Но, как прагматик, Нурсултан Абишевич прекрасно отдавал себе отчет в том, что назад пути нет.
Не менее ортодоксально настроенная и довольно многочисленная группа, заинтересованная в сохранении привычного статуса-кво, имелась и в самом Казахстане. Впоследствии известный дипломат, общественный деятель и публицист М. Исиналиев напишет о ней так: «…Оборонщики, проектанты из союзных филиалов центра десятилетиями были на особом положении по зарплате, медобслуживанию и т. д. Жили за своеобразным «железным занавесом», подчиняясь Москве и не особенно привечая местную власть, не говоря уже о том, чтобы жить социальными проблемами республики, в том числе казахов. Им не было дела, что в степи почти нет хороших школ, больниц, клубов... Поэтому суверенитета республики «опасаются» не шахтеры, металлурги, химики, нефтяники. Нет, они понимают, что в самостоятельной, суверенной республике им не будет хуже. Но вот представители оборонных отраслей, «белые воротнички» союзных проектных институтов опасаются потерять комфортность. Им очень нравится жить и работать в Казахстане, но подчиняться Москве. Это удобно».
Уже позже, когда в СССР шла активная работа над проектом Союзного договора, Нурсултан Абишевич, понимая цену вопроса, ввиду неоправданно, а, возможно, и умышленно затягивавшейся на уровне центра подготовки проекта договора инициировал разработку его казахстанского варианта. Ключевые идеи, заложенные в нем, были четко обозначены в его обращении к народу Казахстана «За единство и консолидацию», с которым он выступил по Казахскому телевидению 10 сентября 1990 года. «Мы начинаем строить жизнь на совершенно новой основе – Союзе суверенных государств. Суть его предельно ясна: республики получат исключительное право на владение, пользование и распоряжение всем национальным богатством, находящимся на их территории. Сюда входят земля, недра, воды, воздушное пространство и другие природные ресурсы, весь экономический и научно-технический потенциал, являющиеся материальной основой государственного суверенитета. Сам Союз основывается на началах добровольности, взаимном интересе и равноправном партнерстве республик. Разумеется, республики делегируют по своему усмотрению часть полномочий новым, созданным ими органам управления Союза. Имеются в виду те сферы деятельности, которые по своему характеру требуют единого в масштабах страны руководства: фундаментальные исследования, оборонные программы, единая энергетическая система, атомная энергетика, космические системы и т. п.».
Неудивительно, что в это время Нурсултан Назарбаев выдвигается в ряд наиболее авторитетных и влиятельных политиков СССР и пользуется огромной популярностью среди населения.
И с годами, уже в других исторических реалиях, этот авторитет не только сохранился, но и значительно преумножился, выйдя уже на международный уровень.
В основе этого феномена лежит такая черта Нурсултана Абишевича, как здоровый прагматизм. Именно прагматизмом был продиктована его позиция в отношении подписания нового Союзного договора в конце 1980-х годов. Тот же прагматизм определяет и его последовательную политику в вопросах интеграции на постсоветском пространстве.
Рассматривая евразийскую интеграцию как один из действенных механизмов устойчивого развития государства, он еще в 1994 году, когда на обломках СССР бывшие советские республики пытались выстроить свою независимую государственность, выступил с идеей создания Евразийского союза.
В стремительно глобализирующемся мире будущее, по твердому убеждению Назарбаева, принадлежит крупным интеграционным объединениям. И альтернативы этому нет.
Спустя 20 лет все мы стали свидетелями блестящего воплощения в жизнь идеи казахстанского лидера, когда 29 мая текущего 2014 года в столице нашей страны Астане Казахстаном, Россией и Беларусью был подписан исторический по своей значимости договор о создании Евразийского экономического союза.
В своем выступлении на торжественной церемонии Нурсултан Абишевич еще раз твердо и однозначно обозначил позицию Казахстана в данном вопросе, заявив, что созданный союз является исключительно экономическим и ни в коей мере не затрагивает вопросы независимости и политического суверенитета государств-участников. «В нашем объединении политический суверенитет государств прочен и незыблем. Это аксиома. Более того, экономическая интеграция развивается именно для того, чтобы укрепить национальную государственность, сделать ее более устойчивой через устойчивую экономику», – подчеркнул он.
***
Конец 1980-х годов ознаменовался бумом этнизма и небывалого подъема национального самосознания среди всех народов СССР. После десятилетий запретов люди открыто заговорили о насущных проблемах национального развития: нивелирующих последствиях общесоветской эрзац-культуры, утрате национальной самобытности, обычаев и традиций, угрозе исчезновения родных языков.
Однако в Казахстане данный процесс протекал в крайне непростой морально-психологической атмосфере, сложившейся после декабрьских событий 1986 года и последовавших затем репрессий в отношении казахского народа. В июле 1987 года Постановлением ЦК КПСС казахский народ был несправедливо и огульно обвинен в «казахском национализме», а в отношении ключевых местных кадров и всех тех, кто осмелился на инакомыслие, причем уже не только казахов, развернулась кампания дискредитации и интриг. Поэтому успешный ход дел в многонациональной республике был просто невозможен без восстановления доверия между его гражданами.
Вполне понятно, что на этом фоне законопроект о языках стал предметом довольно острых споров в обществе.
Тонко чувствуя ситуацию, Нурсултан Абишевич принял самое активное участие в разработке и продвижении законопроекта как сторонник взвешенного, центристского подхода, уравнивавшего права всех сторон и не допускавшего предоставления привилегий ни одному из языков.
Поэтому еще до начала парламентских дебатов в одном из своих выступлений Н. А. Назарбаев так анонсировал законопроект: «Очень скоро в печати появится проект закона о языках, над которым длительное время работала большая группа ученых и специалистов, деятелей культуры республики. Не хочу давать исчерпывающих оценок этому документу – это дело всех казахстанцев, на суд которых он будет вынесен. Отмечу лишь, что правовая концепция проекта существенно отличается от концепций аналогичных законов, принятых в других республиках, именно в сторону усиления ее интернациональной сущности. Главным критерием, которым руководствовались авторы нового закона, была глубокая мысль о том, что истинное благополучие народа, давшего имя республике, не может быть достигнуто за счет ущемления прав и свобод людей других национальностей. Реальную защиту языка коренной нации широкая общественность вполне справедливо видит в радикальной мере – законодательном закреплении за ним статуса государственного. Но, предприняв этот шаг, таким же законодательным путем будет гарантировано и свободное развитие языков всех народов. При этом русский язык как язык межнационального общения будет достойно выполнять свои функции, как и прежде за ним останется роль мощного интеллектуального потенциала каждого народа, каждого человека».
Благодаря взвешенному подходу принятый в сентябре 1989 года Закон Казахской ССР «О языках» в определенной степени снизил остроту межэтнических отношений и способствовал укреплению стабильности в республике.
Нурсултан Назарбаев постоянно подчеркивал, что подлинное возрождение казахской нации возможно лишь при одновременном всемерном национально-культурном развитии всех этносов, составляющих народ Казахстана.
В результате в республике с 1989 года начали открываться национально-культурные центры – прообраз учрежденной в 1995 году Ассамблеи народа Казахстана. Давно прерванные связи со своей исторической родиной начали восстанавливать многие этнические группы, в том числе когда-то насильственно сосланные в Казахстан немцы, корейцы, поляки, литовцы, крымские татары, турки-месхетинцы, вайнахи, карачаевцы, балкары, греки и др. В свою очередь, будучи естественным и исконным очагом казахского гена, Казахстан начал собирать разметанную по миру казахскую диаспору, центральной организацией которой стала учрежденная в 1992 году Всемирная ассоциация казахов.
В этом же ключе следует рассматривать и усилия Нурсултана Абишевича по возрождению уходящего корнями в седую древность праздника Наурыз. Современной молодежи, наверное, будет удивительным узнать, что после установления советской власти в Казахстане на долгие 60 с лишним лет вплоть до 1980-х годов этот праздник «выпал» из народной жизни, а если кем-то и отмечался – то тайком и в узком семейном кругу, нередко за плотно закрытой дверью собственного жилища.
Когда в перестроечное время в Казахстане решили возродить Наурыз, лишь немногие аксакалы смогли рассказать, как его проводили в старину. В связи с этим Нурсултан Абишевич мобилизовал ученых-историков, литераторов, журналистов, деятелей искусств. Так в нашу жизнь было возвращено подсказанное самой природой торжество прихода Нового года, которое со временем превратилось во всенародный праздник, с большим удовольствием отмечаемый казахстанцами всех без исключения национальностей.
Подобное бережное и внимательное отношение к своей истории и культуре спустя много лет найдет отражение и в инициативе Президента о разработке и реализации долгосрочной государственной программы «Мәдени мұра» («Культурное наследие»). Презентуя ее общественности, Н. Назарбаев скажет: «Речь идет не о возрождении патриархальных форм поведения, но о тех образцах нашей древней и современной культуры, которые дают нам нравственную силу, помогают сохранить себя в бурном потоке истории».
Последовательно реализуя курс на честное и открытое решение национального вопроса, Нурсултан Назарбаев в числе первоочередных дел поставил себе целью добиться отмены принятого в июле 1987 года постановления ЦК КПСС о пресловутом «казахском национализме». Так, выступая на Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся в Москве в сентябре 1989 года, он заявил: «В нем допущены не только необоснованные, но и оскорбительные для народа формулировки. Например, фигурирует такое понятие, как «казахский национализм». Но может ли в принципе какой-либо народ в целом стать носителем этой антигуманной черты? Глубоко уверен, что нет. И не может быть национализма казахского, русского, узбекского, латышского.., как не может быть и национальной демократии. Выражая мнение коммунистов и общественности республики, прошу ЦК пересмотреть эти ошибочные положения постановления, наносящие ущерб чести и достоинству казахского народа, бросающие тень на его интернационалистическую сущность». В конечном итоге оскорбительное постановление было отменено.
Одновременно был начат процесс реабилитации лиц, пострадавших после декабрьских событий. Большинство их участников было восстановлено в правах и возвращено к нормальной жизни. Немногие знают о том, что эта работа началась не где-нибудь, а именно в стенах Центрального комитета Компартии Казахстана, возглавляемого Нурсултаном Назарбаевым. Как известно, комиссию по расследованию декабрьских событий пришлось создавать дважды. Но восстановить объективную картину происшедшего было необходимо.
Главный итог того первоначального периода Нурсултан Абишевич подведет в своей известной статье «Хранить память, крепить согласие»: «…Политики тех лет, как заклинание, повторяли затертые штампы типа «дружба народов не пострадала», «советский интернационализм выдержал испытание на прочность». Но людям было ясно, что дружба дала трещину: в отношениях между представителями разных национальностей появилась напряженность, стала проявляться тенденция к взаимной обособленности. Все это усугублялось неуклюжими действиями партийных и государственных органов, которые, в лучших традициях бюрократизма, вместо практической и целенаправленной работы стали составлять бесконечные «планы мероприятий», не подкрепленные ни материально, ни организационно…
И только с обретением независимости в нашей стране начался духовный ренессанс, основанный на подлинном возрождении языка, обычаев и традиций казахского народа.
С притеснениями оскорбленного и униженного тоталитарным режимом народа, как, впрочем, и других населяющих Казахстан народов, было покончено. Верю, что навсегда».
Следует отметить, что к тому времени вскрылись и другие, не менее зловещие факты преступной деятельности тоталитарного режима. Достоянием общественности стали сведения об экологической катастрофе в бассейне Аральского моря и многолетних испытаниях на Семипалатинском ядерном полигоне. В этой обстановке известие о радиоактивном выбросе в окружающую среду в результате ядерного взрыва, произведенного 27 февраля 1989 года, буквально взорвало общество и вывело людей на акцию протеста, впоследствии вылившуюся в мощное антиядерное движение «Невада-Семипалатинск».
Кстати, в вопросе о ликвидации размещенной в Казахстане инфраструктуры оружия массового уничтожения, казахстанские интеллектуалы впервые продемонстрировали умение взаимодействовать слаженной командой. Если Олжас Сулейменов объединил людей в движении «Невада-Семей» под лозунгом «Полигон жойылсын!», то Нурсултан Назарбаев, используя свои полномочия, довел этот процесс до логического конца.
Сейчас об этом подзабыли, но первоначально официальная Москва была сильно напугана возникновением этого движения. Вот что об этом пишет в своей книге «Геополитика Казахстана: между прошлым и будущим» исследователь-международник профессор Чжен Кун Фу: «Организованное в 1989 году антиядерное движение «Невада-Семей» выступало в защиту прав казахской нации, поэтому первый секретарь ЦК КП Казахстана Г. Колбин отнесся к нему с недоверием. Одно время было принято считать, что это националистическое движение. Но после того как Г. Колбина сменил Н. Назарбаев, этой проблеме начали уделять большее внимание, и движение постепенно начало терять черты национализма. Было принято решение, что на Семипалатинском полигоне проведут последнее ядерное испытание, а затем он будет закрыт. После этого движение переросло в чисто антиядерное, без всяких оттенков».
А вот как вспоминает об этом О. Сулейменов: «…Пришли к общему мнению: надо написать письмо в три адреса – ЦК КПСС, Верховный Совет СССР, Кабинет министров СССР. Не в республиканские органы, потому что полигон подчинялся Москве… Идут дни, ждем ответа. Ответ приходит через неделю. Из одного адреса – Кабмина. Вылетала правительственная комиссия. Проверила. Все в порядке. Однако за сигнал спасибо. В наш ЦК я не пошел: отношения с руководством не такие, да и помочь они ничем не могли».
Отношение ЦК резко изменилось с приходом Н. Назарбаева, который уже на пятый день после своего избрания, 27 июня 1989 года, встретился с представителями творческой и научной интеллигенции и пояснил: «Один из самых волнующих вопросов – экологическая обстановка в Казахстане. Некоторые из присутствующих спрашивали, будет ли оказываться поддержка движению «Невада-Семей» на уровне руководства республики?
Будет оказана, и об этом сообщалось в печати. Вопрос по полигону в Семипалатинской области непростой. Мы поддерживаем движение и считаем его цели справедливыми. Сегодня все же положительные сдвиги тут есть: сокращается количество взрывов, уменьшается их сила, принимаются меры по развитию здравоохранения, всей социальной инфраструктуры в регионе. Усилия в этом направлении будем обязательно наращивать».
Это свое слово он сдержал и, выступая в Москве на Пленуме ЦК КПСС, выразился в весьма категоричной форме: «В Казахстане только военными ведомствами исключены из хозяйственного оборота миллионы гектаров. На нашей территории уже 40 лет ведутся полномасштабные испытания ядерного оружия. Требования общественности об их прекращении игнорируются. Населению неизвестны последствия, которые влечет интенсивная добыча урана. Конечно, все это необходимо для защиты интересов страны в целом, но надо же людям объяснить эту необходимость, компенсировать связанные с ней потери. Однако ничего подобного не делается. Бесцеремонность, с которой принимаются волевые решения, не может не задевать национальных чувств народа».
Впоследствии одним из первых указов Первого Президента Казахстана стал подписанный 29 августа 1991 года Указ «О закрытии Семипалатинс
Правила комментирования
comments powered by Disqus